Сэм Борн - Праведники

Уилл положил перед собой часы и вперил сумрачный взгляд в лениво ползшую по циферблату секундную стрелку, Тиша все так же раскачивалась на стуле и хранила молчание.

Прошла минута. Затем еще одна. У Уилла заболела голова, а мышцы шеи ныли так, что их едва не сводило судорогой. Вдобавок кончик карандаша, который он грыз, наконец отломился и Уилл едва не подавился им.

Еще через две минуты он поднялся и, заранее скривившись, решительно размял плечи и шею. Послышался глухой хруст. Он вновь сел и, дождавшись, когда стрелка отсчитала четыре минуты и пятьдесят пять секунд, нажал кнопку повторного набора номера.

— Это опять я. Где Бет?

Ответа не последовало, вместо этого он услышал какие-то щелчки и понял, что его звонок переводят на другую линию. Затем в трубке послышалось чье-то громкое дыхание…

— Уилл? Уилл? Это я!

— Бет! Господи, Бет! Где ты? Как ты? С тобой все в порядке?!

Молчание. Затем снова щелчки.

— Бет? Бет?!..

— Мистер Монро, вы услышали голос своей жены. Теперь вы можете успокоиться?

— Что?! Какого черта вы не дали нам хотя бы минуту?!

Уилл от души хватил кулаком по столу. Пластиковый поднос с грохотом упал на пол, а Тиша вздрогнула и едва не свалилась со стула. Боль, острая боль затмила ему разум. Несколько секунд назад он испытал приступ мгновенного счастья, услышав голос Бет, — это был ее голос, Уилл готов был присягнуть в этом на Библии, — но связь прервалась прежде, чем он успел обменяться с женой хоть парой слов…

— Я не могу рисковать, поймите меня правильно. Мне очень жаль, мистер Монро… Но я ведь сделал то, о чем вы меня просили. Вы услышали голос вашей жены и уверились в том, что она жива и с ней пока ничего не случилось.

— Пока?! Я требую гарантий в том, что с ней вообще ничего не случится!

— Я вчера уже подробно обрисовал вам сложившуюся ситуацию, Уилл. С тех пор ничего не изменилось. Не все в моей власти. В этой игре задействованы силы, которые неизмеримо могущественнее нас с вами, вместе взятых. Речь идет о том… чего род людской боялся в течение тысячелетий.

— О чем вы говорите?! Вы что, бредите?!

— Вы просто не понимаете… Но я не имею права упрекать вас. Мало кому дано это понять. Отчасти именно потому мы и не можем никому довериться. Даже полиции, хотя, поверьте, я лично был бы счастлив искать помощи Управления полиции Нью-Йорка. Но мы не встретим там понимания. Точно так же, как не встречаем его и с вашей стороны. Ха-Шем предоставил это только нам.

— Поставьте себя на мое место. С какой стати я должен вам верить? Откуда мне знать, может, вы просто морочите мне голову? Со стороны все именно так и выглядит! Где гарантии, что вы не поступите с Бет точно так же, как поступили с тем бизнесменом в Бангкоке?!

Пауза. Затем:

— Мне больно говорить о том, что там произошло. Все иудеи безмерно скорбят о случившемся. — Снова пауза, на сей раз более длительная. — Пожалуй, я рискну, мистер Монро. Считайте, что с моей стороны это жест доброй воли, обращенный персонально к вам. Я доверю вам тайну, которую вы легко можете использовать против меня. Это знак доверия. Я очень надеюсь на то, что вы оцените это. В ответ я попрошу у вас только одно — ответное доверие. Договорились?

— Допустим.

— То, что произошло в Бангкоке, было просто несчастным случаем. Действительно, мы планировали укрыть у себя мистера Самака. Точно так же, как сделали это с вашей женой. Уверяю вас, у нас не было намерения лишать его жизни… — Тиша подсела к Уиллу и склонилась к нему, чтобы тоже слышать разговор. — Для нас стало полной неожиданностью, что у мистера Самака оказалось слабое сердце. Внешне он производил впечатление исключительного крепкого и здорового человека. Никто не мог предугадать такого поворота… Его сердце не выдержало.

Уилл чисто по-журналистски отметил про себя, что ему удалось-таки вытянуть из этого скрытного человека серьезное признание. Пусть и в непреднамеренном убийстве. Он готов был биться об заклад, что ничего подобного полицейским детективам выудить у ребе сегодня не удалось. На краткий миг Уилл испытал прилив профессиональной гордости.

— Я говорю вам правду, мистер Монро. Возможно, вас это удивит, но я до сих пор не сказал вам ни одного слова лжи. Повторюсь, сказанное мной может быть легко использовано вами против меня. Но мне почему-то кажется, что вы все правильно поймете и доверитесь мне также, как я доверился вам. Доверьтесь мне, Уилл! Это будет ради вашего же блага. Я действительно приложу все силы к тому, чтобы с вашей супругой ничего не стряслось. И я снова хочу обратить ваше внимание на то, что перед нашими глазами разворачиваются события древние и непостижимые… И они могут обернуться воистину гибельными последствиями… Я понимаю, как вы боитесь за вашу супругу, мистер Монро. Поверьте, я понимаю ваши переживания. Но поверьте также, что на кону сейчас судьба всего этого мира. И я переживаю за него, возможно, гораздо сильнее, чем вы переживаете за Бет.

Ребе надолго замолчал. И Уилл наконец понял, чего тот ждет.

— Чего вы от меня хотите?

— Ничего, мистер Монро. Вот именно — ничего. Я хочу, чтобы вы не предпринимали никаких шагов и запаслись терпением. Я говорил это вчера, я повторяю это сейчас. Через пару дней наша судьба — судьба всего человечества — определится. Я знаю, как ваша душа рвется сейчас к Бет, но я прошу вас еще немного подождать. Я очень вас прошу. Ничего не делайте, никому ничего не рассказывайте. Просто ждите. Уверен, что вы поймете меня и сделаете правильные выводы, Уилл. Спокойной ночи, и да пребудет со всеми нами Господь.

Связь прервалась. Уилл оглянулся на Тишу и заметил, что ее бьет озноб.

— Так странно…

— Что?

— Так странно было услышать его голос… Голос человека, о котором мы с тобой так много говорили.

Во время разговора Уилл пытался вести стенограмму. Но дело было не в словах, а в тоне ребе. Если бы это было обычное интервью и если бы ему пришлось обсуждать его с Харденом, Уилл уделил бы главное внимание тону собеседника. И даже обыграл бы это как-то в заголовке. Мало того что в голосе ребе сегодня не было слышно инквизиторских ноток… В нем было что-то другое, чему Уилл сейчас не мог бы дать названия… Но заголовок интервью, пожалуй, звучал бы так: «Разговор с грустным человеком».

Они оба вздрогнули, когда телефон на столе снова ожил. «А CHAIN IS NO STRONGER THAN ITS WEAKEST LINK» («Крепость цепи равна крепости ее слабейшего звена»).

И почти сразу же: «SAFETY IN NUMBERS» («Один в поле не воин»).

И снова: «NO MORE» («Это все»).

Глаза у Тиши загорелись, дрожь мгновенно унялась. А Уилл между тем не мог сосредоточиться. Он все вспоминал голос Бет, ее дыхание в трубке…

— Итак, примем за гипотезу, что его последнее сообщение было действительно последним и им он хотел сказать, что других сообщений не будет. Что это значит?