Сэм Борн - Праведники

Тиша тем временем аккуратно перенесла весь текст в свой блокнот, расположив его прямо под первыми тремя сообщениями; шифрованные варианты она выписывала слева, дешифрованные — справа. Уилл, которому это бросилось в глаза, подумал про себя, что в школьные годы Тиша, вероятно, была аккуратисткой и отличницей…

Тиша внимательно изучала написанное, пытаясь увидеть в нем новый смысл. Уилл маялся без дела. Вяло жевал омлет, без конца перекладывал салфетки и пластиковый поднос, в какой-то момент даже развернул утреннюю газету, но тут же вновь сложил ее. Вдруг до него донеслась реплика женщины с соседнего столика, которая что-то выговаривала своему мужу:

— Я тебе не верю!

Услыхав это, Уилл чуть не подскочил на месте как ужаленный. Ему вдруг живо вспомнился их вечер с Бет в «Карнеги дели». Бет тогда процитировала строчку из «Битлз» и была при этом серьезна, как никогда. А циник Уилл еще отшучивался…

«Я верю в тебя и в меня, в нас с тобой», — сказала тогда Бет.

Уиллу сейчас до боли хотелось сказать ей то же самое…

В следующий момент на подносе вновь запрыгал пробужденный виброзвонком телефон. «НЕ WHO KNOWS NOTHING DOUBTS NOTHING» («Не сомневается тот, кто ничего не знает»).

На сей раз Уилл зачитал сообщение вслух и спросил:

— Ты поняла, что означает первое изречение?

— Если предположить, что оно имеет какой-то другой смысл помимо прямого, то нет, — ответила Тиша и аккуратно занесла новое сообщение в блокнот. — Итак, «Не сомневается тот, кто ничего не знает». Кто бы спорил… Но что это, черт возьми, может означать?

— Если ты спрашиваешь у меня, то я понятия не имею, — отозвался Уилл, даже не пытаясь прекратить невротическую барабанную дробь, которую он выбивал на столе. — Если вдуматься, одно сообщение противоречит другому. Сначала он говорит нам, что промедление смерти подобно, а теперь убеждает в пользе сомнений, то есть как раз-таки промедления! За кого он меня держит? Только клинические идиоты не испытывают сомнений и не подвергают свои действия анализу!

— Ты не прав, сомнение — это одно, а промедление — другое.

— Внешне — да, но в конечном счете смысл один и тот же.

— Ты думаешь? Я не уверена… Черт, я не могу сосредоточиться, эти новые сообщения сбивают меня с толку… Я только знаю, что он хочет сообщить нам нечто важное. Он очень хочет, чтобы мы раскрыли истинный смысл его шифровок. Извини, но у меня нет ощущения, что он издевается над нами. У меня есть ощущение, что он действительно пытается помочь.

— Если бы он пытался помочь, он разговаривал бы с нами человеческим языком!

Вновь виброзвонок. «OPPORTUNITY SELDOM KNOCKS TWICE» («Шанс редко выпадает дважды»).

Уилл вновь зачитал сообщение вслух. Тиша переписала его в блокнот и хмыкнула.

— Редко, значит? Любопытно… Слушай, может, это все-таки код? Ведь не случайно же он посылает тебе именно эсэмэски.

— Поясни.

— Взгляни на клавиатуру телефона. Одна и та же кнопка соответствует не только буквам алфавита, но и цифрам. Нажав кнопку, ты можешь выбрать букву, а можешь и цифру. Стало быть, текстовое сообщение легко можно представить в виде набора цифр. И наоборот. Что, если он хочет, чтобы мы оцифровали его послания?

— Как ты себе это представляешь?

— Допустим, можно подсчитать количество букв в одном сообщении и получить цифру, которая может иметь какое-то значение. Другой вариант: считать буквы по их порядковому номеру в алфавите. Скажем, А — это один, Z — это двадцать шесть!

Уилл только развел руками, а Тиша тут же принялась за дело. За следующие пять минут она исчеркала несколько чистых страниц в блокноте, покрыв их невообразимым количеством цифр.

А их неизвестный отправитель все не унимался. «А FRIEND IN NEED IS A FRIEND INDEED» («Друг познается в беде»).

В душе Уилла вновь начал закипать гнев. Если это помощь, то, черт возьми, в чем она заключается? Больше всего на свете в ту минуту Уиллу хотелось взять Юзефа Ицхака за грудки и, хорошенько встряхнув, крикнуть: «Хочешь помочь — помоги, а если решил просто устроить проверку на сообразительность, найди себе другой объект! Промедления, сомнения, шанс… теперь еще друг… Какого дьявола ты хочешь всем этим сказать?!»

— Какого дьявола он хочет всем этим сказать?! — вырвалось у Уилла.

Тиша подняла на него строгий взгляд:

— Успокойся. Твоя гневная риторика вряд ли нам чем-то поможет. Давай пока работать с тем, что у нас есть. Этот Ицхак — единственный человек, способный пролить свет на все случившееся. Может быть, ему наконец удалось избавиться от слежки и он получил возможность слать нам открытые тексты. Давай примем от него все, что он нам предлагает. И пока он нам это предлагает.

Уилл поджал губы. Не хватало еще сейчас поссориться с Тишей, которая ломала голову над расшифровкой адресованных ему посланий, хотя, строго говоря, имела полное моральное право просто оставить Уилла с его телефоном наедине.

Уилл вскочил из-за стола и принялся расхаживать вдоль прохода, морщась от жирного запаха столовой, который пропитал собой все пространство «Макдоналдса». Заметив в углу вещающий в пустоту телевизор, он решительно подошел к нему и уселся перед небольшим экранчиком на скамейку — рядом с пластмассовым клоуном Робином. Передавали как раз новости из Бангкока — момент задержания местного ребе по обвинению в причастности к убийству. Подозреваемый выглядел так, словно только что покинул Краун-Хайтс, — окладистая борода, белая рубаха, черный костюм и неизменная широкополая шляпа. На него надели наручники — показательно, перед телекамерами — и увели куда-то в сопровождении двух низеньких, но весьма суровых тайских полисменов. Старик шел опустив голову. То ли ему было стыдно, что его вот так ведут, то ли он просто не хотел, чтобы мир увидел его лицо. В любом случае, на взгляд Уилла, вся сцена смотрелась на редкость нелепо и неправдоподобно. Следующий репортаж был о визите нью-йоркских сыщиков в Краун-Хайтс. Причем полицейские машины с мигалками были оставлены за границей района и не заезжали на территорию хасидской общины. Очевидно, в знак уважения к обычаям местных жителей. Эта сцены оживила в памяти Уилла спор с Тишей, который он затеял еще в интернет-кафе…

— …Я должен туда вернуться!

— Зачем? Ты хочешь, чтобы тебя и правда утопили?

— Нет, я скажу им, что это я отправил им электронное письмо с угрозой разоблачения. Я скажу, что не остановлюсь ни перед чем, если они не вернут мне жену!

— Рискованно. Слишком рискованно, Уилл. Твое появление может дать толчок к событиям, которые будут иметь необратимые последствия. Письма вполне достаточно, поверь. Твое появление там — это уже истерика, извини.

Уилл в конце концов признал ее правоту, но ворчать не перестал.