Ирина Комарова - Список опасных профессий

— Вот, — я протянула подушку Стрешневу. — Есть.

— Прекрасно, — мурлыкнул Володя, — именно то, что требовалось. Светлана Павловна, будьте любезны, — он сунул подушку под нос Паршиной, — объясните, откуда эта дырочка?

— Понятия не имею. — Она брезгливо отодвинулась. — Это старый диван, может, его мыши погрызли?

— Или клопы? — предположение донеслось с галерки, то есть с подоконника.

Паршина бросила на Гошку взгляд, от которого более нервный субъект запросто превратился бы в упомянутое насекомое. К счастью, на моего напарника взгляды не действуют, до него и хорошей дубиной не каждый раз достучишься.

— А хоть бы и клопы! Я давно собиралась эту рухлядь выкинуть, жаль, не успела!

— Действительно, есть о чем пожалеть, — сочувственно покивал Стрешнев. — Видите ли, Светлана Павловна, тут такое дело получается: дырка, которую вы, уважаемая, мышам да клопам приписываете, дырка эта осталась после выстрела в упор. Можете мне на слово поверить, а можете у Александра Сергеевича спросить, он в таких делах разбирается — опыт, знаете ли…

Баринов слегка наклонил голову, то ли благодаря за лестные слова, то ли подтверждая, что дырка на подушке — след выстрела. Впрочем, Паршина в его сторону даже не взглянула.

— Меня совершенно не интересует, кто из вас в чем разбирается, — перебила она. — И у меня нет привычки разглядывать дыры на всяком старье. Если вам больше нечего мне… — Она начала приподниматься с дивана, но теперь уже Володя не дал ей договорить:

— Минуточку, Светлана Павловна, одну минуточку. — Неожиданно он засюсюкал, словно малышу объяснял: — Дырочка в подушечке этой только одна. Значит, и пулечка никуда не улетела, а там, внутри подушечки, находится! И если эта пулечка идентична той, что убила муженька вашего. — Володе надоело валять дурака, и он заговорил нормально: — А баллистическая экспертиза эту идентичность без проблем установит, опять-таки, можете поверить мне на слово! И тогда нам останется ответить только на один вопрос — кто и зачем выстрелил в подушку?

Паршина все-таки поднялась с дивана и, глядя Стрешневу в глаза, отчеканила:

— Спросите у Ивана. Это он стрелял в моего мужа! Что вы ко мне прицепились с этой подушкой?

— И у него спросим, — согласился Володя. — Но тут вот какая нестыковочка получается: вы вчера показали, что слышали один выстрел, так? Паршина не ответила, и он продолжил:

— Алябьев зашел, выстрелил в вашего супруга — один выстрел, как вы и сказали — и тут же его, душегуба, повязали. Так?

Губы Светланы Павловны еле заметно шевельнулись, но она снова не издала ни звука. Володя нахмурился и спросил уже строже:

— Сколько было выстрелов?

— Я… не помню, — с заметным усилием ответила Паршина. — Это был такой стресс… когда я увидела, что Валя на полу, весь в крови… неужели я могла в это время выстрелы считать? Да я и не поняла тогда, что это выстрелы были, просто услышала странный шум и зашла посмотреть. И увидела, увидела…

Она всхлипнула и покачнулась. Поскольку Стрешнев не сделал попытки поддержать ее, Светлана Павловна сделала шаг назад, прижала ладони к лицу и, захлебнувшись рыданиями, рухнула на диван.

— Да что же это делается, да ведь ясно, что Иван моего Валю убил, да за что же мне такое несчастье, и откуда мне знать, сколько он стрелял, куда стрелял… может, Валечка мой загородиться хотел этой подушкой проклятой, спастись хотел… — Сдавленные причитания не произвели на Стрешнев никакого впечатления, и на всех остальных тоже. Я подумала, что напрасно Паршина бросается из стороны в сторону, это сильно портит впечатление. Ей бы выбрать один какой-то образ: либо сильная женщина, которую не сломить даже такому горю, как смерть горячо любимого супруга, либо безутешная, несчастная вдова, неспособная вести деловые разговоры. А так… она рыдает, а мы вежливо ждем, когда ей это надоест.

— Возможно, — скучным голосом согласился Володя, когда Паршина начала затихать. — Только тогда непонятно, кто стрелял на прошлой неделе? Или вы продолжаете утверждать, что это письменный прибор на пол свалился?

От дверей донеслось громкое «Ой!», и мы оглянулись. Бледная Альбина Александровна, вжимаясь спиной в косяк, с ужасом смотрела на свою начальницу.

— Да прекрати ты, дура! — Паршина вытерла ладонями мокрое лицо. — Ты что себе придумала? Это Алябьев убил Валентина, поняла?!

— П-поняла, — кивнула секретарша.

— А вот свидетелей запугивать не надо, — укоризненно покачал головой Стрешнев.

— Каких свидетелей? Ее здесь не было вчера утром, она ничего не видела и ничего не знает!

— Вчера не было. А на прошлой неделе… — Володя обернулся к секретарше и спросил ласково: — Альбина Александровна, когда этот лев упал?

— В сре-е… — Голос ее сорвался, но секретарша вдохнула поглубже и сумела выговорить: — В среду.

— Спасибо. — Стрешнев снова повернулся к Паршиной: — Так, может, и дыра в подушке в среду появилась, а? Светлана Павловна?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — устало ответила Паршина. — Какие-то дырки, пули, экспертизы… Я не понимаю, какое отношение эта подушка имеет к смерти моего мужа.

— Самое прямое, — неожиданно подал голос Александр Сергеевич. — Рита, объясни, пожалуйста, Светлане Павловне.

— Что тут объяснять, — проворчала я. — Вон, даже Альбина Александровна все уже поняла.

Никакого прибора вы в среду не роняли, вы хотели проверить, будет ли выстрел слышен в других помещениях. Положили льва на пол, рассыпали карандаши, потом прижали пистолет к подушке и спустили курок. Результат проверки вас вполне устроил. Альбина Александровна, конечно, прибежала, но вы объяснили, что уронили прибор, и она поверила. А в других кабинетах народ ничего не услышал. Вы знали, что Алябьев договорился встретиться с вашим мужем, поэтому отправили секретаршу в налоговую инспекцию. Стоянка прекрасно видна из окна вашего кабинета, и когда вы увидели, что Алябьев приехал, то начали действовать. Позвонили в полицию, зашли в кабинет мужа, выстрелили в него, бросили пистолет на пол и вернулись к себе. А через пару минут распахнули дверь и устроили громкую истерику. Вы хотели, чтобы Ивана арестовали над трупом вашего мужа, чтобы никому и в голову не пришло сомневаться, кто убийца…

— Глупости! — Паршина резко встала с дивана и, демонстративно отвернувшись от меня, обратилась к Стрешневу: — Я не понимаю, почему я должна сидеть здесь и слушать этот бред. И зачем вы слушаете, я тоже не понимаю! А главное, я не понимаю, почему вы позволяете себе оскорблять меня нелепыми подозрениями! — Она снова повернулась ко мне и сорвалась на крик: — И перестаньте тыкать в меня этой подушкой! Вам нужно вытащить из тюрьмы Ивана, потому что он ваш клиент, но вы не сумеете свалить все на меня! И эта идиотская подушка вам не поможет!