Лоуренс Блок - Рассказы [компиляция]

Перевод: В. А. Вебер

— Итак, — начал Лебнер, — вы по-прежнему видите этот сон.

— Каждую ночь.

— И всегда одно и то же? Может, вы еще раз перескажите мне ваш сон.

— О, Господи, — выдохнул Хэкетт. — Сон тот же самый. Мне звонят, говорят, что я должен ехать на машине в Кливленд, я еду, потом возвращаюсь. Конец сна. Какой смысл в том, что, приходя к вам, я всякий раз повторяю одно и то же? Или вы сразу забываете мой сон?

— Любопытная мысль, — отметил Лебнер. — Почему вы предположили, что я забываю ваш сон?

Хэкетт застонал. Этих мерзавцев в угол не загонишь. Всегда найдутся с вопросом. Уж этому-то их в школе психоаналитиков научили.

— Разумеется, я помню ваш сон, — продолжил Лебнер. — Но важны не мои воспоминания, а ваше восприятие этого сна. Если вы еще раз перескажите его во всех подробностях, возможно, всплывет что-то новое.

Да что там могло всплыть. На удивление занудный сон. И таким он был с первого раза, когда приснился Хэкетту несколько месяцев тому назад. И еще, ночное повторение не отличалось разнообразием. И все-таки Хэкетт надеялся, что беседа с психоаналитиком принесет какую-то пользу. Если пролежать молча на его кушетке все пятьдесят минут, того гляди и заснешь.

Чтобы увидеть тот самый сон.

— Сон один и тот же, и всегда начинается одинаково. Я лежу в кровати. Звонит телефон. Я снимаю трубку. Голос приказывает мне немедленно ехать в Кливленд.

— Вы узнаете голос?

— Я слышал его в других снах. Голос тот же самый. Но ни у кого из моих знакомых такого голоса нет.

— Интересно, — покивал Лебнер.

Для вас, подумал Хэкетт.

— Я встаю, одеваюсь. Не бреюсь. Слишком тороплюсь. Я должен уехать в Кливленд как можно быстрее. Иду в гараж, открываю дверцу автомобиля. На переднем сидении лежит брифкейс. Я должен отвезти его в Кливленд и передать по известному мне адресу. Я сажусь в автомобиль, выезжаю из гаража. Еду по автостраде I-71. Это самый короткий путь, примерно двести пятьдесят миль. Еду я быстро, шоссе в это время пустует. Но все равно на дорогу уходит около четырех часов.

— Адрес назвал вам голос в телефонной трубке?

— Нет, я почему-то знаю, куда надо отвезти брифкейс. Может, в первый раз адрес мне и назвали, сейчас не вспомнить, но теперь я знаю маршрут и пункт назначения. Я заезжаю на подъездную дорожку, нажимаю на кнопку звонка, дверь открывается, женщина берет у меня брифкейс, благодарит…

— Женщина берет у вас брифкейс? — переспросил Лебнер.

— Да.

— Как выглядит эта женщина?

— Точно сказать не могу. Она просто выглядывает из двери, берет брифкейс, благодарит меня. Я не уверен, что всякий раз это та же женщина.

— Но всегда женщина?

— Да.

— Как по-вашему, почему?

— Не знаю. Может, мужа нет дома, может, он работает по ночам.

— Она замужем, эта женщина?

— Не знаю. Я ничего о ней не знаю. Она открывает дверь, берет брифкейс, благодарит меня, и я иду к моему автомобилю.

— Вы никогда не входите в дом? Она не предлагает вам чашечку кофе?

— Я очень тороплюсь. Мне надо вернуться домой. Я выезжаю с подъездной дорожки и мчусь обратно. До дома двести пятьдесят миль, а я уже смертельно устал. Через четыре часа я вновь дома. Тут же ложусь в кровать.

— И что потом?

— Едва я успеваю заснуть, как звонит будильник. Пора вставать. Я никак не могу выспаться. Накапливается усталость, работа валится у меня из рук, иной раз у меня прямо за столом возникают галлюцинации. Я не могу этого выносить. Не могу!

— Понятно, — кивнул Лебнер. — Я вижу, что ваш час подошел к концу.

— Теперь давайте поговорим о брифкейсе, — предложил Лебнер при их следующей встрече. — Вы не пытались его открыть?

— Он заперт.

— Ага. А ключа у вас нет?

— Замок наборный. Открывается комбинацией из трех цифр.

— Комбинацию вы не знаете?

— Естественно, нет. И потом, я не должен открывать брифкейс. Мне надо его передать.

— И что, по-вашему, в брифкейсе?

— Не знаю.

— Но что там может быть?

— Понятия не имею.

— Может, государственные секреты? Наркотики? Наличные?

— Там может быть и грязное белье, — ответил Хэкетт. — От меня требуют одного — отвезти брифкейс в Кливленд.

— Вы всегда следуете одним маршрутом? — полюбопытствовал Лебнер в следующий раз.

— Конечно. В Кливленд другого пути и нет. По автостраде I-71.

— А у вас не возникало желания изменить маршрут?

— Один раз я поехал другим путем, — вспомнил Хэкетт.

— Каким же?

— По I-75 я доехал до Дэйтона, потом по I-70 до Колумбуса, после чего вновь выехал на I-71. Хотелось как-то разнообразить маршрут, а чего я добился? Удлинил себе путь на тридцать пять миль, дорога заняла у меня на полчаса больше, так что будильник зазвонил, едва я улегся в кровать.

— Понятно.

— Больше я не экспериментировал. Поверьте мне, куда проще ехать во сне по одной автостраде.

Лебнер умер.

Звонок секретаря доктора потряс Хэкетта. Из месяца в месяц он каждую неделю приходил к Лебнеру, пересказывал свой сон в надежде вспомнить какую-то мелочь, которая навсегда освободит его от дальних поездок в Кливленд. И когда он уже почти смирился с тем, что мелочи этой ему не вспомнить, Лебнер покинул его.

Он заставил себя позвонить секретарю, спросил, от чего умер Лебнер.

— Сердечный приступ, — ответила женщина. — Он умер во сне. Заснул и не проснулся.

Потом Хэкетт вообразил, что теперь его сон снится Лебнеру. Психоаналитик каждую ночь будет подниматься из могилы, чтобы отвезти этот чертов брифкейс в Кливленд, а он, Хэкетт — почивать без сновидений.

Мысль эта согрела его душу, и в ту ночь он улегся в постель, не сомневаясь, что так оно и будет. Но, едва его сморил сон, зазвонил телефон и голос на другом конце провода сказал, что ему надо делать.

— Я не собирался обращаться к другому психоаналитику, — объяснял Хэкетт, — потому что чувствовал, что с Лебнером мы ничего не добились. Но я и сам не могу выбраться из этого тупика. Каждую ночь мне снится этот чертов сон. Здоровье у меня ни к черту. Я пришел к вам, потому что не знаю, как мне быть.

— Здравое решение, — кивнул его новый психоаналитик, Крулл. — Именно поэтому люди к нам и приходят.

— Полагаю, вы хотите, чтобы я рассказал вам свой сон.

— Особого желания не испытываю.

— Не испытываете?

— По своему опыту я знаю, что нет ничего зануднее чужого сна. Но, возможно, начинать лучше именно с этого, так что давайте вас послушаем.

Пока Хэкетт пересказывал сон, сидя на жестком стуле, а не лежа на кушетке, Крулл нетерпеливо ерзал в кресле. Возрастом новый психоаналитик был не старше Хэкетта, в брюках и рубашке с коротким рукавом цвета хаки, на нагрудном кармане темнел вышитый крокодильчик. Чисто выбрит, аккуратно подстрижен и, в отличие от Лебнера, абсолютно не соответствовал общепринятому образу психоаналитика.