Анжелика Бронская - Лето у моря (сборник)

— Я сейчас, — он вышел из-за стола и пошел искать кузину. Уже почти стемнело: на площади зажглись фонари и разноцветные гирлянды, украшавшие деревья. Заиграл духовой оркестр, начались танцы. Он нашел ее у палатки со сладостями, на другом конце площади. Она неподвижно сидела на скамейке, невидящим взором глядя на танцующих.

— Что с тобой? — мягко спросил он и присел рядом. — Ты чем-то огорчена?

Она повернула голову:

— Не особенно. Устала просто.

С удивлением он заметил, что она еле сдерживает слезы.

— Эй, ты чего? — он обнял ее за плечи. — Кто тебя обидел? Скажи мне, и он умрет самой страшной смертью!

— Зачем она так сказала! — воскликнула кузина, сжав кулаки. — Ну зачем? А еще ты…

— Господи, да что такого она сказала? И что я-то натворил? Не понимаю!

— И не понимай, — внезапно успокоившись, она встала со скамейки, — так гораздо проще. Пойдем, а то неудобно как-то.

Когда они вернулись, отец рассказывал что-то забавное, и обе дамы за столом смеялись в голос. Кузина села на свое место, и он с облегчением заметил, что она сразу включилась в разговор, как ему показалось, довольно весело и легко. Оркестр заиграл танго, и отец вскочил со стула:

— А ну, племянница, вставай! Пойдем потанцуем со старым дядюшкой.

— Никакой ты не старый, — улыбнулась кузина, — и я с удовольствием потанцую с тобой!

Они смешались с другими парами.

— Какая красивая девочка, — заметила Моник.

— Очень славная, — поддержала ее Бланш. — Мне она сразу понравилась… Извините, я сейчас подойду, — и встала из-за стола.

Почему-то он почувствовал себя неловко, оставшись наедине с пожилой дамой.

— Как там Париж? — непринужденно спросил он.

— Париж, как всегда, полон очарования, — ответила Моник, пристально изучая его лицо. — Послушай, — она обратилась к нему по имени, — я ведь знала тебя еще ребенком, поэтому имею право сказать кое-что. Сдается мне, эта девочка, твоя кузина, очень любит тебя. И мне кажется, что тебе об этом известно.

— Что вы такое говорите! — произнес он чуть изменившимся голосом. — Мы с ней просто дружим, как брат и сестра, вместе проводим это лето.

— Да? — она вопросительно посмотрела на него и, не дождавшись ответа, мягко сказала: — Не обижайся на старую женщину, сынок, но такие вещи я сразу подмечаю. Ах, молодость, молодость! Удивительно, как только твой отец и его милая жена ничего не видят?

— А что они не видят? — его ладони вдруг стали влажными.

Моник тихонько рассмеялась:

— Да она ведь глаз с тебя не сводит, любому ясно: девочка влюблена. А вот ты…

Внезапно она замолчала: к столику вернулась Бланш, а вслед за ней — отец с кузиной.

— Дядя был великолепен! Сногсшибателен! — кузина не скрывала восторга. — Как он танцует!

— Да, сын, мы поразили всех! — гордо сказал отец.

— Это мы еще посмотрим, — сказал он, вставая из-за стола. — Потанцуем?

Взял кузину за руку, и они пошли на площадку, где как раз играла медленная музыка.

— Все хорошо? — он заглянул в ее глаза, крепко прижимая к себе. Взгляд ее был грустен. Совсем чуть-чуть.

— Замечательно! — она погладила его по спине. — Ты же рядом.

Он облегченно рассмеялся и закружил ее в танце.

Но что-то неуловимое уже витало в воздухе, какое-то необъяснимое для него напряжение; то гадалка, то старая синьора: поразительно, что обе эти женщины, не сговариваясь, сказали ему одно и то же. И почему он испугался? В принципе, ничего не произошло: одна — просто сумасшедшая, вторая лишь высказала свои предположения, якобы она все подмечает! Подумаешь! Он ведь ничего ей не ответил? Не подтвердил, напротив, все отрицал. Так что все в порядке: никто ничего не узнал, да и не узнает о них…

Сейчас, спустя долгое время, он прекрасно понимает, что в тот вечер он должен был и мог поступить иначе, тем более что выпала прекрасная возможность рассказать все отцу. Стоило только по-другому ответить тогда, возразить, что в союзе кузенов нет, в общем-то, ничего страшного, да еще и привести парочку убедительных примеров из медицинской практики, а потом объявить прямо за столом о том, что они любят друг друга, что уже три недели дружат совсем не как брат и сестра, — и всё! Всё! Тогда уж точно не произошло бы то, что так неумолимо и безжалостно приближалось к ним, пока они танцевали на праздничной площади…

Музыка стихла, они вернулись к столу. Тут же оркестр заиграл тарантеллу.

— Танцуем! — отец сорвался со стула, увлекая за собой Бланш, кузину и сопротивлявшуюся («Что ты, Родольфо, в моем-то возрасте!») Моник. Он остался за столиком, с улыбкой наблюдая за ними. Вдруг он заметил среди танцующих Тони Марино. Нахмурившись, увидел, как тот подошел к отцу, что-то сказал ему, отец закивал головой, после чего они стали танцевать уже все вместе, причем Марино весь танец старался держаться рядом с кузиной, беспрестанно хохоча и издавая веселые возгласы.

Когда танец, наконец, закончился, с ужасом увидел он, как Тони вместе со всеми идет к их столику.

— Смотри, сын, кого мы встретили! — радостно прокричал отец. — Присаживайся, Антонио! Ничего, что я так обращаюсь, по-свойски?

— Конечно, синьор, — сверкнул зубами Марино. — Добрый вечер!

Официант принес еще один стул, и Тони уселся рядом с кузиной, элегантно потеснив Моник:

— Вы не возражаете, синьора? Так мне будет удобнее ухаживать за обеими прекрасными дамами!

— Предлагаю выпить за наш «Сюрприз» и Тони, благодаря которому мы все стали настоящими морскими волками! — поднял бокал отец.

— Благодарю, синьор, — ответил Марино, поглядывая на кузину. — Жаль только, что не все!

— Простите, синьор Марино, но я поняла, что водить катер — это не совсем моя стихия, — с очаровательной улыбкой сказала ему кузина.

— Что вы, синьорина! Как я могу сердиться, когда вы столь прекрасны сегодня. И вообще, я могу открыто заявить, что синьорина — самая красивая девушка на свете!

— О, это достаточно смелое заявление, — сказала Бланш, — надеюсь, у вас серьезные намерения?

— Да, Тони, имей в виду: ее отца здесь нет, поэтому я и мой сын несем полную ответственность за это прекрасное создание — как ее дядя и старший брат! — весело сказал отец.

— Дядя, синьор Марино шутит! — смущенно сказала кузина.

— Мне кажется, ее брату это не очень нравится, — заметила Моник и внимательно посмотрела на него.

— Кому понравятся такие плоские шутки? — раздраженно выпалил он, с вызовом взглянув на ненавистного Марино.

— А если я не шучу? — Тони ответил тем же тоном, принимая вызов. Он сжал под столом кулаки.

— Перестаньте, — вмешалась кузина. — Давайте лучше поднимем бокалы за это чудесное лето! Жаль, что скоро оно закончится.

— Поддерживаю! — Тони вскочил с места. — За чудесное лето: оно подарило мне встречу с чудесной девушкой!