Сергей Бакшеев - Похищение со многими неизвестными

«Даже не спросила, когда я приеду», — обиделась Елена и перезвонила матери. Из Ольги Ивановны не надо было вытягивать информацию, она выдавала ее столько, что требовалось отфильтровывать действительно полезную. В результате Петелина выяснила, что Настя познакомилась с мальчиком Костей. Он на три года старше, ему семнадцать, он местный, из Коктебеля. Настя вечно крутится с компанией подростков, но сигарет у них Ольга Ивановна не замечала и пива тоже.

— Ответь мне честно, наша Настя влюбилась? — ужаснулась Петелина.

— Ей уже четырнадцать, Лена. Вспомни себя в ее годы.

— Я дружила с одноклассниками, — начала читать мораль Петелина, но быстро сообразила, что не это сейчас главное. — Мама, я прошу тебя, будьте осторожнее.

— Кому с кем быть осторожнее? Насте с Костей?

— Вообще. И с ним тоже. Скажи, чтобы без тебя никуда не ходила.

— Я-то скажу. И куда она меня пошлет? У меня ноги уже не те, чтобы за молодежью бегать.

— Пусть далеко не заплывает, и, пожалуйста, будет осторожнее, — как заклинание еще раз повторила Петелина.

Лоськов забрал трубку и заверил:

— Вы не беспокойтесь за дочь, Елена Павловна. Колокол хоть и вор, но мужик справедливый. Он держит слово.

— Это меня и беспокоит. А если я не найду грабителей?

— Найдете. Если не вы, то кто.

— Да, может, они уже за тысячу километров от Москвы.

— Не думаю.

— Почему?

— Я проанализировал квитанции из ломбардов и составил список украденного из ячеек. Взгляните.

— Читай, — махнула рукой следователь.

— Икона, швейцарские часы — три штуки, распятие, шкатулка, икорница, подсвечник, пара статуэток, ваза. Не находите список странным?

— Ты золотые украшения не пропустил? В ломбард обычно сдают кольца, серьги, цепочки?

— В том-то и дело, что ювелирку и ширпотреб грабители не тронули. Забрали крупные антикварные предметы. Выгодно сбыть старинные вещи можно только в Москве. В выходные они могли сдать вещи на оценку, а деньги им пообещали только в понедельник, когда откроются банки. Сумма должна быть не маленькой, ради побрякушек банк грабить не пойдут.

— Поэтому грабители затаились в Москве и ждут деньги?

— В крупном городе спрятаться проще.

— Ход мыслей верный. Денис, ты не работал, случайно, следователем?

— Скорее преследователем.

— Это как понимать?

— Сначала в спецназе, потом перевели в Москву.

— Ух ты! В каком ведомстве служил? — заинтересовалась Петелина.

— Неважно. — Лоськов нахмурился и отошел к камину.

— И как тебя угораздило оказаться у Колокола?

Денис поправили стопку дров у камина, прочел этикетку на бутылке с жидкостью для розжига.

— Это неинтересно, — наконец произнес он, и было непонятно к чему относятся его слова: к ее вопросу или информации на этикетке.

«Не хочет вспоминать прошлое, — догадалась Петелина. — От хорошей жизни к таким, как Колокол, прислуживать не пойдешь».

Петелина перешла в столовую и разложила на столе документы, взятые из банка. Следователь углубилась в привычную для себя аналитическую работу.

Минут через сорок ее потеснил Андрей с большим пакетом. Из ресторана доставили коробочки с горячими блюдами.

— Что-нибудь откопали? — спросил Лоськов, заметив, что отстраненно-задумчивый взгляд следователя трансформировался в сосредоточенный.

— Откопала, — пробормотала Петелина и обратилась к хозяину дома: — Бахлин, я посмотрела журнал учета посещений хранилища. В нем вы фиксируете дату и время, когда арендаторы пользовались своими ячейками?

— Да, так положено. Сотрудник банка делает запись в журнале, спускается вниз вместе с посетителем и открывает ячейку.

— Даже ячейку Колокола?

— Для рядовых сотрудников он обычный посетитель.

— Замечательно! — воскликнула Петелина и переключила свое внимание на изучение накладной из ресторана. — Я выбираю стейк из форели.

— Что именно замечательно, ты можешь сказать? — начал выходить из себя Бахлин.

— Тарелочки и приборы подавай. Остынет.

Хозяин дома выставил тарелки на стол и с ожесточением откупорил бутылку белого вина, которую извлек из специального винного холодильника с дымчатым стеклом и индикаторами на панели, показывающими температуру и влажность в разных зонах. На нижних полках холодильника хранилось шампанское, чуть выше — белые и розовые вина, а потом красные. Понюхав пробку с видом знатока, Бахлин удовлетворенно кивнул и достал из шкафа крупные бокалы в форме тюльпана.

— Специальные для белого вина. Не ширпотреб, что вчера в ресторане. — Хозяин дома явно гордился собой.

— После вчерашнего мне только воду. — Петелина остановила его порыв наполнить ее бокал. — В чистой воде чувствуется любая примесь.

— Я на работе не пью, — также отказался от вина Лоськов.

— Шабли Гран Крю девяноста девятого года, между прочим, — насупился Бахлин. — Превосходный урожай по винному классификатору. Охлаждено до нужной температуры.

— Двухтысячный был лучше, — возразила Петелина. — И для тебя, гада, тоже.

— Почему?

— Потому что я дочку родила. Если бы не она, Колокол не заставил бы меня работать на вас.

Обед прошел в молчании. Насупившийся Бахлин несколько раз предлагал попробовать дорогое вино, но в итоге употребил почти всю бутылку сам. Когда убрали посуду, Елена раскрыла журнал посещений банковского хранилища и положила на разворот список вскрытых ячеек.

— Я установила, что общего между ограбленными ячейками. — Она обвела взглядом притихших мужчин. — Каждой из них клиенты пользовались хотя бы раз за последние две недели.

— Грабители тоже сверялись с журналом? — заинтересовался Лоськов.

— Уверена. Они вскрыли только эти ячейки. Но почему-то одну пропустили — под номером 72.

На неухоженном пятачке земли между участками с кирпичными коттеджами возвышалась приподнятая на железном каркасе трансформаторная будка. Железная коробка была обнесена сетчатым заборчиком с калиткой, на которой красовалась яркая табличка: «Стой! Напряжение». Сейчас калитка была открыта. Около будки копошился рабочий в красно-синей спецовке с белой надписью на спине «Мособлэнерго». Закончив работу, он прикрыл калитку и направился к синему микроавтобусу с наглухо тонированными стеклами.

Как только рабочий сел, микроавтобус отъехал, свернул на пересечении улиц и остановился на обочине в тени густого кустарника. Водитель и пассажир отодвинули дверцу за спинками передних сидений и переместились вглубь микроавтобуса.

— Проверь сигнал, — приказал рабочий водителю, снимая куртку. — Я закрепил камеру на крыше трансформаторной будки.

Куртку «Мособлэнерго» он швырнул в боковой ящик, поверх другой спецодежды, среди которой можно было разглядеть и медицинский халат, и форму полицейского. Оставшись в футболке, он стал неуловимо похож на водителя: и ростом, и возрастом, и отстраненно-сосредоточенным выражением лица — от чернявого напарника его отличали только более светлые волосы.