Вадим Агапов - Гроссмейстер

– Когда мне окажут помощь? – гаркнул он мне. – Я здесь уже черт знает сколько торчу! Я больной! Что у вас тут за бардак? У меня гипертония!

Я не успел ему ответить, поскольку кого-то позвали в процедурную и он, опалив меня злобным взглядом, удалился. Но голос я его еще слышал – он спорил с кем-то из пациентов, доказывая, что он первый. Я вернулся к своим поискам, но ненадолго: в маленькое окошечко проникла еще более маленькая головка древней старушки, вслед за головой появилась дрожащая рука со стаканчиком, наполненным желтой жидкостью.

– Мочу куда сдавать? – как все плохо слышащие, она говорила слишком громко.

И снова я не успел ничего сообщить, как бабушку подхватили под руки и куда-то повели. Я вздохнул. Может, умыкнуть журнал и куда-нибудь спрятаться?

Итак. Allora. Если предположить, что она поступала без сознания, то обычные отделения не подходят. Нас интересуют или реанимации, или блоки интенсивной терапии. Я стал составлять список поступивших в эти печальные отделения, в том числе и в противошоковую палату приемного покоя, и в свою реанимацию. Тут-то в моем воображении и появился Строганов. Он склонился надо мной и хмуро произнес: «Доктор! Тщательный и скрупулезный поиск!» Я отогнал от себя призрачное видение и решил, что все-таки буду записывать только женщин, которые могли бы оказаться «нашей» Маргаритой! Хотя, вот поступила беременная с эклампсией… ладно, включу ее в список на всякий случай.

Пока я выискивал подходящие кандидатуры, помещение диспетчерской вновь заполнилось докторами и медсестрами. Стало шумно. Кто-то травил байки, другие обсуждали больных, отвечали на постоянно звонивший телефон, – словом, работа шла своим чередом. Ко мне подошел ответственный, пожал руку и поинтересовался, кого я записываю, решив, что у меня журнал «умершие». Я ответил, что это журнал «поступлений» и в свою очередь спросил у него:

– А мужик в костюме, что у него? Чем болеет?

– Помощник депутата, – бросил он и стал отвечать на очередной телефонный звонок.

Я продолжил свою работу. Через четверть часа у меня появился вполне компактный список девушек и женщин, поступивших в больницу в эти сутки, то есть 20 апреля после 17.30. Я специально взял время поступления с некоторым запасом, – а вдруг? Они все могли оказаться не теми, кем числились в наших журналах. Совы – не те, кем они кажутся! – подумал я и вышел из диспетчерской. И снова наткнулся на того больного. Ну, на помощника депутата. Надо же, среди нескольких десятков пациентов я все время сталкивался именно с ним. А он уже не просто орал, как было до этого, а вытащив травматический пистолет, махал им в воздухе, привлекая к себе внимание.

– Я сейчас тут кого-нибудь точно пристрелю! – он наткнулся на меня. – Когда меня лечить будут? – набросился он на меня, а окружающие поспешили рассыпаться по углам.

Я замер и скосил глаза, выискивая охрану, но как на зло никого поблизости не было. Только больные. Вдруг между нами вклинилась та самая старушка, она вцепилась ему в руку и заголосила:

– Мочу сдала! Дальше чего? Сдала, говорю, мочу!

Тут к ней подскочил санитар и со словами «бабушка, тебя уже на отделении все ищут!» оторвал ее от изумленного «помощника». Перекрикивая санитара и старуху, ответственный врач ругался с лаборанткой:

– Ты его что, не могла без очереди взять? – и он указывал пальцем на больного в костюме.

– Да с какой стати! – сварливо отвечала она. – Пусть ждет!

– Ты чего, не видишь, что он больной?

Они вместе посмотрели на скандального пациента.

– Ага, на всю голову! – язвительно ответила медсестра и, резко повернувшись, пошла к себе в процедурную.

– Не могли бы вы свое оружие убрать подальше? – обратился к нему ответственный. – Мы сегодня по огнестрелу не дежурим.

И стал отвечать на очередной телефонный звонок:

– Да нету мест! Я уже час назад звонил!

А главный герой скандала решил, что глупо стоять с пистолетом в руке, спрятал его и пошел сдавать кровь на анализ.

Я вышел на улицу. Здесь царили покой, весна и вечерняя свежесть. Мне, конечно, нужно было начать с «шоковой палаты», которая была в «приемном», но я был сыт по горло криками, суетой, а потому отправился по реанимациям.

Обстоятельно обойдя кардиореанимацию, терапевтическую, хирургическую и другие, я выяснил судьбу десятка женщин, заболевших в этот день. Узнал, что беременная благополучно родила мальчика в срок. Я узнал, что женщина, у которой был менингит, была переведена в больницу Боткина и недавно выписана домой. Я созвонился вначале с больницей, а потом и с пациенткой. Спасибо знакомому доктору, снабдил меня информацией и телефоном. Одна женщина умерла, но она точно не была Маргаритой, хотя и подходила по возрасту: онкологический диагноз, подтвержденный на вскрытии. Тщательно вычеркивая фамилии из своего списка, я медленно приближался к завершению своих поисков, кажется, безуспешных. Остались всего две девушки. Некто Птичкина Евгения, 26 лет, поступившая около трех ночи в приемное отделение с диагнозом «гипогликемическая кома» и госпитализированная в «шоковую палату». И Иванова Мария, 25 лет, автотравма, тоже поступившая в «шок», но позже, около шести утра. Я вспомнил, что про вторую пациентку мне рассказывал мой приятель, который ее принимал. Она каталась со своим молодым человеком на машине, и он, будучи слегка пьяным, не заметил Камаза, в который и влетел. Сам чудом остался жив, только голова болела, да и то, как сказал доктор, от выпитой текилы. А девушку привезли с травмой, несовместимой с жизнью.

– Прикинь, – рассказывал мне доктор, – мы ее реанимируем, а у нее телефон названивает. Ну, мы полчаса ее «качали», но все без толку, констатировали смерть… Медсестра берет ее телефон, а там звонки от «мамули», «дедули», они ее искали… пришлось мне ответить, что она умерла… представляешь их реакцию…

Печальная история… Я решил, что ее тоже можно было вычеркнуть из списков. Итак, осталась одна фамилия. И мне снова предстояло идти в «приемник» выяснять, куда ее перевели на следующий день.

Интересно, страдающего «помощника» полечили? Мне что-то не хотелось опять сталкиваться с ним. Тут у меня раздался телефонный звонок. Звонил Арсений, который негодовал, почему я так долго вожусь.

– Я тебя жду уже несколько часов! Мы можем опоздать…

– Куда?.. – спросил было я, но недовольный Строганов приказал мне немедленно ехать к нему. – И еды по дороге захвати! – добавил он. – Чтобы на всю ночь хватило!

Этого мне еще не хватало! И я понесся на Петроградку, попав, конечно, в час пик.

Жена моя расстроилась и обеспокоилась, узнав, что я не ночую дома. Я попросил ее не волноваться, потому что ожидала меня скучнейшая ночь со Строгановым: он что-то раскопал и жаждал поделиться информацией; я буду клевать носом в кресле, а он говорить и есть. Кстати, о еде! Я заскочил в один продовольственный магазинчик с бесподобной кулинарией, где все было вкусно и качественно, хотя и дорого. Если кто заинтересуется – поделюсь адресом!