Вадим Агапов - Гроссмейстер

С кем с кем, а со Строгановым не соскучишься! Особенно когда он в ударе.

– Слушай, – с неподдельным интересом спросила его Юля, – а откуда ты такой умный тут взялся?

– А я живу тут недалеко, – ответил он ей и обратился ко мне: – Доктор, ты гипнотизировать умеешь? А почему? – недовольно сказал он, когда я отрицательно покачал головой. – Нам нужен срочно гипнотизер! Минуту на размышление…

Я уложился в подаренное время.

– Генрих Конрадович! – улыбаясь, объявил я ему. – Один из моих учителей. Он психиатр, старенький уже, на пенсии…

– Отлично! – обрадовался Арсений. – Значит, ему нужна работа и деньги. Звони! Прямо сейчас!

Так и получилось, что мы оказались в кабинете старшей медсестры, в компании Маргариты и Генриха Конрадовича. Юля, оставив нам ключи от кабинета и напутствие «не уморить сотрудницу», вышла. Маргарита оказалась настоящей «железной леди», потому что, даже если волновалась, то внешне это было незаметно.

Я поведал моему учителю медицинскую часть истории (амнезия после гипогликемии и гипоксии), а Арсений – криминальную. Но не всю. Я настоял, чтобы девушка не слышала всех подробностей. Доктор слушал историю внимательно, изредка вставляя свое мнение, высказанное коротко, в виде диагноза. Например, когда Строганов описывал Сечкина, то Генрих просто сказал: психопатия. Когда речь шла о Пискове, мы услышали: невроз, истерия, навязчивости, возможно, психологические проблемы в детстве. Про Воровского он задумчиво пробормотал: наркомания? алкоголизация? девиант? Про Маргариту он спросил сам себя: «Не синдром ли это Бенджамина Кайла?» и сам же и ответил: «Нет, не думаю». Но самое интересное было в конце строгановского рассказа, когда доктор уставился на него самого и поинтересовался:

– А вы, молодой человек, у психиатра никогда не бывали?

– Да, – размышляя о чем-то своем, кивнул Арсений, – бывал. Мне сказали, что у меня слишком сложный случай.

– Согласен, – кивнул доктор.

Итак, Маргарита сидела в кресле, Генрих – напротив нее, на стуле, а мы с Арсением расположились на диване. Добрейший доктор неторопливо рассказывал девушке про гипноз. Что это за метод, в каких случаях его можно применять и так далее. Она внимательно слушала, причем, как я уже говорил, без признаков волнения. Собственно, внешний вид Генриха Конрадовича способствовал возникновению доверия к нему: высокий, чуть сгорбленный, движения плавные и неторопливые, глаза как будто улыбаются, глядя сквозь очки в старомодной черной оправе, взгляд очень доброжелательный, но при этом внимательный и цепкий.

За несколько минут до начала его сеанса они поспорили со Строгановым: что именно нужно выяснить у Маргариты? Генрих был категорически против идеи Арсения – спрашивать, кто ее похитил, и что вообще произошло двадцатого апреля.

– Это может вызвать шок! – предупредил он. – Нужна соответствующая подготовка, несколько предварительных сеансов! Это вам не магический ритуал, юноша! Это научный метод… Самое близкое, про что я могу спросить, это про утро двадцатого апреля. А потом двигаться назад, в прошлое…

Арсений попытался было переубедить доктора, но не на того напал. Генриха Конрадовича не могли переспорить даже его больные.

– Это влияет на процессы торможения и возбуждения в головном мозге… – вещал доктор, а пациентка внимательно слушала. – А сейчас я досчитаю до трех, и вы заснете! – голос его резко изменился, стал властным и громким: – Раз! Вам захотелось спать. Два! Веки опускаются, очень хочется спать. Три! Вы спите!

Каждый раз, когда я наблюдал за сеансом гипноза, меня не переставали удивлять возможности человеческой психики. Но моя реакция не шла ни в какое сравнение с изумлением и восхищением Арсения. Он был поражен. Он не дышал, смотрел на психиатра не отрываясь, словно это его гипнотизировали, и видимо, решил, что будет сам использовать этот метод в своей работе.

– Вы слышите мой голос, только мой голос. Вы спите, – говорил доктор Маргарите. – Сейчас вы увидите большой календарь… месяц апрель… тридцать картинок, тридцать дней… вы смотрите на двадцатое апреля… это пятница… утро… что вы видите?

– Я говорю по телефону… – несколько заторможено, но четко ответила Маргарита.

– С кем? О чем вы говорите?

– Это Наталья, моя хорошая знакомая… – Маргарита улыбнулась.

– Вы разговариваете с ней, – твердым тоном сказал Генрих Конрадович.

– Я разговариваю с ней… Да… привет, Наташа! Конечно, моя дорогая!… а я так и думала… тебя это удивляет?… а меня совсем нет!… да он такой же трусливый, как все мужики!… Слушай! Я хочу тебе помочь… я позвоню ему сегодня… о, это еще лучше!… Да, как он только заедет к папе, я его возьму в оборот!… Да не говори! С ними только так и можно!… Конечно… – затем она, видимо, слушала свою собеседницу и негромко смеялась. – Все, дорогая, до встречи! Все будет хорошо! Мы его женим, не сомневайся! Он меня еще благодарить будет за такую замечательную жену!… Да! Пока!

– Вы встретились с ее женихом? – спросил Генрих, когда она замолчала.

– Нет, – после некоторой паузы ответила она. – Я собиралась, но почему-то не успела…

Генрих, как и обещал, стал расспрашивать ее про предыдущие дни.

– Девятнадцатое апреля. Четверг. Чем вы заняты?

– Я собираюсь в Петропавловскую крепость, – чуть сонным голосом ответила Маргарита.

– Вы идете гулять? Или у вас там намечена встреча? – голос психиатра был бесстрастным и властным.

– Да… мы должны встретиться с Юрой вечером… он только что звонил, хотел поговорить… – девушка замолчала, но было видно, что ее что-то тревожит.

– Все хорошо, вы хорошо себя чувствуете!

– Да-да!

– Вы чего-то боитесь?

– Нет, – после небольшой паузы ответила Маргарита.

– Тревожит? Вам что-то неприятно? – продолжал спрашивать доктор.

– Да! У меня неприятности! – Маргарита заметно волновалась.

– Успокойтесь! Сейчас все неприятности, страхи исчезнут! Что вы видите?

– Юру Пискова… мы идем вместе… Смотри, вертолет взлетает… сейчас я пару снимков сделаю… Как тебе выставка?… Нет, я не могу поверить… он же такой приятный… ты уверен?… ну как же так?… это ужасно! Теперь скажут, что я всех обманывала!… я сегодня с разговаривала с Эдуардом… он такой любезный… нет! Нет-нет! Надо что-то делать…

Девушка была сильно расстроена, и я даже подумал, что доктор сейчас прекратит свой сеанс, но он довольно быстро успокоил пациентку и перешел к подробностям утра этого дня.

– Да, добрый день, Сергей Миронович! Вам нравится выставка? Да, спасибо… Вы так хорошо выглядите!… Все молодеете… нет, правда-правда! Как будто живую воду пьете! – Маргарита смеется. – Знаете, говорят, у Маргарет Тэтчер был аппарат для живой воды… да, я слышала… она когда с Горбачевым встречалась, он ей подарил… Валентина Матвеевна, здравствуйте!… Не ругайтесь, пожалуйста! Как только выставку завершу – сразу в Лондон, да…