Дэй Кин - Миссис убийца: Сборник

— Правильно,— кивнул я.— Ведь до сих пор меня еще никто не выслушал.

— Что же вы собираетесь сказать?

— Сначала вы объясните, как все это произошло.

— И... я теперь и сам ничего не понимаю. Только мисс Уэст имела доступ к расчетным, книгам. Прежде oна никогда к ним не прикасалась. Но как-то раз я застал ее за тем, что она вытаскивала их. из сейфа. Мисс Уэст заявила, что это вы хотите взглянуть на них. Я заинтересовался, заглянул в книги и сразу обнаружил следы подлога.

— Сколько же денег недоставало?

— Двести одна тысяча сорок восемь долларов,— произнес он так уныло, словно был удивлен моим вопросом.

— Понятно. Что произошло дальше?

— Я отправил вас и мисс Уэст в отпуск, а сам связался с районным прокурором, который и прислал в банк ревизора. Тогда недостача и обнаружилась, главное,, все улики были против вас.

— Очень мило со стороны властей,— хмыкнул я.

— Макбрайд, зачем вы скрылись?

Я бы и сам хотел это выяснить. Будь мне известно, почему Джонни сбежал, все проблемы решились бы разом, Я неопределенно пожал плечами.

— Да просто струсил. Но теперь вернулся начать-все сначала.

— Вы приехали, чтобы оправдаться?

— Конечно.

Он откинулся на спинку стула, скрестив на груди руки.

— Удивительно.. Даже не знаю, верить вам или нет.

— Дело ваше.

— Учтите, я совсем не возражаю, чтобы вы сняли с себя такое пятно. Но пока я в вашей виновности не сомневаюсь.— Он мудро улыбнулся.— Впрочем, если, я когда-нибудь в жизни ошибался, то всегда был готов признать свою неправоту. Так что в вашем случае я воздержусь от каких бы то ни было суждений, пока все окончательно не выяснится. Конечно, я попытаюсь, используя доступные мне средства, установить истину. Но сейчас обстоятельства складываются не в вашу пользу. Может, вы хотя бы подскажете, с чего начинать?

— Найдите Веру Уэст,— бросил я.— Она в курсе всего.

— А вы сами ничего о ней не слышали?

— Так, кое-что. Сначала она связалась с Серво, потом исчезла.

— В таком случае, вам известно не больше моего.

— И все-таки вы будете ее искать, мистер Гардинер?

— Конечно, буду. По крайней мере, страховая компания уже за ни мается поисками.

— После ухода отсюда она что-нибудь оставила? Бумаги, письма?

— Ничего. Ящики ее стола были совершенно пусты. И ни по каким вопросам, даже за рекомендациями, больше не обращалась.

Секунду я смотрел на него молча, потом, наконец, кивнул, и, скользнув то кабинету взглядом блудного сына, вернувшегося после долгой отлучки, заявил с улыбкой:

— Вы не разрешите полюбоваться на мое прежнее место?

Он недовольно проворчал:

— Не понимаю, зачем...

— После пятилетнего отсутствия хотелось бы освежить его в памяти.

Ему это совсем не понравилось, но, в общем-то, причины для отказа не было. Мы прошагали по длинному коридору, миновали две зарешеченные двери и вошли в будочку кассира, ничем не отличающуюся от любой другой в любом банке мира.

На табурете спиной к нам сидел какой-то парень. Он повернулся, не разгибаясь, потом опять принялся за свое занятие. Перед ним лежали пачки бумажных денег, рядом стояли три саквояжа с мелочью. Прямо под его ногами я увидел кнопку для вызова полиции, вторая находилась на уровне колена. Из-под крышки стола со специальной полочки торчала рукоятка пистолета. Под нашими пристальными взглядами парень засуетился, занервничал, уронил на пол никель и торопливо полез его искать.

Мы вышли.

Гардинер сказал:

— Объясните все-таки, зачем...

— Простая сентиментальность.

Мне было жаль Джонни. Даже если он и совершил преступление, его- можно было понять: чтобы вырваться из этой клетки, человек пошел бы на все. Теперь встало ясно, почему он предпочел труд рабочего. Пусть его поливал дождь, пусть он вечно топтался в грязи, пусть отовсюду слышалась брань, зато вокруг всегда был простор и свобода!

Гардинер проводил меня до самого выхода и, пока охранник отпирал дверь, произнес:

— Вы, конечно, не уедете из города?

Я ухмыльнулся, подумав о том, что прежде непременно кто-то умрет, и ответил:

— Само собой.

На вывеске значилось:

«Линкаслская Деловая группа».

Табличка была бронзовая, в рамке из красного дерева. Контора занимала первый этаж громаднейшего здания. В просторный холл выходило множество дверей. Я выбрал наиболее солидную, на мой взгляд, и очутился в большой комнате с целым рядом скамеек, на которых томились десятка два мужчин и какая-то старая дама. Все они нетерпеливо поглядывали на стенные часы." Я же поглядел на секретаршу. И не зря. На ней было настолько узкое платье, что груди из глубокого, декольте торчали, будто кулаки боксеров в боевой стойке. Она сидела скре-! стив ноги, дабы изнывающие в очереди время от времени могла наслаждаться приятным, зрелищем, когда эти ноги раздвигались.

Я подошел к ее столу и произнес:

— Мне нужно повидать Ленни.

Девица вскинула на меня .свои голубые глаза, затуманенные сверхъестественным усилием человека, вспоминающего алфавит: она перебирала картотеку.

— Сожалею, но вам придется, подождать. Вы сказали... Ленни... Вы друг мистера Серво?

— Вполне возможно.

Она нахмурила лобик.

— Если вы по делу, то...

— Я по делу, красавица.

— О! Ну тогда вы друг. Что ж, я доложу ему. Ваше имя?

Я назвался. Она сняла трубку и сообщила кому-то, что в приемной находится некий Макбрайд. Потом торжественно кивнула головой.

— Мистер Серво будет рад встретиться с вами. Прямо сейчас.

— Я предпочел бы остаться здесь и любоваться на вас.

— Но мистер Серво сказал...

— Знаю, он меня увидит потом.

И, подмигнув озадаченной девице, я вошел в дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен». Здесь тоже сидела секретарша, вернее, секретарь, здоровенный детина, пережевывающий сигарету. Из кармана у него торчала рукоятка пистолета.

— Проходите,— произнес он, кивнув на единственную дверь. Я очутился в огромной комнате с окнами по двум сторонам. В центре ее стоял массивный стол из красного дерева, за которым восседал сам король. Вид у него был соответствующий: черный костюм, сверкающая манишка, свежевыбрит, седеющие виски.

И, как положено королю, жизнь и безопасность его охраняли два типа, развалившиеся по бокам от повелителя в глубоких креслах!

Ленни Серво глядел на меня, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

— Привет, сосунок,— сказал я и ухмыльнулся, увидев, как он стиснул зубы и сжал кулаки.

Громилы в креслах не верили своим ушам. Он медленно встал из-за стола, руки его дрожали, а глаза превратились в узенькие щелки.

— Ах ты сукин сын,— прошипел он, потом снова сел и опять придал своему лицу безмятежное выражение. Только тогда детины зашевелились. Тот, что торчал справа от Ленни, поднялся и направился ко мне, наклонив голову. Я стоял неподвижно. Очевидно, совершенно взяв себя в руки, Ленни произнес бархатным голосом: