Дэвид Балдаччи - Невинная

– Да. И памятники из окна мне тоже видно.

– Мило.

Они поднялись на лифте, и Николь отперла дверь своей квартиры – небольшой, но Роби она сразу же пришлась по душе. Чистые линии, не загромождена, и всё на своих местах, всё имеет назначение, ничего не выставлено напоказ. Наверное, под стать характеру владелицы.

«Ничего показного. Всё по делу».

– Напоминает корабельную каюту, – заметил он.

– Ну, мой отец был кадровым военным моряком. Яблоко от яблони недалеко падает. Вот только я изрядную часть жизни провела на суше. Располагайтесь.

Роби сел на длинный диван в гостиной, пока Вэнс распаковывала медикаменты, прихваченные из ВРУ. Сбросив свои туфли без каблуков, села рядом и приказала:

– Пиджак и рубашку долой.

Уилл смутился, но сделал, как велено, положив свой пистолет в кобуре на кофейный столик.

При виде его татуировок у нее брови полезли на лоб.

– Красная молния… а вот это что?

– Акулий зуб. Большой белой.

– И почему это?

– А почему нет?

Приглядевшись повнимательнее, она прямо глаза вытаращила при виде старых ран, замаскированных татуировками.

– А это…

– Ага, они самые, – коротко отрубил Роби, пресекая разговор.

После этого мягкого упрека она занялась медикаментами, а он уставился на собственные руки.

– Сколько вам, лет тридцать пять?

– Сорок. Только-только стукнуло.

– Вы ведь бывший спеназовец, верно? Рейнджеры, «Дельта», «котики». Все сложены примерно так же, только вы ростом повыше большинства этих парней.

Роби не ответил.

Очистив рану, Вэнс нанесла какие-то антибиотики, а потом забинтовала и надежно закрепила повязку пластырем.

– Я прихватила обезболивающее. Таблетку или укол?

– Ни того, ни другого.

– Да бросьте, Роби, со мной-то не надо разыгрывать из себя мачо.

– Это тут совершенно ни при чем.

– А что же тогда?

– Важно знать свою терпимость к боли. Таблетки и уколы ее маскируют. Это скверно. Я могу дать слабину и даже не понять того.

– Пожалуй… Я об этом даже не задумывалась. – Убрав медикаменты, Николь поглядела на Роби. – Можете надеть рубашку.

– Спасибо за перевязку. Искренне благодарен.

Он натянул рубашку, чуть поморщившись при этом.

– Приятно знать, – наблюдая за ним, заметила Вэнс.

– Что?

– Что вы человек.

– Я думал, это можно было понять хотя бы по тому, что в моих жилах течет кровь.

– Вам нужно что-нибудь еще? Поесть? Попить?

– Нет, я в порядке. – Он посмотрел вниз. – Это и есть тот самый диван?

– Да. Извините, спальня у меня только одна. Но, даже несмотря на ваш рост, длины дивана хватит с запасом.

– Я спал и в куда худших условиях, уж поверьте.

– Могу ли?

Он сложил пиджак на одном из подлокотников.

– Можете что?

– Верить вам.

– Вы же пригласили меня сюда.

– Это не то, что я имею в виду, и вам это известно.

Роби подошел к окну с видом на реку. На севере виднелось зарево огней округа Колумбия. Триумвират памятников Линкольну, Джефферсону и Вашингтону был прекрасно виден. А над всеми ними возносился колоссальный купол Капитолия.

Вэнс присоединилась к нему.

– Мне нравится вставать утром и видеть это, – проронила она. – Пожалуй, ради этого я и тружусь. За это и сражаюсь. Отстаиваю то, что олицетворяют эти здания.

– Хорошо иметь резон, – отозвался Роби.

– А у вас какой резон? – поинтересовалась она.

– Иной день знаю, иной день нет.

– А сегодня?

– Спокойной ночи, – ответил Уилл. – И спасибо, что пустили переночевать.

– Я понимаю, что мы только сегодня познакомились, но ощущение такое, словно я знаю вас много лет. Почему бы это?

Роби поглядел на нее. Судя по выражению лица Вэнс, вопрос отнюдь не праздный. Ей нужен ответ.

– Поиск убийцы сплачивает людей. А уж побывать вместе на волосок от смерти – и того более.

– Пожалуй, это верно, – согласилась спецагент, хотя в ее тоне сквозило разочарование таким ответом.

Принеся простыни, одеяло и подушку, она застелила диван, несмотря на протесты Роби, твердившего, что он и сам справится.

Перейдя к окну, Уилл снова поглядел на памятники. Вообще-то завлекаловка для туристов, и ничего более.

Но если вдуматься, может быть, и больше. Если делаешь что-то ради этого…

Обернувшись, он обнаружил Вэнс рядом с собой.

– А знаете, вы можете, – произнес он.

– Что могу?

– Верить мне.

Но посмотреть ей в глаза, когда эта ложь сорвалась с его губ, Роби не мог.

Встав назавтра утром, они по очереди приняли душ, а затем – по чашке кофе, апельсиновый сок и тосты со сливочным маслом. Пока Вэнс заканчивала одеваться у себя в спальне, Роби послал Джули СМС из одного слова.

Порядок ?

И успел отсчитать десять секунд, прежде чем она эсэмэснула обратно. Всего десять.

Ее текст был так же лапидарен.

Порядок .

Вытянув раненую руку, он проверил повязку. Николь потрудилась на совесть, бинтуя ее, когда Роби вышел из душа.

Несколько минут спустя они с Вэнс устроились в ее «БМВ». По дороге в округ Колумбия ни он, ни она не перекинулись и словом. Дорожное движение – полный отстой, клаксоны надрывались, и Роби видел, что раз, а может, и два Вэнс испытывала отчаянное искушение пустить в ход свои шикарные синие огни за решеткой радиатора, а то и пушку.

– Роби, я была бы благодарна, если б вы не стали поминать, что ночевали у меня. Я не хочу, чтобы люди подумали что-нибудь не то. А кое-кто из субъектов, с которыми я работаю, способны сделать из мухи слона.

– Я не толкую с людьми даже о погоде, а уж тем паче о том, где ночевал.

– Спасибо.

– Да пожалуйста.

– Надеюсь, – она стрельнула в него глазами, – вы не думаете, что я пригласила вас на ночлег по какой-либо иной причине, кроме как предоставить вам место для сна?

– Даже в мыслях не было, агент Вэнс. На мой взгляд, вы на такую не похожи.

– На мой взгляд, вы тоже на такого не похожи.

– Мне нужны свежие колеса.

– Хотите, высажу вас у СКРМО?

– На улице М ближе к Семнадцатой есть автопрокат. Подкиньте меня туда.

– Что, СКРМО не может раскрутиться на свежие колеса для своих?

– У них сплошное дерьмо. Наверное, бэу из Бюро. Возьму свою.

– В ФБР так дела не делаются.

– У ФБР есть бюджет, позволяющий это. А у СКРМО – нет. Вы – восьмисотфунтовая горилла, а мы – худосочный шимпанзе.

Она доехала до проката на М. Роби вышел.

– Хотите встретиться со мной в «Доннеллиз»? – спросила она.

– Я туда доберусь, вот только не знаю, когда именно.

– Другие дела? – удивилась Николь.

– Есть о чем подумать, – ответил он. – В чем покопаться.

– Не желаете поделиться?

– Мама и ребенок убиты. Автобус взорван. Стрелок пытается уложить вас, меня или нас обоих. Я позвоню, когда поеду в «Доннеллиз».