Анжелика Бронская - Лето у моря (сборник)

Потом еще долго сидели у костра, рассказывая разные истории, вспоминая забавные случаи из жизни. В свете огня глаза кузины блестели как драгоценные камни; он же тихо радовался тому, что вокруг уже темно и можно незаметно держать ее за руку, поглаживать ее пальцы, сжимать их и чувствовать ее ответные прикосновения.

— Вот странно, — воскликнула Бланш, — живем не так далеко друг от друга, а видимся редко! Да чего уж: совсем не видимся с родственниками… Милая, я так рада с тобой познакомиться! Обещай, что теперь мы будем общаться по-человечески, чаще, чем раз в год.

— Обещаю, — серьезно ответила кузина.

— Ну все, родственнички, — отец встал с одеяла, — костер догорел, пора спать! Марш по кроватям!

— Чудесный вечер! — она посмотрела на него. — Спасибо всем, я вас очень люблю!

— И тебе спасибо, — поцеловал ее отец, — и мы тебя любим, быстро в дом!..

Они обменялись взглядами и разошлись по комнатам, громко пожелав друг другу спокойной ночи. Он выключил свет в своей мансарде и сел на кровати, моля Бога о том, чтобы она пришла. Вскоре в доме все стихло, а еще через время в его дверь осторожно постучали. Он приоткрыл ее и увидел кузину.

— Ты пришла! Слава Богу, ты пришла!

— Запри дверь, бессовестный, — шепотом сказала она. — Знал бы ты, что я сейчас чувствую!

— Надеюсь, то же, что и я, — он привлек ее к себе, свободной рукой пытаясь развязать пояс ее пеньюара, — и вообще, молчи, а то нас услышат…

Это была их первая ночь, ночь, проведенная вместе, в одной постели, ночь, когда она принадлежала ему полностью, без остатка, а он — ей. Забыв о времени, они окунались друг в друга, изучая все потаенные уголки тел и испытывая наслаждение, неведомое им обоим ранее. Он навсегда запомнил ту ночь…

Когда он проснулся, ее рядом не было. С минуту лежал он, размышляя, как ей удалось так незаметно выскользнуть из его объятий, если уснули они почти под утро, сплетенные друг с другом, казалось, навечно. Посмотрев на часы, он ахнул: полдень! Да, хорошо поспал, ничего не скажешь! Торопливо умывшись, он спустился вниз.

— Выспался? — в голосе отца сквозила явная насмешка. — Это почти рекорд!

— Доброе утро, — ответил он и сел за стол.

— Уже добрый день, соня! — отец встал из-за стола. — Нормальные люди, между прочим, давно встали, позавтракали и скоро собираются обедать.

— Вот я заодно и пообедаю, — улыбнулся он. — А где все?

— На пляже. Погода шикарная. Между прочим, у меня сегодня был урок с синьором Марино. Они очень огорчился, узнав, что вы с кузиной отказались от его услуг. Спрашивал, чья именно это была идея.

— И что ты ему сказал?

— Сказал, что твоя, что ты на правах старшего брата запретил сестренке подвергаться опасности в морских водах. Почему-то этот идиотский ответ его сразу устроил. Странно все это! Ладно, завтракай или обедай, а я пойду к девушкам. К нам не приходи: тебе надо заниматься, итак полдня проспал! — шутливо погрозив ему пальцем, отец вышел из дома.

Он буквально проглотил завтрак и, проигнорировав запрет отца, переоделся и пошел на пляж.

— Привет! — он бросил полотенце на песок. — Как дела?

— Привет, — ее глаза лучились от счастья, — выспался?

— Иди заниматься, двоечник! — отец был в прекрасном настроении. — Я запрещаю тебе загорать, плавать и общаться с нами ближайшие два часа!

— Дорогой, не будь жестоким, — вступилась за него Бланш. — Пусть ребенок хотя бы окунется в море!

— Ребенок? — засмеялся отец. — Да этот ребенок выше меня на голову! Он уже мужчина и должен поступать исключительно по-мужски.

— Дядя, не будь злюкой, — сказала она, — пусть он побудет с нами.

— Ишь, заступницы! Ну ладно ты, — отец кивнул на Бланш, — ты, по крайней мере, его хорошо знаешь, как-никак даже живем вместе, а ты, племянница? Чего так переживаешь?

— А мы подружились, — ответила кузина и покраснела. Подружились! Он еле сдержался от нахлынувших воспоминаний об их ночной дружбе. Видел бы кто-нибудь, как они подружились… Да что это с ним? Он опять испытал жгучее желание схватить ее, опрокинуть на песок и сделать то, что они делали ночью. Прямо здесь, сейчас, немедленно!

— Я иду в воду, — хрипло сказал он и бегом бросился к морю.

Из воды он видел, как все трое, помахав ему, вскоре ушли с пляжа. Интересно, куда? Почему она не осталась?

Вернувшись в коттедж, он никого не застал; машины отца у ворот не было. Куда они уехали? Почему бросили его одного? Он заставил себя подняться в мансарду и открыть учебники. Не читалось, а если и читалось, то ничего не запоминалось. Так он маялся около двух часов, пока не услышал шум подъехавшей машины, а вскоре снизу донеслись их веселые голоса. Он спустился:

— Где вы были, предатели?

— О, дорогой, прости! — воскликнула Бланш. — Мы ездили в поселок за продуктами, возьми сумки!

— Почему не сказали? — проворчал он, забирая из ее рук пакеты. — Я бы помог.

— Дядя сказал, что ты не поедешь, будешь заниматься, — виновато сказала кузина.

— Да, сказал, — подтвердил отец, — и пусть простят меня родные за этот невинный обман. Или не обман? Ты же позанимался, верно? Неужели я зря таскал их по всем магазинам, которые встречались у нас на пути?

— Спасибо, отец, я даже перезанимался, — улыбнулся он, — теперь имею право на пару выходных.

— Кстати, насчет выходных, — оживилась Бланш. — Хватит нам тут сидеть словно в заточении. Мы сейчас были в поселке и узнали, что в День Святого Варфоломея будет грандиозный праздник!

— Обязательно пойдем! — всплеснула руками кузина. — Там будут танцы, ярмарка и даже фейерверк! А столы поставят прямо на площади. Здорово, правда?

— Правда, — ответил он, любуясь ею, — не хочешь покататься на «Чудовище»?

— Его имя «Сюрприз»! — грозно сказал отец. — А будешь обзываться, не дам ключи!

— Всё-всё, я пошутил! — он поднял вверх руки, как бы сдаваясь. — Давай ключи, мы поедем окунуться в открытом море!

— Я возьму купальник, — сказала кузина и побежала вверх по лестнице.

— Слушай, а помнишь, ты не хотел, чтобы она приезжала, — улыбнувшись, сказал отец. — А теперь я так рад, что вы поладили!

— Ага, — ответил он, чувствуя, как горят щеки, — я тоже рад!

Они отплыли от берега.

— Куда мы? — крикнула ему кузина сквозь шум мотора и волн.

Он повернулся с улыбкой:

— Подальше от родных глаз!

Она снова покраснела. Боже, как же ему нравилось смущать ее! Какое она еще, по сути, дитя! Изящно обогнув мыс, он остановил катер в море и заглушил двигатель:

— Иди ко мне!

И она пошла…

Сверху на них светило солнце, вокруг плескалось море, они распластались на палубе, слившись друг с другом, и катер мягко покачивался на волнах в такт их движениям…

— Я с ума схожу по тебе, — сказал он, зарывшись лицом в ее волосы. — Нет, уже сошел!