Лорет Уайт - Голодная пустошь

— Джейми, ты меня слышишь?

Он судорожно глотал воздух.

— Послушай меня, Джейми. Соберись. — Она щелкнула пальцами у него перед глазами. — Я не хочу сделать тебе больно. Не хочу, чтобы кто-то сделал тебе больно. Да, я знаю про Селену. Знаю, как тебе плохо. Джейми…

Услышав имя Селены, он замер.

— Джейми, ты меня слышишь? Кивни, если слышишь.

Он едва заметно кивнул и вдруг заплакал.

— Я констебль Ларссон. Я сегодня видела Селену и Раджа. Я хотела найти тебя, поговорить с тобой. Я понимаю. Конечно, тебе очень больно. Конечно, ты ненавидишь весь мир за то, что это произошло. Но я хочу помочь тебе справиться. Ты меня слышишь, Джейми?

Он кивнул.

— Ты пойдешь со мной. Я отведу тебя туда, где ты сможешь выспаться. Попрошу кого-нибудь приглядеть за тобой, окей?

Теперь он бурно рыдал. Напряженные стальные мышцы вдруг расслабились.

Она слезла с него, помогла подняться на ноги. Ее трясло. Адреналин зашкаливал.

— Пойдем в мой грузовик, окей? Там хорошо и тепло. Понимаешь?

Тана подталкивала его к двери. Люди молча расступались и смотрели на нее. Какой-то тип у бильярдного стола присвистнул, другие рассмеялись. Она знала — ее осуждают. Проверяют на прочность. Она знала, что совершила ошибку, в одиночку ввязавшись в такую заваруху. Но, черт возьми, что это за хрень…

В дверном проеме, перекрыв ей путь, стоял О’Халлоран. Он смотрел ей прямо в глаза, и его губы понемногу расплывались в ухмылке.

— Неплохо, констебль.

— Убери эту гадость, ясно? — сказала она.

— Это вместо спасибо?

— Я и без тебя неплохо справлялась.

— Да ты что?

Она протолкнула Удава вперед, как таран, вытолкала из дверей, вслед за ним вышла на улицу. Холодный воздух был свеж и приятен, собаки повизгивали и скулили в кабине грузовика.

Внезапно Удав вырвался и побежал. Она помчалась за ним, поскальзываясь на льду, собаки лаяли как безумные. Максимус выпрыгнул из кабины и ломанулся за Удавом, догнал, вцепился зубами в ногу; Тана, подоспев, схватила его за плечо.

Удав пытался стряхнуть Макса, но тот только ворчал и крепче сжимал челюсти.

— Сраная собака! Уберите от меня сраную собаку!

— Тихо, тихо. Послушай меня. Я хочу тебе помочь, Джейми.

— Уберите от меня сраных волков. Сраные волки… — Он снова начал всхлипывать, и Тана поняла, что его рассудок помутился не только от горя и алкоголя. Подтолкнула его к трактору. Вывеска над баром все еще пульсировала в ночном небе красно-синим, окрашивая снег яркими тонами. Раскрыв дверь кабины, она положила ладонь Удаву на макушку.

— Пригнись, чтоб не удариться. Забирайся.

Здесь он был в безопасности.

— Макс, иди сюда. Все хорошо, дружище? — Склонившись, она почесала ему живот, он подпрыгнул и лизнул ее в лицо. Судя по всему, он был в полном порядке. Она прошептала: — Спасибо. Но в следующий раз лучше сиди в грузовике, а то у меня будут большие проблемы. Хорошо? Вот умница, иди сюда. — Она подхватила собаку на руки, подсадила в багажник, где радостно повизгивал Тойон. Крепко закрыла дверь.

В «Красном лосе» вновь заиграла музыка. В небе мягко разгоралось северное сияние, танцевало над верхушками черных елей. Свет фонарей разрезал темноту.

Тану внезапно затрясло, голова закружилась. Ухватившись обеими руками за холодный край багажника, прижавшись к ладоням лбом, она какое-то время стояла так, ожидая, пока восстановится дыхание и способность ориентироваться в пространстве.

— Все нормально?

Она подпрыгнула. Всмотрелась в источник звука. О’Халлоран! Он стоял возле салуна, в свете фонаря. Разглядывал ее. Сжимал в руке ружье. Маяк неясно высвечивал очертания его лица. На этот раз он не улыбался. Он был очень спокоен.

— Все нормально? — снова спросил он.

— Нормально. — Злясь, что он видит ее в минуту слабости, она развернулась, пошла к водительскому сиденью. Он сбежал вниз по лестнице, лед трещал под тяжелыми ботинками. Она схватилась за ручку двери, но он с силой сжал запястье Таны. Она замерла, тупо глядя на его руку.

Ветер развевал ее волосы, и она поняла, что низко стянутый у самой шеи аккуратный пучок распустился.

— У тебя кровь, — сказал он так мягко, что ее это поразило. — Посмотри на меня.

Она неохотно подчинилась. Чуть поколебавшись, он сжал ее лицо ладонями, повернул к свету.

— Надо наложить шов… или пять.

Она чувствовала его тепло, горячее дыхание, холодную грубость ладоней. Запах мыла. Проведя мозолистым пальцем по ее щеке, он оставил кровавую дорожку. Казалось, он приблизился к Тане, хотя не сдвинулся с места ни на шаг.

— Все хорошо.

— Все очень хорошо, констебль Ларссон.

— Отойди, — велела она и тут же покачнулась. Голова кружилась. Тана схватилась за дверь, молясь, чтобы он убирался к черту. Принесла его нелегкая — смотреть, какая она одинокая, слабая. Видеть ее такую.

— Я видел, он ударил тебя в живот. И руку ты поранила.

Она глубоко вдохнула, потом медленно, старательно выдохнула, надеясь прийти в себя, собраться с силами. Но ее тут же пронзил внезапный первобытный страх. Новый страх. Ее ребенок. Все ли в порядке с ребенком? От волнения заблестели глаза.

Он коснулся ее локтя. Все ее тело напряглось, как пружина, сердце заколотилось с лихорадочной скоростью.

— Не трогай меня, — сказала она. — Уходи.

— Сядь на пассажирское место, — скомандовал он. — Я поведу машину.

— И не мечтай.

Но он по-прежнему не отпускал ее локоть.

— Садись давай.

— Вам нужно уйти, сэр. Это полицейская машина. Гражданское лицо не может ею управлять.

— Так говорит слуга закона, — сказал он тихо, — суровая, сильная женщина-полицейский, которая справится в одиночку со всем Диким Западом. А теперь я кое-что скажу, констебль. Правила здесь не работают. Ясно?

На нее накатила новая волна головокружения. Она вновь схватилась за край кабины, ее тошнило, тошнило как последнюю собаку. Опустив голову, ждала, когда отпустит.

Его рука коснулась ее плеча.

— Садись. Отвезу тебя к доктору.

— В городе нет доктора.

— Это я так. Фигура речи. В больницу. К медсестре.

— Мне нужно отвезти Удава в камеру. Его надо осмотреть. Ты не имеешь права водить эту машину. Ты не…

— Тогда отвезем его в камеру и вызовем медсестру для вас обоих.

Она закрыла глаза. Господи, помоги. Мне нужно это сделать — нужно показаться медсестре. Нужно сказать кому-то, что я беременна.

Ветер играл прядями волос, повисших вдоль лица. В глазах мутилось. Легкий бриз показался ей касанием бабушкиной руки. Старая женщина из индейцев помогала отцу воспитывать Тану, когда ее наконец забрали у матери.

Ты не можешь все делать в одиночку, Тана, дитя мое. Научись просить о помощи. Позволь людям помогать тебе. Каждому из нас нужно племя. Без племени человек слаб…