Александр Андрюхин - Соло для скрипки с Маргаритой

— Алло! — услышала она Светкин голос.

— Светка, это я. Прости! — произнесла Маргарита полушепотом. — Ты приходила?

— Я-то приходила. Ты куда делась? И почему ты шепчешь?

— Понимаешь, это сразу не объяснишь… Словом, у меня отдыхает один человек. Он не спал три ночи. Я боюсь его разбудить.

— Это мужчина? — спросила Светка.

— Не совсем, — замялась Маргарита. — Как бы тебе объяснить…

— Что значит «не совсем»? — удивилась Светка. — Ты не можешь определить пол? Или он голубой?

— Да нет, пола он мужского. Но это не совсем то, что ты думаешь…

— Ты что, бомжа сняла?

— Как ты догадалась? Можно сказать, бомжа. Понимаешь, это не совсем бомж. Как бы тебе объяснить…

— Ритка, кончай юлить. Ты можешь сказать определенно? — повысила голос Светка. — Не совсем мужчина, не совсем бомж. Я ничего не понимаю!

— Я сама ничего не понимаю. Словом, у меня в комнате спит мужик. Он ничего не помнит. Даже как его зовут.

— Он в дупель, что ли?

— Нет. От него не пахнет.

— Обколотый?

— Да нет, вроде бы не обколотый.

— А ты посмотри на сгибе локтя, там должны быть следы от уколов.

— Сейчас посмотрю, ты подожди, Светка!

Маргарита на цыпочках прокралась в комнату и внимательно осмотрела сгиб локтя закинутой за голову руки. На сгибе было чисто. Осмотреть второй сгиб представляло некоторую сложность. Рука была прижата к животу. Маргарита вернулась к телефону.

— Светка, одна рука чистая, вторую рассмотреть не удалось. Что скажешь?

— Вообще-то наркоманы колют в обе. Значит, говоришь, три дня не спал?

— Да, сейчас спит как убитый.

— Говоришь, ничего не помнит… Ну, это обычное явление, если долго не спишь. Как проснется, все вспомнит. Но я тебе не советую ждать, когда он проснется и что-то вспомнит, вызови милицию, и пусть его заберут.

— А что я им скажу?

— Это уже твои заботы. Ой, звонят! Мои приехали! Я тебе перезвоню! Пока!

Как только Светка бросила трубку, Маргариту охватила тревога. «Действительно, нужно вызвать милицию, — подумала она. — Страшно оставаться с неизвестным мужиком ночью».

Однако никакую милицию она не вызвала. Легла в спальне на кровать и включила телевизор. Шла криминальная хроника: «Пойманы трое азербайджанцев, нигде не работающие и не зарегистрированные. Они врывались в квартиры москвичей в тот момент, когда хозяин открывал квартиру…» Маргарита поежилась. К ней и врываться-то нет никакой необходимости. Сама впустила. «Опергруппой Ленинского района Московской области задержан маньяк-убийца. Он проникал в квартиры одиноких граждан под видом работника РЖЭУ, после чего убивал хозяев и расчленял их в ванной…» Маргарита прикрыла ладонью рот и покачала головой. В данном случае и проникать не надо. Сама привела и в ванной помыла. Надо будет спрятать куда-нибудь все ножи. «Двадцатилетние юноша и девушка выбросились из окна девятого этажа…»

— Ну его к черту! На ночь глядя такое показывать… — прошептала Маргарита и переключила канал.

На другом канале шли новости культуры: «Победителем международного конкурса виртуозов, проходившем в Нью-Йорке, стал российский скрипач Олег Кирсанов. Он исполнил сонату собственного сочинения, за авторство которой был учрежден специальный денежный приз в двести тысяч долларов…»

«Неужели еще кого-то интересует классическая музыка? — усмехнулась Маргарита. — Неужели за нее еще отваливают такие деньги?»

Маргарите в музыкальной школе за преподавание классической гитары платили гроши. Если бы не дополнительные индивидуальные занятия, пришлось бы туго. Но учеников всегда хватало. Больше пятерых она старалась не брать. Каждый день по одному дополнительному после работы, вполне достаточно. Кстати, к понедельнику нужно будет разучить для ученика одну пьеску из Палау.

Но ты был в комнате, где спал бомж. Там же на стене висела гитара. Маргарита выключила телевизор и на цыпочках прокралась в комнату. За окнами было темно. Она не стала зажигать свет, чтобы не тревожить гостя. Кинула взгляд на диван, но в темноте ничего не увидела. Она тихо подошла к тумбочке, открыла ее и нащупала пачку нот. И вдруг сзади скрипнул диван и раздался тихий стон. Маргарита замерла. После тягостной тишины бомж неожиданно произнес:

— Нужно вспотеть и выйти на ветер…

— Что? — переспросила Маргарита, холодея от ужаса.

Ее рука сама потянулась к торшеру. Она зажгла свет и увидела, что ее гость по-прежнему спит на спине, почти в той же позе, только рука из-под головы перекочевала на лоб, ладонью вверх. Эту бессмысленную фразу он сказал во сне. Взор Маргариты привлек огромный рубец на его ладони. Лицо было по-прежнему спокойным, а дыхание ровным.

Маргарита облегченно вздохнула, взяла ноты, сняла со стены гитару и выключила свет. После чего отправилась на кухню и плотно закрыла за собой дверь. Она всегда играла на кухне. На кухне хорошая акустика. Однако поиграть не удалось. В спальне зазвонил телефон.

Звонила Светка.

— Ты как, живая? Бомжик тебя еще не расчленил?

— Типун тебе на язык! Криминальных новостей насмотрелась?

— Он по-прежнему спит?

— Спит.

— Милиция уже едет?

— Знаешь, я не вызвала. И, наверное, не вызову до утра.

— А не боишься?

— Боюсь.

— Это прекрасно, если боишься. Значит, чувство самосохранения у тебя еще не совсем атрофировано. Ну теперь расскажи подробно, как это тебя угораздило притащить в квартиру бродяжку с вокзала.

Маргарита рассказала подруге все, вплоть до его только что сказанной фразы и увиденного шрама на ладони. Светка долго раздумывала. Затем неожиданно спросила:

— Ты ножи спрятала?

Маргарита вздрогнула.

— Светка, кончай пугать. И без тебя у меня поджилки трясутся. Как психолог ты можешь сделать какое-нибудь заключение по поводу него?

— По поводу него — нет! По поводу тебя — могу.

На этом распрощались. Светка настоятельно советовала сдать его в милицию, Маргарита ответила, что подумает. Она достала из стола ножи и сунула их под холодильник. Туда же она засунула и никелированный топорик для разделки мяса. Затем порылась в сумочке и нашла газовый баллончик.

Эта находка несколько успокоила. Маргарита направилась в спальню, придвинула к двери пуфик и, не выключая светильника, легла в кровать. Баллончик решила на всякий случай держать в руке.

Вообще Маргарита всегда спала чутко. Ее часто мучила бессонница. За ночь она просыпалась по нескольку раз. Но тут, едва коснувшись головой подушки, она сразу же уснула и проспала без снов до утра.

Только под утро ей приснился удивительный сон. Она брела по аллейке, усаженной с обеих сторон розами. Аллейка вела к огромному дому с двумя колоннами в виде муз, держащих в руках по лире. Из него доносилась музыка. Маргарита была в длинном вечернем платье из бордового бархата и золотых туфельках. На ней были дорогие украшения, а в руках белая лилия. И дом, и парк, и пруд, из которого она выудила лилию, принадлежали ей. Также она знала, что в доме находится тот единственный мужчина, которого она всю жизнь ждала, и маленькая дочка. «Все-таки я дождалась его, — подумала она во сне. — Кто же он?» И в тот же миг с крыльца ее дома вспорхнула и кинулась навстречу маленькая кудрявая девочка в трогательных белых панталончиках и розовом платьице. За ней, полный достоинства, вальяжно сошел с крыльца высокий, стройный мужчина. Он улыбнулся ослепительной улыбкой и пошел навстречу. «Кто же он, кто?» — терялась она в догадках, пытаясь рассмотреть его лицо. Но это никак не удавалось. «Сейчас, сейчас он подойдет поближе и я увижу…»