Уэйд Миллер - Трудный путь (сборник)

Поль Бервиль лежал на персидском ковре. Он был мертв, это я понял сразу.

Я ощупал тело. Оно было еще теплым. Из раны на затылке чуть сочилась кровь. По положению трупа можно было понять, что убийца стрелял из соседнего помещения, отгороженного занавесом, рядом с которым стояли высокие часы.

Я отодвинул в сторону занавеску, повернул выключатель и очутился в облицованной бело-голубым кафелем ванной комнате.

Усевшись в кресло у окна, я вытащил свой серебряный портсигар, положил его, как пепельницу, раскрытым на колени, закурил сигарету и сунул погасшую спичку в карман плаща.

Одно можно было сказать твердо: Поль определенно знал, что сегодня вечером кто-то собирается его убить, иначе он не послал бы чек на такую крупную сумму.

У меня были две возможности. Первая — вернуться домой, лечь спать и оставить все как есть. Бервилю все равно уже ничем не поможешь. Об этом теперь должна позаботиться полиция.

Вторая:..

Обдумывая все это, я бросил взгляд на труп Поля. Он в скрюченном положении лежал у письменного стола. Правая его рука протянулась в мою сторону, будто он хотел меня приветствовать. Это меня растрогало. Мне стало ясно, почему Бервиль положил в конверт деньги. Он хотел, чтоб я сунул свой нос в это дело, пусть даже после его смерти. Быть может, кто-то еще находился в опасности, кто-нибудь, кто был ему близок.

Часы издали три томных удара — было без четверти двенадцать. Время равнодушно ко всему. Я затушил сигарету, положил ее в портсигар, осторожно его захлопнул, чтобы ничего не упало на пол, и сунул в карман. Затем опустился на колени возле трупа.

Я начал обыскивать карманы. Кроме обычных предметов, которые есть у каждого, в правом кармане брюк я нашел картонный жетон из гардероба с № 268. На обратной стороне было напечатано: «,,Корсо“, бар-варьете, рю Фонтен, 13. Тел. 76—92».

Я спрятал жетон и только хотел встать, как вдруг заметил что-то белое под письменным столом. Это оказалась маленькая записка с адресом: «Ник Фолдекс, пианист из бара „Кельтик", рю Пьер Шарон, 12». Так как никто не оставляет свой адрес рядом с убитым, я спрятал записку в карман.

После этого я встал, снял с руки правую перчатку и потрогал настольную лампу: она была еще горячей, но за нее уже можно было держаться. Значит, свет выключили совсем недавно. Заботливо вытерев лампочку носовым платком, я опять надел перчатку.

Затем я еще раз быстро взглянул на занавес, чтобы прикинуть расстояние, с которого был сделан выстрел, и при этом заметил нечто интересное: в нескольких дюймах от плинтуса телефонный провод был перерезан.

На настольном календаре (сегодня было воскресенье, 6 января) стояла пометка: «23 часа, адвокат Сараулт».

Я вытащил записку с моим адресом й сравнил почерки. Они были разными.

Второй ящик письменного стола был открыт и пуст, в углу осталась только фотография Поля форматом с открытку.

Только я опустил фотографию в карман плаща, как внизу завыла сирена полицейской машины. Я навострил уши. Проклятие! Этого еще не хватало! Они остановились перед домом.

У меня не было никакого желания провести ночь в полицейском участке, играя в вопросы и ответы, поэтому я быстро выбежал в коридор, в конце которого находилась кухня. Включив свет, я отодвинул задвижку на двери, ведущей на черный ход. Потом выключил свет, вышел на лестничную площадку и захлопнул за собой дверь. В полной темноте я' на ощупь спустился вниз. При свете спички нашел ручку двери и через мгновение оказался на улице.

Воздух был прохладным, дождь уже почти перестал, газовые фонари своим бледным сиянием освещали узкую улицу. Я поздравил себя с тем, что не встретил здесь полицейских, и быстрым шагом направился по темной улице.

Недалеко от оперного театра из подвального бара доносился шум голосов. Спустившись вниз, я занял свободный табурет у стойки. Бармен полировал бронзовый кран автомата-кофеварки. Чувствовалось, что за его наморщенным лбом переваривались трудные проблемы. За столиками сидели усталые таксисты, припозднившаяся публика из театра и несколько чересчур намазанных девчонок.

Я заказал «кальвадос», взял стакан двумя пальцами и уселся подальше в угол. Проглотив эту порцию и заказав еще, я почувствовал себя в состоянии поломать голову над случившимся.

Многое было мне неясно. Осматривая карманы, я почувствовал, что одежда Поля была влажной. Значит, совсем недавно, несмотря на плохую погоду, Поль вернулся домой без пальто. Вероятно, из «Корсо», потому что жетон в кармане его брюк был из этого бара.

Другой момент: открытая дверь. Если кто-то убивает, то никогда не оставляет дверь распахнутой. Это может привлечь внимание проходящих по лестнице и привести к преждевременному обнаружению трупа, а чем скорее он будет найден, тем точней можно установить время убийства, что может иметь для убийцы тяжелые последствия. А убийство явно было продумано заранее.

Только одним, по моему мнению, можно было объяснить приоткрытую дверь.

Убийца, воспользовавшись отмычкой, прошел через черный ход и спрятался в ванной. Поль пришел позже и открыл входную дверь. Он оставил ее приоткрытой, так как очень спешил и собирался тотчас же уйти. Затем он зажег в кабинете свет, чтобы что-то вытащить из ящика либо, наоборот, положить в ящик письменного стола, и в это мгновение раздался выстрел. Естественно, закрыть дверь Поль уже не смог. В доме, как видно, никто не слышал выстрела, значит, оружие было с глушителем.

До этого все мне казалось логичным, но теперь я не мог понять: что побудило убийцу так поспешно покинуть дом через черный ход, что он даже не подумал закрыть парадную дверь? Вероятно, он услышал мои шаги, когда я поднимался по лестнице.

Правда, обрезанный телефон, недостающее пальто и бумажка с моим рабочим адресом никак этим не объяснялись. Но эти подробности пока меня не занимали. Было кое-что более важное. Я задавался вопросом, могу ли я доверять своей интуиции. В большинстве кухонь пахнет горелым салом, жареным луком, остатками пищи... В кухне Поля пахло духами «Арпеджо де Ланвин». Очень странное совпадение! Второй раз за сегодняшний вечер я встретил эти редкие д у хи, и второй раз это связано с ночным клубом «Корсо».

И еще загадка: кто уведомил полицию? Кроме меня, об этом знал только убийца.

Чем больше я размышлял, тем запутаннее казалось мне дело. Зевая, я взглянул на часы: уже четверть четвертого. Я подозвал девушку из гардероба, сунул ей пятьдесят франков и жетон из гардероба в «Корсо» и попросил позвонить по указанному на жетоне телефону и спросить, когда закрывается ресторан. После этого я расплатился, разменяв тысячефранковую бумажку, положил чаевые и попросил бармена достать мне карманный фонарь. Он исчез в боковой двери и вскоре вернулся с фонарем.