Александр Андрюхин - Соло для скрипки с Маргаритой

— Как проходило обследование в автомеханическом техникуме? Поподробней!

— Ну, как рассказывала Сверилина, ей предоставляли автобус, оборудованный под лабораторию. В нем был рентгеновский аппарат и все остальное, что нужно для обследования. Она говорила, что в ее распоряжении был еще иностранный сотрудник.

— Мужчина?

— Да. Так вот, Сверилина, по ее словам, сняла с занятий две группы четверокурсников…

— Выпускников? — спросил капитан.

— Видимо. У них через день должен был быть экзамен, а в тот день, как я понял, у студентов намечалась консультация.

— Дальше! — нетерпеливо потребовал полковник. — Сняла она эти группы и заставила их обследоваться. В чем конкретно заключалось обследование, она рассказывала?

— Ну, как я понял, в основном делался рентген.

— А что делал иностранный сотрудник?

— Кажется, прививки.

Полковник снова выразительно посмотрел на капитана и произнес:

— Так вот где собака зарыта.

— И дата выпуска совпадает, — ответил капитан.

Офицеры задумались. После чего полковник, закурив и откинувшись на спинку кресла, подмигнул Берестову:

— Это просто чудо, что вы еще живы. Теперь от нас ни на шаг. Ходить только с охраной.

— Объясните, в чем дело! — подал голос Берестов.

— Если говорить коротко, — произнес полковник, — то полтора года назад в криминальных структурах начался передел сфер влияния. Отстреливали авторитетов и близких к ним промышленников. Заказчики не известны. А исполнители — не из криминальной среды, а одиночки и пары. Так называемые новые киллеры. Молодые, дерзкие, хорошо обученные. Действуют очень четко, профессионально и всегда ускользают. Едва мы нападаем на их след, они тут же кончают жизнь самоубийством.

— Я что же, нечаянно напал на след? — удивился Берестов.

— Вот вам информация к размышлению: год назад в мае в Измайловском парке повесились парень с девушкой. Они убили четверых влиятельных авторитетов, двух банкиров и двух директоров фирм. Они оба выпускники автомеханического техникума девяносто восьмого года. Буквально через месяц после их самоубийства в Москве появилась новая пара киллеров. Она отстреляла шесть паханов, двух банкиров и четырех промышленников. Когда мы вышли на след, парочка выбросилась с балкона двенадцатого этажа.

— Просто русские камикадзе! — воскликнул Берестов.

— Совершенно верно! Что интересно, эти двое тоже выпускники автомеханического техникума девяносто восьмого года.

— Из тех самых групп, которые сняла с занятий Сверилина? — догадался Берестов.

— Скорее всего. Это мы уточним…

Берестова под охраной отвезли домой и поставили в подъезде милиционера. Однако к вечеру за ним заехал капитан Горохов.

— Разыскали одного из выпускников, которых обследовали. Владимир Яковлевич хочет, чтобы вы на него взглянули.

Берестова привезли в отдел и показали молодого парня, сидевшего в кабинете у полковника Кожевникова. Как ни вглядывался журналист, не нашел ни малейших признаков отклонения. Парень как парень. С виду нормальный. Глаза осмысленные, умные.

— Вы помните, как вас перед экзаменами заставили пройти флюорографию во дворе? — напирал полковник.

Парень долго чесал затылок и недоуменно водил глазами.

— А! — наконец воскликнул он. — Что-то такое припоминаю. Это во время консультации по физике. Ну так вот. Сидим мы, значит, ждем физика. Вдруг вбегает какая-то тетка с шарами на лбу и говорит: «Все, кто не прошел флюорографию, к экзаменам допущены не будут. Быстро всем пройти!» Ну мы пошли во двор и в автобусе прошли все, что надо.

— И много это заняло времени? — спросил полковник.

— Да нет! Минуты две. Заходишь в автобус, говоришь фамилию, до пояса раздеваешься, встаешь за аппарат, потом подходишь к мужику, он делает прививку — и готов.

— Что за прививка? — спросил полковник.

— Новая какая-то. От всех болезней. После нее я действительно ни разу не болел.

— Укол под лопатку? — улыбнулся полковник.

— Типа того! Только укол делали не шприцем, а какой-то фигней с ручкой, типа пистолета. Вместо дула игла. И не под лопатку делали, а в ладонь.

— В ладонь? — удивился полковник.

— В ладонь и в лоб. Две прививки делали. Одну, как нам объяснили, от инфекции, другую — от рака…

Когда парня увели, полковник поднял глаза на журналиста:

— Какая-нибудь аналогия есть с тем, что вы видели на подпольной «ликерке»?

— Есть. Кажется, такой шприц в виде пистолета я видел лично. Причем непосредственно в руках у Ричарда. Он мне прочел два стиха из тринадцатой главы Апокалипсиса и приказал готовить ладонь и лоб.

— Для прививок?

— Нет. Для его печати. Печати Сатаны.

После того как Маргарита ушла, следователь запросил материалы дела по убийству Антона Баскакова. Еще год назад ему показалось, что останки скрипача были не найдены, а именно подброшены. Кому-то было очень нужно, чтобы розыск известного музыканта был прекращен. Только кому?

Дрянцов начал листать толстую папку с протоколами и заключениями экспертиз.

Итак, останки были найдены весной при очистительных работах. Их вместе с песком и илом всосало в трубу землесоса. Еще тогда, полтора года назад, следователя удивило, что труп был утоплен именно на территории очистительных работ, как бы специально с Таким расчетом, чтобы в конце концов он был обнаружен. Гораздо проще было его сбросить с любого московского моста. Камень на шею — и вниз. Нет! Его утопили именно на пути следования землесоса. А для этого нужен как минимум катер.

Удивило следователя и то, что жертва была убита двумя выстрелами, хотя для того, чтобы убить, хватило бы и одного. После выстрела в сердце не было необходимости в контрольном выстреле в голову. Значит, убить было недостаточно. Нужно было продемонстрировать, что музыканта именно заказали, что он не жертва ограбления или какой-нибудь случайности. И наконец, труп был в одежде музыканта. Все признаки того, что тот, кто это делал, преследовал одну цель: показать, что всемирно известный скрипач вовсе не без вести пропавший, а жертва покушения и официально должен быть признан мертвым. Интересно, кому это надо?

Следователь прочитал результаты экспертизы и покачал головой. Окончательное заключение полностью основывалось на опознании останков вдовой. Еще тогда Дрянцов уловил в поведении убитой горем вдовы какую-то брезгливую поспешность. Да-да, складывалось впечатление, что она хотела как можно быстрей признать найденные останки мужниными, чтобы дело по его исчезновению поскорее закрылось. Тогда следователь ее торопливость соотнес с потрясением, — ведь это не шутка — копаться в костях родного мужа, — но сейчас суетливость вдовы виделась совсем по-другому.