Яна Егорова - Скрам

– Интересно, и кто бы это мог быть? Охранник на входе! В детективах обычно кто-то такой становится соучастником. Или начальник охраны – еще лучше. Он в нужный момент отключает камеры, чтобы помочь сообщникам.

– Академин, у вас слишком разгулявшаяся фантазия.

– А вы, Михаил Павлович, просто не умеете рассуждать логически. Берите пример с меня. Адриан Ааронович говорит, у них там есть подельник. Ага! Ну, это должен быть кто-то, кому это нападение выгодно.

– Чем выгодно нападение, смысл которого был не в деньгах? – с деловым видом парировал дворецкий. Он полностью включился в беседу, спрятав планшет подмышку. И я сразу поняла, почему они это делают. Адриан! Адриан отодвинул свою тарелку и достав из кармана брюк свернутый блокнот с ручкой, с которыми он никогда и нигде не расставался, принялся писать свои формулы. Непринужденной болтовней они помогали ему думать! Вероятно, он даже не все слова слышал, когда кто-то из них говорил слишком быстро, слова могли превращаться в шум, в тот шум, который не пугал, а наоборот помогал ему думать.

– Интерес должен быть в чем-то другом, – сделав свои выводы, по началу я несмело включилась в разговор. – Если не деньги… Возможно, они искали какие-то пароли? Пострадал седьмой этаж, там находилась серверная, где хранились данные.

– Вот и я думаю. А зачем им пароли, если они уже пришлю туда, где хранятся деньги?

– Академин, ну вы совсем не думаете. Это же элементарно!

– Да, конечно, милый вы мой! Элементарно! Они туда пришли сфотографироваться для социальных сетей! Это же сейчас так модно, делать уникальные кадры и выкладывать в Инстаграм. Как это у них называется? Селфи?

Очевидно, этим разговором ни о чем они где-то что-то нащупали, потому что кофейные глаза поднялись и пристально наблюдали за спорщиками, пока, наконец, их владелец не вскочил со своего места и быстрым шагом не направился обратно в сторону лестницы, ведший в его кабинет.

– Идите, идите, Наташенька за ним, – приложив широкую ладонь, отшлифованную многолетней готовкой ко рту, прошептал мне Академин. – Догоняйте, а кофе мы вам принесем.

Не медля ни секунды, бросилась к лестнице, споткнулась на ступеньках дважды, а там и догнала своего шефа в кабинете.

– Социальные сети… Охрана, охрана здесь ни при чем, – успела уловить еле слышные рассуждения своего босса, пока тот спешно возвращался к рабочему столу. – Им это зачем? Нет, ответ не здесь…

– Кто-то из программистов, которые погибли? Так тоже поступают, хотят уничтожить свидетелей. Им же было достаточно уничтожить саму серверную, но не людей. А что если…

– Именно, – получила благосклонный кивок и услышала в свой адрес нечто, что меня совсем заставило потерять веру в себя, – именно так они и хотели, чтобы решило след… следствие.

Адриан стал заикаться! От волнения или перевозбужденного состояния, у него появилось характерное для аутистов заикание, появляющееся в моменты, когда они очень сильно нервничают. Но при этом он с жадностью продолжал разговаривать.

– И кто же тогда мог быть заинтересован?

– Тот, кто не знал о существовании эт… этой камеры. Последней, уд… удаленной. Программисты о ней зн… знали. Они сн… снимали с нее д… данные каждые три дня.

– Я прошу прощения, – в кабинет держа два стакана с чем-то жидким и зеленым внутри, после короткого стука вошел Академин, – вы забыли выпить смуззи, тем временем, как в нем содержится норма витаминов на день. Обязательно выпейте, я оставлю стаканы здесь…

Опрометчиво не подумав о последствиях, Борис Емельянович поставил напитки на краю стола Шагалова и несколько пятясь, покинул кабинет, оставив дверь приоткрытой. А наш разговор с Адрианом уже закончился – Шагалов с головой погрузился в изучение чего-то очень важного на своем мониторе. Мне оставалось лишь одно – снова занять позицию в кресле, но на сей раз я уселась рядом со столом своего босса. Смуззи пить пока не стала, даже не смотря на кофе, меня предательски затягивало в сон, а в этой кромешной тишине мысль о тихом отдыхе с открытыми глазами с каждой следующей минутой становилась все привлекательнее и привлекательнее.

Что он говорил о том, что подельник не знал об удаленной камере? А ведь какое точное наблюдение! Действительно, если бы наводчик знал – никакой бы записи не было, и мы бы никогда в жизни не смогли узнать ничего об этом, как его звали? Ацхак? Асхак? А как банкир сказал, он палестинец? Все-таки Академин был прав, террористы на нашей земле явление дикое… Думая о какой-то такой ерунде, я не почувствовала, как веки начали закрываться и я бы-таки скатилась в сон, если бы не внезапный шорох в помещении. Поразительно, как я вообще его услышала! Услышала и резко открыла глаза, а увидев угрозу, приблизившуюся к ноге Адриана – мгновенно вскочила с кресла и бросилась на помощь своему боссу! Моржик! Повар же обещал игуану запереть у себя! Моржик каким-то чудом прорвался через незапертую дверь в кабинет и в этот момент собирался цапнуть Шагалова за ногу! Исключительно с благими мыслями, дурная, неуклюжая помощница быстро обогнула рабочий стол своего шефа, я планировала лишь ухватиться за спинку его рабочего кресла и оттолкнуть его в сторону, поскольку то было на колесиках. Но мне не повезло. Мало того, что сама зацепилась ногой за что-то, так еще и колесики у кресла отказались прокручиваться из-за коврового покрытия и так… Вместо того, чтобы спасти его, я завалила своего босса на пол и со всего размаха рухнула на него сверху.

В ту же секунду над нами раздался оглушительный звон разбитого стекла!!!

А я… А я лежала на своем боссе, столкнувшись с ним нос к носу и смотрела в застывшие кофейные глаза. Над нами просвистело еще что-то, однако я ничего не слышала, кроме его неравномерного дыхания…

Никогда не видела настолько пушистых ресниц, мягким ободом обрамлявших самые глубокие на всем белом свете глаза. Эти ресницы, закругляясь у основания тонкими стрелами уходили вверх, пряча в тени и защищая кофейные глаза Адриана Шагалова. На самом деле у этих глаз была двойная защита от нападок беспощадного внешнего мира, от ветра, снега или дождя, от чужих глаз, ото всего. Над ресницами двумя непоколебимыми стражами расположились пушистые брови. Их линия была идеальной. Немного затрагивая переносицу, на которой еще толком не отразилась морщинкой маленькая складочка, образовавшаяся в результате частых встреч этих стражей. Адриану Шагалову двадцать четыре года. У него не может быть морщин, при этом его взгляд отражает в себе мудрость зрелого мужчины. Мудрость, которую не всегда встретишь в глазах отца, мудрость, заложенную в этого человека не по годам. Его лицо, будто бы нарисованное рукой талантливого художника, заставляет следить за каждым капризом мужской мимики. За скупой ухмылкой тонких губ, никогда не видевших беззаботного счастья. За единственной морщинкой, успевшей занять место под его щекой, свидетельствовавшей о том, как часто и горько усмехался этот человек, а ведь ему всего-навсего…