Брайан Гарфилд - Американская история

Оукли все сидел с закрытыми глазами. Его молчание было протестом против слов Ороско. Глубоко вздохнув, мексиканец продолжал:

— У меня есть кузен в тех холмах, он живет на бобах и хлебе. Ни мяса, ни молока. Питьевую воду они берут из ирригационного канала. А Коннистон получал от государства на развитие сельского хозяйства больше, чем годовой доход всех чиканос в округе вместе. Мой кузен сыт этим по горло, Карл.

Морщась, Оукли открыл глаза и посмотрел на Ороско с холодным недоверием.

— Если он ваш кузен, почему вы позволяете ему жить в нищете?

— Потому что он слишком гордый и ничего не берет. Я предлагал ему деньги много раз.

— Но не слишком гордый, чтобы требовать землю, которая ему не принадлежит.

— Ну, Карл, от вас я этого не ожидал. Это пахнет расизмом.

— Чепуха, Диего. Вы хорошо знаете, что в случае чего я за помощью обращусь скорее к вам, чем к любому из гринго, которых я знаю.

— Когда вы последний раз приглашали чиканос к себе на уютный ужин?

Оукли сузил глаза до щелок.

— Вы говорите совсем не о том, Диего. Я-то не виноват в том, что ваши чиканос безнадежно отстали от времени. Как вы можете надеяться, что я восприму всерьез эти фантазии? Фирма Коннистона владеет этой землей в полном соответствии с законом. И все эти разговоры ваших мексиканцев… — Он вдруг широко раскрыл глаза, наклонившись вперед, опершись локтями о стол, как будто желая захватить Ороско врасплох. — Суть дела в том, что вас вовлек в эту историю какой-то фанатик, который знает, через меня вы вхожи к Коннистону, и теперь вы честно выполняете свой долг, не желая, чтобы мексиканцы считали вас предателем. Ну хорошо, вы мне все высказали, но я не поддался. Оставим это, хорошо? Идите и скажите им, что я не согласен.

— Вы не очень-то хорошо обо мне думаете.

— Я очень хорошо о вас думаю, Диего, но в данном случае я считаю, что вы ввязались по ошибке, не подумав.

— Вы думаете, я всего лишь мальчик на побегушках у какого-то крупного мексиканца, который возглавляет движение? Могу вас удивить, Карл. Движение возглавляю я.

Оукли нахмурился.

— Я думал, вы умнее.

— Думали? А я не упоминал, что собираюсь баллотироваться в сенат штата в следующем году?

— Желаю удачи, — процедил Оукли. Он хотел добавить еще что-то резкое, но зазвонил телефон. — Хелло?

Это был один из биржевых маклеров Оукли. Его беспокоило, что акции Коннистона падают. Слишком много их продавалось одновременно в разных городах. Тем не менее Оукли подтвердил свое указание продать акции, заверив, что скоро они пойдут на повышение. Он хорошо продумал свои ходы…

Ороско наблюдал за ним с невозмутимым лицом. Оукли поднял трубку телефона и набрал номер в Лос-Анджелесе.

— Фил, пожалуйста, купите пять тысяч акций «Коннистон индастриз». Причем нужно, чтобы на бирже знали, что покупатель — я. Сможете это устроить?

— Смогу, но зачем? Вы же только что продали через меня сто тысяч акций?

— Да. И надеюсь, что вы никому об этом не говорили.

— Ваше имя не упоминалось. О, я понимаю. Сейчас вы хотите вызвать повышение, чтобы…

— Так вы это сделаете?

Пауза, затем, более осторожным тоном:

— Конечно, я ведь получаю комиссионные.

— Спасибо, — сказал Оукли. Когда он положил трубку, его лицо было уже менее напряженным.

Ороско сказал:

— На бирже решат, что если столь близкий к Коннистону человек покупает его акции, они идут на повышение… А вы тем временем… В конечном итоге всех этих комбинаций вы заработаете несколько миллионов долларов. Миленько.

— Я не знал, что вы разбираетесь в биржевых махинациях.

— Уж не настолько я глуп, чтобы не понять вашу игру. Меня это не касается, конечно, однако теперь я без лишних угрызений совести представлю вам огромный счет за теперешнюю работу.

— Я не стану торговаться, — сказал Оукли, улыбаясь. Он откинулся в дорогом кожаном кресле и сунул в рот толстую сигару. Лишь через некоторое время он осознал не без смятения, что за последний час ни разу не вспомнил о Терри Коннистон.

У Митча распухла правая рука. Неуклюже, морщась от боли, он выкатил красную спортивную машину из сарая, чтобы было больше света, но все же тень под приборным щитком мешала ему.

Он лег на спину, пытаясь закоротить проводки, чтобы завести машину, ключ от которой был у Флойда. Руки быстро уставали, приходилось для отдыха опускать их на грудь. Машину он поставил так, чтобы, подняв голову, видеть дверь дома. Время от времени он поглядывал на обеих девушек. Нож он оставил Терри: это отбивало у Билли Джин желание напасть.

Митч не знал, что будет делать дальше. В голове роились смутные планы. Может быть, добраться до небольшого городка на побережье Тихого океана, выбрать неприметное имя, постепенно обзавестись необходимыми документами, ни во что не ввязываться, чтобы у полиции не было оснований интересоваться его отпечатками пальцев…

Сильно заболела спина, и он выбрался из машины. Терри спустилась с крыльца, подошла к нему. Он потянулся всем телом, выгнул спину.

— В чем дело?

— Спина разболелась.

— Мне очень жаль. Я могу чем-нибудь помочь?

Он удивленно уставился на нее.

— Послушай, я похититель, а ты похищенная, забыла?

Она ответила:

— Я тебя уже не боюсь. Если вообще когда-то боялась. Что ты собираешься делать?

— Не знаю, — вздохнул он.

— Ты возьмешь машину и уедешь, конечно. Оставишь меня здесь. Но я не хочу оставаться с ней. — Она искоса взглянула на Билли Джин.

— Я увезу ее отсюда, посажу где-нибудь на автобус.

— Это будет не очень-то умно.

— Почему?

— Если ты оставишь ее на дороге, ее быстро найдут. А когда арестуют, у нее не хватит мозгов, чтобы молчать. Она все расскажет.

— Да, наверно. И что же делать? Убить ее?

— А ты бы смог?

— Нет, — ответил он без колебания. Поморщившись, опять забрался под рулевое колесо и стал ковырять ножом в проводках. Рано или поздно он найдет нужную комбинацию, не так уж много проводков ведет к зажиганию. — Я продолжаю чувствовать Флойда, как мешок с камнями на спине. Я знал, что он не вернется, как только Джорджи умер, но мне не хватило решимости что-то сделать. — Он опять выбрался из машины. — Знаешь, мне не очень-то хочется оставлять тебя здесь.

Ее рот скривился в вялой улыбке.

— Извини, что я для тебя такая обуза. Но все это не я придумала.

— Флойд все рассчитал, — возбужденно заговорил Митч. — Я даже сдаться полицейским не могу. Полицейские верят фактам, а факты все против меня. Двое мертвых, похищение и полмиллиона выкупа, которые сейчас неизвестно где. Меня запрут в камеру и выбросят ключ.

— Ну, это еще не конец света, Митч. Нельзя так легко сдаваться.

— Все предложения, — едко проговорил он, — будут приняты с благодарностью. — Он залез в машину, потянулся к проводкам. Руки сильно дрожали. Было невыносимо жарко.