Ирина Комарова - Список опасных профессий

— Благодарю вас. — Гошка слегка наклонил голову и двинулся за секретаршей. А я на секунду задержалась:

— Еще раз, убедительная просьба — всем разойтись по местам. После разговора со Светланой Павловной мы пройдем по кабинетам и побеседуем с каждым.

Под моим строгим взглядом толпа начала рассасываться. Я удовлетворенно кивнула и отправилась догонять напарника. Разумеется, Гошка уже успел познакомиться и завести беседу.

— Альбина Александровна, вы давно здесь работаете?

— Почти с самого начала, уже шесть лет. Первые годы Иван Антонович с Валентином Григорьевичем без секретаря обходились.

— И если по штатному расписанию, чьим секретарем вы являетесь?

— Обоих. То есть так раньше было. А сейчас, когда фирма делится, Иван Антонович уже не работает здесь, практически. Так что теперь я секретарь Валентина Григорьевича. Ну и если Светлана Павловна указания дает, я тоже, разумеется, выполняю.

— Алябьев себе офис снял, вы слышали?

— Да. Мы с ним разговаривали. Но он пока секретаря брать не собирается. Когда развернется, тогда, может быть.

— Хотите сказать, если он вас позовет, вы уйдете из «Гефеста»?

Альбина Александровна опустила глаза.

— С Иваном Антоновичем работать хорошо, он такой… он легкий человек, понимаете? Я про Валентина Григорьевича ничего плохого сказать не хочу, но с тех пор, как Иван Антонович ушел, здесь все стало не так.

Она остановилась около открытой двери в приемную, мы, естественно, тоже.

— Вы видели, как он сегодня заходил в кабинет Паршина? — спросила я.

— Нет. Меня утром не было на месте, Светлана Павловна попросила документы в налоговую отвезти. Я вернулась, а тут уже… — Секретарша неожиданно всхлипнула и махнула рукой. — Заходите, сейчас я Светлане Павловне доложу.

Приемная была маленькой и невыразительной. Не знаю, каково финансовое положение фирмы «Гефест», но на дешевые (а тем более на дорогие) понты здесь деньги не тратили. Стандартная обстановка — большой двухтумбовый стол, стеллаж для документов, парочка стульев. На подоконнике два горшка с фиалками, с синими и с розовыми. И три простых, даже без табличек, двери — очевидно, в кабинеты партнеров-бизнесменов и главного бухгалтера.

Альбина Александровна приоткрыла крайнюю слева дверь и скользнула в узкую щель.

Соседняя дверь была опечатана. Надо понимать, это и есть кабинет покойного.

— Кто у нас сегодня первая скрипка? — спросила я.

— Посмотрим на мадам, тогда решим, — ответил напарник. — Но судя по тому, что нам рассказывала Галина, лучше, если я поведу разговор. А ты смотри и слушай. По ходу дела, если нужно будет надавить, подключишься.

Дверь в кабинет Паршиной распахнулась, и на пороге появилась Альбина Александровна:

— Проходите, пожалуйста. Светлана Павловна вас ждет.

Светлана Павловна оказалась ухоженной, даже холеной женщиной (конечно, Алябьев же говорил про еженедельное посещение салона красоты). С Галиной Алябьевой они были, как минимум, ровесницами, но никому, кто увидел бы этих двух женщин рядом, такое в голову бы не пришло. Про Галину с первого взгляда ясно — женщина за тридцать, муж, дети, работа. Причем именно в таком порядке — семья на первом месте, работа на втором. А Светлана… нельзя сказать, что она выглядела намного моложе. Просто мысли о ее возрасте совсем не приходили в голову. И о семейном положении тоже. Этакая бизнесвумен с обложки глянцевого журнала. Только одета она была довольно странно — ни в одном журнале я такого не видела: обтягивающие черные брюки, черная водолазка, высокие сапоги на шнуровке и что-то вроде нескольких, разного размера и покроя, накидок, надетых одна на другую. Цвета у накидок тоже разные, но все темные — от серого до глухого черного. Интересно, она всегда так ходит? Или успела съездить домой и переодеться в траур?

Пока я разглядывала безутешную вдову, Гошка вышел вперед.

— Добрый день! Меня зовут Георгий, а это Маргарита. Позвольте принести вам наши соболезнования. — Он прижал руку к сердцу и слегка наклонил голову. Я повторить его жест не решилась, но что-то сочувственное пробормотала. — Мы искренне разделяем постигшее вас горе, — продолжил Гошка, — но сами понимаете, расследование обстоятельств гибели вашего супруга…

— Что уж тут расследовать. — Светлана обреченно махнула рукой. — На моих глазах все произошло.

— Да-да, такая трагедия, — подхватил он. — И знаете, я восхищен вашим мужеством. Немногие женщины смогли бы держать себя в руках, а вы здесь, на работе.

— На лекарствах держусь. — Паршина слабо улыбнулась ему и указала на стул. — Присаживайтесь. И вы… — она бросила на меня невнимательный взгляд, — тоже.

Госпожа Паршина явно не сочла меня достойной своего внимания. Что ж, значит, сегодня солировать будет Гошка, а я — слушать, смотреть и делать выводы.

— Вот вы говорите, что я держу себя в руках. — Предложив мне сесть, Светлана сочла долг вежливости исполненным и сосредоточилась на Гоше. — А что делать? Время сейчас тяжелое, а фирма у нас небольшая. Мы не можем себе позволить остаться совсем без руководства. В конце концов, у нас люди работают, им семьи кормить надо.

Гошка снова выразил приличествующее случаю восхищение благородством Светланы, героически остающейся у руля, невзирая на… наперекор… преодолевая… и так далее.

Паршина смотрела на него все более благосклонно, но, когда Гошка закончил оду во славу мужества хрупкой женщины, прозаической просьбой вспомнить и, со всеми подробностями, рассказать о том, что произошло сегодня утром, ее передернуло.

— Опять? Господи, неужели вы не понимаете, что это для меня означает?! Снова весь этот ужас…

Она сняла со спинки стула сумочку, трясущимися руками достала пузырек с крупными розовыми таблетками, вытряхнула две на ладонь и проглотила, запив водой из бутылочки, стоящей на столе.

— Мы вам искренне сочувствуем, — заверил Гоша. — Но формальности… от них никуда не денешься.

— Ох… — Светлана вытерла ладонью рот, бросила пузырек в сумочку, а сумочку вернула на место. — Хорошо, я постараюсь. Хотя это так все… Но вы говорите, с подробностями. Вас интересует только сегодняшнее утро или вся предыстория тоже?

— Лучше, конечно, с предысторией.

— Хорошо, — повторила она и на мгновение замерла, сосредоточенно уставившись на свой стол. Потом потерла ладонями щеки и заговорила ровным, немного даже монотонным голосом: — Вы, наверное, знаете, что эту фирму мой муж создавал вместе с Иваном Алябьевым. Они в институте вместе учились, в одной группе, вот и подружились. Разумеется, мозгом фирмы, ее движущей силой, был Валя. А Иван — он, конечно, много о себе воображает и умеет себя подать как крутого бизнесмена, но толку от него, поверьте, с самого начала было немного. Но раньше он хотя бы слушался Валентина. А со временем Иван возомнил, что это он управляет фирмой. Когда с ним стало уже трудно справляться, Валя предложил мне место главного бухгалтера. До меня тут работала женщина — она сразу в нескольких небольших фирмах вела бухгалтерию, но у нас оборот рос, ей стало трудно. Да она перспективами фирмы и не интересовалась особенно, просто сводила баланс и сдавала отчеты в налоговую. А я с цифрами в руках могла спорить с Иваном, когда он выдвигал очередную бредовую идею. Мы с Валей, конечно, старались удержать его в разумных рамках, но это становилось все труднее, Иван стал грубить, какие-то нелепые мысли у него появились. Знаете, иногда мне казалось, что он подозревает нас с Валей в чем-то неблаговидном, чуть ли не в том, что мы его обворовываем! Хотя, даже если бы такая дикая идея и пришла нам в голову, как бы могли это делать? У него же доступ ко всем финансовым документам! В общем, отношения у Вали с Иваном начали портиться. И тогда Валя предложил разойтись. Я, как главный бухгалтер, составила план раздела активов, очень разумный, с учетом всех вложений. Но Иван опять остался недоволен. Хотя ему отходили как раз те доли бизнеса, которыми он занимался с самого начала, — лесопилка, кое-что еще. Но Иван… понимаете, этому человеку все было мало! Не знаю, я, наверное, чувствовала, что добром это не закончится. Иван уже снял себе офис в другом районе, но продолжал приходить к нам, скандалил… Вот и сегодня тоже. Я его не видела, он зашел сразу к Вале. Но когда он начал кричать, я, конечно, услышала — у нас здесь внутренняя дверь между кабинетами тонкая, из фанеры…