Дэвид Балдаччи - Невинная

– Агент Уинд работала в поле много лет. Она была хорошим агентом, как я уже сказал. Когда у нее появились дети, ее перевели в Управление генерального инспектора при МО, но она по-прежнему работала в тесном сотрудничестве со СКРМО во всех ее следственных секторах. И, разумеется, продолжала работать на нас.

– Как она могла из-за этого угодить в список ликвидации, где ей вообще не место? – осведомился Роби. – И как вообще могло случиться нечто подобное? Я знаю, что мы засекречены, но притом входим в организацию с системой сдержек и противовесов.

– Неконтролируемые биржевые маклеры теряют миллиарды долларов казенных денег что ни день. А ведь эти организации крупнее и лучше финансируются, чем мы. И все равно это происходит. Если один человек, а вероятнее, небольшая группа людей настроены достаточно решительно, они могут осуществить невозможное.

– Я видел, как она тем вечером входила в дом. Детей с ней не было.

– Очевидно, они были с сиделкой, живущей в том же доме, к услугам которой она уже прибегала. Эта сиделка привела их на квартиру, когда агент Уинд вернулась домой.

– Ладно. На что же такое наткнулась Уинд, раз ее убили?

– А откуда вам известно, что она на что-то наткнулась ? – Синий с любопытством поглядел на него.

– Она жила в дрянной квартирке с двумя детьми. На столе у нее в гостиной лежали юридические документы. Приносить домой секретные материалы и бросать их где попало никто не станет. Значит, ее работа не засекречена. Согласно паспорту, последнюю поездку за границу Штатов Уинд совершила два года назад. Она не была полевым агентом – во всяком случае, в последнее время, по вашим словам. Ее младшему ребенку нет и года. Наверное, из-за этого ее и отозвали с полевых работ. Но она работала над чем-то – вероятно, считая это дело рутинным. Она что-то раскопала. Поэтому ее и взяли на мушку. Сомневаюсь, что это связано с ее работой напрямую.

Обмозговав это, Синий одобрительно кивнул.

– Вы хорошо анализируете, Роби. Я впечатлен.

– А я лопаюсь от вопросов. Вам известно, на что она наткнулась?

– Нет, не известно. Но мы, как и вы, не думаем, что это связано с ее официальными обязанностями.

– А зачем я вам нужен в качестве офицера связи с Бюро? Это большой риск, особенно если оно выяснит, что я делал в последние дюжину лет.

– Что ему не удастся.

– Как вы сказали, если один человек или небольшая группа людей настроены достаточно решительно, они могут осуществить невозможное.

– Изложите мне свою гипотезу.

– Кто-то выяснил, что она обнаружила, и заложил ее. На нашей стороне есть «крот», как свидетельствуют действия моего контролера и остальных, и была организована ликвидация. Они не были уверены, что я нажму на спуск, так что выставили дублера. Тот без малейшего зазрения совести порешил ребенка вместе с матерью. А вы сказали, что моего контролера перевели. Это ложь. Мне от вас ложь не нужна.

– Как вы поняли, что это ложь?

– Он приказал мне убить Уинд. Вы сказали, что санкции на это не было. Значит, он – предатель. Предателей вы не переводите. Если б вы упекли его, вам бы не требовалось, чтобы я рассказывал вам о случившемся и пускался в домыслы, почему. Отсюда следует, что контролер скрылся. Вместе с теми, кто с ним работал. И о скольких лицах идет речь?

– Мы полагаем, в цепочке еще не меньше троих, – Синий вздохнул, – но может быть и больше.

Роби просто смотрел на него, ничего не говоря.

Синий потупил взгляд, тормоша посеребренную ложку на безупречно белой льняной скатерти.

– Это скверно, конечно.

– Тянет на «преуменьшение года». Чего именно вы от меня хотите?

– Мы должны держать руку на пульсе расследования, не подавая виду. Так что официально вы станете специальным агентом СКРМО, но на самом деле будете докладываться мне. Мы обеспечим вам все необходимые прикрытия и документы. Пока мы тут беседуем, их уже размещают у вас в квартире.

Лицо Роби омрачилось.

– Вы говорите, изменников не меньше четырех. А если на самом деле больше? И что, если один из них как раз сейчас в моей квартире?

– Этих агентов привлекли из совершенно отдельного подразделения. С вашим контролером они не контактировали. Их лояльность не подлежит сомнению.

– Само собой. Простите, что считаю это чушью собачьей.

– Рано или поздно вам надо проявить доверие, Роби.

– Нет, ничуть. И всех устраивает, что я присоединюсь к охоте?

– СКРМО в команде. Не хотите ли побеседовать с советником по национальной безопасности? Или замдиректора ЦРУ?

– В данный момент для меня не важно, что они скажут. Но почему я?

– Как ни странно, потому что вы не нажали на спуск. Мы верим, что вы поступите правильно, Роби. В данный момент людей, о которых я могу это сказать, раз-два и обчелся.

Уиллу пришла в голову другая возможная причина для его привлечения.

«Я был там. Откуда следует, что из меня получится идеальный козел отпущения, если все пойдет прахом».

Но вслух он сказал:

– Ладно.

Рассуждал Роби довольно прямолинейно. Уж лучше работать над этим делом самому, чтобы добиться какого-то решения и справедливости, чем ждать, когда это сделает кто-то другой, способный пустить под откос и дело, и его самого.

«Уж если идти ко дну, то по собственной вине».

Встав, Синий протянул руку:

– Спасибо. И удачи.

Роби не принял руку для пожатия.

– Удача здесь почти всегда ни при чем. Нам обоим это известно.

Повернувшись, он вышел из «Хей-Адамса» обратно в мир, казавшийся чуть более незнакомым и пугающим, чем при входе в отель.

Когда Роби вернулся в свою квартиру, все уже ждало его. Это не очень-то тешило.

«Ни одна из моих ловушек не сработала».

Он посмотрел досье, документы и биографическую информацию.

Надо войти в курс этого дела как можно быстрее. Но если гнать на всех парах в подобном случае, можно и наделать ошибок.

«Наверное, без этого не обойдется».

И тогда речь пойдет о том, как скоро сойдет на нет поддержка Синего.

«Куда быстрее, чем партия и финансовая поддержка кандидата с рейтингами ниже плинтуса».

Именно так всё в этом городишке и устроено.

С документов на него смотрело имя «Уилл Роби». Как ни парадоксально, для задания подобного рода его реальное имя – самое безопасное.

Взяв значок и удостоверение, Роби сунул их в карман пиджака. Сверх того его ждали новенький «Глок G20» и наплечная кобура. Он рад был избавиться от дешевого ствола 38-го калибра. Приладив кобуру, застегнул пиджак.

Уже выходя, Роби посмотрел вдоль коридора и увидел, как она отпирает дверь. Энни Ламберт обернулась к нему. На ней был черный деловой костюм и кроссовки с белыми носками по щиколотку.

– Привет, Уилл, – проговорила она.