Алексей Мальцев - Страшно только в первый раз [litres]

– Припоминаю, – напрягся Сбитнев. – Она задержалась, явилась какая-то озабоченная, как будто не от мира сего. Вот, сейчас появится…

Инга действительно появилась, но ее было трудно узнать. Было заметно: что-то ее мучило, терзало. Макс пытался ее отвлечь, она реагировала скупо, односложно, вновь и вновь уходя в свои размышления.

Камера не акцентировала внимание на Ревенчук, снимала все подряд, и это раздражало. Петру хотелось наблюдать исключительно за Ингой, но высказывать претензии оператору сегодня, спустя год, было бы глупо.

– А что-то еще интересное помнишь? Как она вела себя?

– В конце у нее словно крыша поехала. Она что-то все искала, выспрашивала у девчонок…

– Что она потеряла? О чем спрашивала?

– А я знаю? – уже в который раз за утро обиделся Энтони. – Мое дело – съемка, кадр, композиция… Для потомков отснять и сохранить. Жаль, тебя там не было. Ты бы сразу все выяснил.

– Зачем жалеть о том, чего мы не в силах изменить? – философски изрек сыщик. – Лучше думать, как исправить сегодняшние ошибки.

– Ты прав, – уролог зачем-то полез в карман. – Кстати, я тебе обещал, вот, смотри на здоровье. Пока ты курил, я сбегал за ней.

С этими словами Антон протянул Фролову флешку с голубой каемочкой.

В дверях Петр столкнулся с возмущенной Эллой.

– Ты чем тут занимаешься? – накинулась на него бывшая супруга. – Скоро завтрак…

– Вот именно, – перебил он ее, увлекая в коридор. – Скоро завтрак, а я не продвинулся в следствии ни на шаг! Столько деталей, ребус на ребусе, а разгадывать – времени нет.

– Я же говорю – используй меня, женский мозг отличается от мужского, мы видим окружающее по-другому. У нас ассоциации другие, нетривиальное мышление, опять же…

– А я что делаю? – притворно «вскипел» сыщик. – Разве я не пытаюсь использовать? Уже в который раз у тебя спрашиваю: ты вспомнила, кому отдала вчера свой сборник, подписанный Буйкевичем?

– Вспомнила! – подпрыгнула от радости Элла. – Инге дала почитать! Она подошла, попросила так, чтобы никто не слышал. Дай, говорит, гляну, что пишет эта падаль.

– Так и сказала «падаль»? – уточнил Петр.

– Именно! Я к тому времени успела полистать. Особо ничего не приглянулось, на, говорю, читай на здоровье.

Решив использовать интуицию супруги, Петр вначале окинул взглядом коридор. У комнат, где были обнаружены трупы, по-прежнему дежурили работники турбазы. Это почему-то его успокоило.

– Как ты думаешь, – он перешел на шепот, – почему книжка в руках мертвой Инги была перевернута? Что нам этим хотел сказать убийца? Здесь наверняка что-то зашифровано!

Он думал, раскрытие такой интригующей детали повергнет Эллу в шок или хотя бы заставит задуматься. Супруга же ответила практически мгновенно:

– Ничего тут не зашифровано. Тот, кто вкладывал в мертвые руки книжку, мог плохо видеть. Он просто не разглядел! Ну или она… Это уж сам смотри.

Петр вспомнил, как медленно двигалась по коридору Олеся рано утром, как с трудом она вошла в комнату с трупом. И не сразу разглядела мертвую подругу. Ей потребовалось подойти вплотную и на ощупь убедиться, что это Инга. Все потому, что на Олесе не было очков. Они в этот миг были на трупе.

Видимо, Петр в этот момент был похож на загипнотизированного кролика, так как Элла щелкнула несколько раз перед его носом пальцами. Это не помогло, только легкая оплеуха привела его в чувство.

Окончательно очнулся он в своей комнате, когда уселся на стул.

– Ты сейчас вообще где? – поинтересовалась супруга, стоя перед ним на коленях. – Это турбаза «Макарьево», не забыл?

– Не забыл, – медленно включаясь в реальность, ответил Петр, обводя взглядом комнату. – А вообще-то я все еще на прошлогоднем празднике.

– Гонишь! Тебя там не было! – погрозив ему пальцем, заметила Элла, словно, находясь там, он мог увидеть нечто запретное. – Могу поклясться.

– Физически, может, и не был, но виртуально… Только что просмотрел запись Сбитнева. Ты говорила, что тогда наутро Инга была сама не своя. Все что-то искала…

Элла неожиданно напряглась, изменилась в лице, словно по мановению волшебной палочки оказалась после путешествия по Диснейленду в демонстрационном зале кафедры судебной медицины.

– Да, не своя… Я не помню ее такой ни до того момента, ни после, – напряженно вспоминая, она ткнула ему пальцем в грудь: – Помнишь фильм «Отель «У погибшего альпиниста»? Мы еще вместе на него ходили. Была ретроспектива прибалтийских фильмов в кинотеатре «Триумф»…

– Еще бы! – усмехнулся Петр с таким выражением, словно его спросили, помнит ли он свое имя. – Это же Стругацкие! В моей жизни это был уже пятый или шестой просмотр этой картины.

Элла скорчила гримасу и замахала руками, дескать, сейчас не время демонстрировать свою эрудицию.

– Так вот, самым шокирующим моментом во всем фильме для меня был вид госпожи Мозес, отключенной от питания. Она оказалась роботом. Ее лысый череп после того, как этот физик с нее снял парик, – просто жесть, по-моему.

– При чем тут Инга, что-то не пойму никак.

– Она чем-то напоминала в то утро госпожу Мозес. Была похожа на робота, отключенного от питания. Словно ночью побывала в другом времени, в зазеркалье. Ночью случилось что-то страшное. Изменилась за ночь радикально. Утром у нее была идея фикс – найти потерянное во что бы то ни стало. Но что именно, я не в курсе. Может, у нее что-то украли? Она даже шарила по сумочкам, и ее застали за этим делом пару раз. Короче, конфузы были жуткие.

– Спасибо, Элк, за информацию, – Петр засобирался к Буйкевичу. – Мне надо успеть до завтрака.

У самой двери его настиг вопрос супруги:

– Ты ничего не сказал про мою идею с перевернутой книжкой в руках трупа и плохим зрением убийцы. Пригодится тебе эта мысль?

– Гениально! Пригодится однозначно! Назначаю тебя капитаном Гастингсом, – он вернулся, похлопал супругу по плечу и чмокнул в лоб. – А сейчас, извини, остался один человек для допроса.

– Прямо как покойницу, – бесцветно заметила она.

– Умеешь ты поднять настроение, – ответил он уже из коридора.

Внутри Петра все сопротивлялось этому признанию, но он вынужден был констатировать: мысль, высказанная Эллой, претендовала на открытие следствия номер один. Как он сам об этом не догадался?

Никакого смысла в перевернутой книге нет! Просто убийца плохо видел. Причина тому – потерянный винтик от очков.

Петр остановился буквально за метр до двери, ведущей в комнату Буйкевича и Монро. Выпавший винтик крепил всего лишь носоупор – деталь, без которой очки вполне могли еще выполнять свою функцию. Да, неудобно, отвлекает, мозолит, очки сидят криво, но… видеть-то можно. А убивать – тем более! В чем же дело?