Лорет Уайт - Голодная пустошь

— Почему Удав напал на Калеба Петерса? — спросила она.

— Не знаю. Я приехал после тебя. — Он помолчал, потом добавил: — Что ты имела в виду, когда сказала Джейми — я понимаю, как тебе плохо? Из-за Селены?

Она молчала, словно раздумывая, стоит ли ему говорить. Стоит ли ему доверять. Бабах знал, кого она видит. Старого, уставшего мерзавца. Того, кто нарушает закон и продает детям алкоголь. Того, кто может переспать с четырнадцатилетней. Рот наполнил горький вкус отвращения к себе. Он был старше Таны по меньшей мере лет на пятнадцать, и теперь, глядя в ее свежее, серьезное лицо, он ощущал каждую прожитую минуту. Ощущал, что настолько же мерзок, насколько она невинна.

— Ты знаешь, в каких отношениях были Джейми и Селена? Они встречались? — спросила она.

Большая, похожая на волка собака, седая и по виду такая же старая, каким ощутил себя Бабах, подошла и обнюхала его ногу. Он наклонился, почесал ее за ухом, нащупал шрамы.

— Не знаю. Может.

— А что это за грибы?

— Не знаю ботаническое название, — соврал он. — Местные называют их на своем наречии, слово означает что-то вроде «борец с людьми». Марси Делла из столовой говорила, что старые воины и охотники на медведей пили этот чай перед тем, как идти в бой. Еще его давали мальчикам при ритуалах. — Он повернулся, пошел к двери. — Я приведу Адди, и она расскажет, какие вещества добывают из местных растений. С передозом и отравлениями разбирается она.

Открыв дверь и впустив холод, он сказал, не глядя на нее:

— Хочешь, принесу тебе еды? По-моему, ты голодная.

Она не ответила. Он бросил взгляд через плечо: ее глаза блестели. Она вытерла рот ладонью. Рука тряслась.

— Да, — ответила она очень тихо. — Спасибо.

Он вышел за порог, захлопнул дверь. Срань господня, сказал он себе, да что ты творишь?

Снаружи завывал ветер. Близилась буря.

Пробираясь по хрустящей корке замерзшего снега, он чувствовал, будто перешел границу разумного, будто заключил сделку с дьяволом.

И теперь пожалеет об этом.

— Утром у него будет страшно болеть голова, — сказала Адди Армстронг, открывая аптечку. — Но все это Джейми Удаву уже случалось пережить.

— Вы хорошо его знаете? — спросила Тана, наблюдавшая сквозь решетку — в целях безопасности Адди, в случае, если Джейми проснется и опять начнет бузить. Адди была участковой медсестрой Твин-Риверса. Тана видела ее краем глаза на небольшом барбекю, которое вождь Дапп Петерс и его советники устроили в честь ее прибытия сюда. Не считая администратора, Адди работала в больнице одна, жила неподалеку. Когда у нее был выходной, ее замещал волонтер из местных, но все равно, пока она была в Твин-Риверсе, ее могли вызвать в любой момент. На время ее отпуска социальные службы присылали медсестру. Раз в месяц прилетал врач. Социальный работник — примерно так же часто. Зубной врач и психолог — и того реже.

Адди повела плечом, поднялась на ноги.

— Когда ты единственный медик в городе, поневоле узнаешь всех очень близко.

Тана отошла в сторону, давая Адди пройти. Закрыла за ней дверь, и медсестра направилась в кабинет.

— Порой бывает трудно, — заметила Адди, предупреждая дальнейшие вопросы Таны. — В таком тесном кругу почти не видна грань между врачебной этикой, дружбой, другими материями. Но она есть, и мои пациенты доверяют мне — все они знают, что я не нарушу эту грань.

Тана достала блокнот. Медсестра не собиралась разглашать подробности истории болезни или наркозависимости Джейми Удава. Но если он раньше попадал под арест или имел криминальное прошлое, ей понадобится эта информация для протокола. Утром ей нужно будет его подать вместе с отчетом с места происшествия.

— А у тебя как дела? — спросила Адди, глядя ей в глаза. — Зашьем рану? Бабах сказал, в «Красном лосе» тебя сильно ударили в живот.

В лице Таны промелькнула тревога.

— Я… ну… Я…

— Может, пройдем в комнату? — предложила Адди с улыбкой. В ее взгляде читалось, что она видит в нерешительности Таны нечто большее. — Там хорошее освещение. Мне случалось это делать несколько раз. — Она вновь улыбнулась.

— Ну, да. Конечно. — Тана поднялась, прошла по коридору к маленькой комнатке, где стояла кровать. Собаки побрели за ней.

— Нет, ребята, вы остаетесь, — велела она. Хвосты поникли. Тойон с недовольным стоном шлепнулся на спину, Максимус остался стоять на месте.

Тана прикрыла дверь, чтобы Макс и Тойон могли видеть все происходящее.

— Если сядешь на кровать, — сказала Адди, раскладывая на узком столе содержимое аптечки, — я смогу направить свет вот сюда, — придвинула ближе галогеновую настольную лампу на ножке. Тана села.

— Ну а как еще тебе помочь? — У Адди было доброе лицо. Ласковые глаза красивого орехового цвета. Тана ощутила неловкость. Будто попала в западню. Пульс участился.

— Ладно, — сказала она. — Хорошо.

Адди посмотрела Тане в глаза, но тут ее внимание привлекла повязка, которой Тана обмотала руку.

— Дай сперва взглянуть на это.

Тана протянула руку. Адди размотала повязку, смазала рану резко пахнущим антисептиком. Вытащила пинцетом маленький осколок.

— Все не так плохо. Главное, держи в чистоте и сухости, — сказала она, снова бинтуя руку.

Пододвинув лампу еще ближе, сказала:

— Придвинься немного, да, вот так. — Ухмыльнувшись, добавила: — Буду практиковать свои навыки в области пластической хирургии.

— Отлично, — ответила Тана.

Адди рассмеялась.

— Я буду очень стараться, но может остаться небольшой шрам. Ты всегда можешь убрать его у профессионала. — Она принялась промывать щеку Таны, накладывать швы. — Четырех достаточно. Они скоро рассосутся. Хочешь посмотреть в зеркало на мое рукоделие? — Она вопросительно взглянула на Тану.

— Господи, нет. Но спасибо.

Адди по-прежнему смотрела ей в глаза. Все тело Таны покрылось испариной, когда она осмелилась в свою очередь взглянуть на Адди Армстронг. Красивая блондинка. Чуть за сорок, подумала Тана. Она знала, что Адди не замужем, и не могла понять, что привело эту женщину на Север. Почему она решила остаться. Можно ли доверить ей свое здоровье и личные проблемы? Но Тана была на грани. Ей нужно было признаться. Нормальные люди всегда об этом говорят, но почему же она так боится? В открытую признать это, сообщить об этом миру было слишком страшно. Будет стыдно. Будут вопросы. Она хотела не выдавать свою тайну как можно дольше, пока не почувствует, что новая работа обещает хоть какую-то стабильность. Сейчас не было ни малейшей.

— Есть ли новости из Йеллоунайфа? — спросила Адди.

— Пока нет. Завтра буду звонить.

— Ты точно хорошо себя чувствуешь? — вновь спросила она.

— Да. Да, хорошо.

— А удар в живот? Ничего не задели?