Марина Крамер - Реанимация судьбы [litres]

– А то, дорогая. Ты кого ко мне в дом притащила? – вдруг сорвался на фальцет Гавриил Ардалионович. – Воровку?!

Этот визг словно придал мне возможности соображать. Я вскочила, ловко выхватила из пальцев не ожидавшего такой прыти ювелира брошь и, схватив за руку Светку, поволокла ее к выходу. По дороге моя подруга зацепила плечом какую-то вазу, и та с грохотом разбилась за нашими спинами. Мы выскочили из квартиры и кубарем покатились по лестнице вниз, где на лавке у подъезда нас ждал Антон.

– Погоди… – прохрипела задохнувшаяся от непривычно быстрого бега Светка. – Надо вернуться…

– Зачем?! Чтобы он в полицию позвонил?

– Нет! Если он узнал брошь, он знает, кому она принадлежит. И сейчас будет звонить, я в этом уверена. Надо пойти и послушать у двери.

– Ты спятила?!

Но Светка уже развернулась и пошла обратно в подъезд. Я, вся дрожа от пережитого, сунула злополучную брошь во внутренний карман сумки и направилась к Антону, который так увлекся чтением, что даже не заметил ни нашего появления, ни того, что Светка снова исчезла. Плюхнувшись рядом с ним на лавку, я толкнула Антона в бок локтем:

– Интересно?

– Ага, – буркнул он, не отрываясь от книги.

Надежная защита, чего уж там… да меня сейчас тут могут начать убивать – а Тошенька даже ухом не поведет, будет сидеть, в книжечку уткнувшись.

Я разозлилась и сильнее ткнула нашего горе-телохранителя:

– Ты вообще меня слышишь?

– Слышу, – по-прежнему не поднимая взгляда от черных строчек, сообщил Антон. – Посиди пару минут, дочитаю главу.

Мне показалось, что он даже не понял, я это или Светка.

– На тебе природа не просто отдохнула, она канкан сплясала, а потом ее еще и тошнило неслабо, – зло пробормотала я, понимая, что даже если проору эту фразу во все горло, Антон не услышит или не придаст значения.

Из подъезда выкатилась Светка – бледная, с расширившимися от ужаса глазами:

– Быстро сматываемся! Антон! Антон!!! – это она выдала уже почти ультразвуком.

Только теперь Тошенька очнулся и захлопнул книгу:

– Что случилось?

– Беги вперед и лови машину! – велела Светка.

Удивительное дело – он побежал из двора с такой скоростью, что я даже опешила. Светка схватила меня за руку и устремилась следом за Антоном, на ходу приговаривая:

– Вот мы влипли, Надька… вот влипли…

– Да что случилось-то?

– А то, что брошь эта реально краденая! И старикан ее узнал, потому что на самом деле знаком с хозяином! И, как я и сказала, хозяину этому он и позвонил. И теперь тебе, моя дорогая, надо куда-то валить, потому что вычислить твой адрес человеку со связями не составит труда. И я вместе с тобой тоже, кажется, попала. Но я разберусь – уверена, что Ардалионыч в память о бабушке постарается меня обезопасить, а вот ты…

И в Светкиных словах было столько уверенности, что мне стало совсем не хорошо. Быстро нырнув на заднее сиденье остановленной Антоном машины, я забилась в угол и закрыла лицо руками. Черт бы побрал и эту брошь, и этого ювелира… Но как вышло, что краденая вещь оказалась в моей квартире?! Неужели… мать? Думать об этом было противно и очень страшно, но никакого другого объяснения я не видела.

– Что же делать? – вслух пробормотала я.

– Звони, – тут же сказала Светка, словно только и ждала этого вопроса. – Звони, ты ведь нашла книжку. Неужели не понимаешь – нет другого выхода, а теперь – так точно.

И я поняла, что подруга права. У меня теперь нет даже возможности переночевать в квартире, которая тоже не совсем моя.

Вернувшись с кладбища, он долго лежал в ванне, пытаясь отрешиться от мыслей. Завтра – на работу, а у него тряслись руки и дергалось веко правого глаза. «Не хватало еще отстранение от операций получить, а что – с Аделины станется, – злясь на себя, думал Игорь, то опускаясь с головой под воду, то снова выныривая. – Может, мне все-таки попробовать поговорить с Иващенко? Попросить не разглашать – в конце концов, есть же какой-то кодекс, запрещающий ему обсуждать то, что говорят пациенты на сеансах? Мне необходимо выговориться, я устал носить все в себе, чувствую, что меня это убивает, раздирает на куски. А ведь скоро я не смогу оперировать, и что тогда? Что я буду делать? Снова менять специализацию? На что? На терапию? Даже думать об этом смешно. Нет, надо брать себя в руки – или просить о помощи».

Но одно дело решить, а совсем другое – выполнить то, что решил, это Игорь тоже хорошо знал. Но на этот раз он хотел все-таки попробовать. И, возможно, так и поступил бы, если бы не шокирующее известие, поджидавшее его в клинике в понедельник.

Первое, что увидел Авдеев, войдя утром понедельника в ординаторскую, было растерянное и бледное лицо Василькова, заместителя главного врача. Другие доктора тоже были чем-то то ли озабочены, то ли озадачены.

– Доброе утро, – поприветствовал коллег Авдеев. – У нас что-то случилось?

– Игорь Александрович, срочно берите историю клиентки из шестой палаты, изучайте и, если все в порядке, мойтесь на операцию, – распорядился Васильков. – Если будут вопросы – отложите, обсудим позже и сообщим клиентке о сдвиге сроков.

Шестую палату вела Драгун, и только теперь Игорь понял, кого не хватает среди сотрудников.

– Что-то случилось?

– Аделина Эдуардовна попала в аварию в пятницу, всех ее клиентов я передаю тем, у кого загрузка минимальная. Вам, доктор Авдеев, придется взять большую часть.

– Почему мне?

– Аделина Эдуардовна так распорядилась. Если у вас есть возражения… – Васильков сдвинул очки на кончик носа и поверх них посмотрел на Игоря.

Тот пожал плечами:

– Разумеется, у меня их нет, я немедленно возьму истории и определю очередность операций.

– Тогда, если всем все понятно, приступаем к работе, – заключил Васильков. – Обход в девять, прошу всех не опаздывать.

Он вышел из ординаторской, а врачи, разойдясь по своим столам, в полной тишине углубились в изучение историй болезни. У Игоря на языке вертелся вопрос о состоянии Аделины, но, похоже, никто из коллег не настроен был обсуждать произошедшее с шефиней. Только Филипп, первым закончив с историями, проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Надо Мажарову позвонить.

– Я позвоню, – откликнулся анестезиолог Сергей, который, как слышал из разговоров Игорь, общался с мужем Аделины довольно близко.

Авдеев не отменил ни одной из назначенных Аделиной операций и не перенес ни одну из них даже на сутки. Васильков, просмотрев планы, согласно кивнул:

– Ну, верно. С клиентами я поговорю сам, объясню ситуацию. Если кто-то захочет отказаться, вы уж не обижайтесь, хорошо? Дело не в недоверии лично к вам, а в том, что многие ложатся сюда именно из-за Аделины и хотят оперироваться только у нее.