Наталия Антонова - Благие намерения

– Да и очень часто.

– Из-за чего?

– Из-за денег.

– То есть?

– Сын просил постоянно денег. Отец давал редко. Чаще отказывал.

– Почему?

– Потому что считал, что не обязан содержать, как он выражался, лоботряса до пенсии.

– А где работал сын?

– Насколько мне известно, нигде.

– Значит, убить из-за денег мужа могли вы и его сын?

– Ерунда! Я знала, что по завещанию он не оставил денег ни мне, ни сыну.

– Он вам сам об этом говорил?

– И не раз.

– И вы поверили?

– Да. Он всегда выполнял свои обещания.

– А сыну он говорил о своих намерениях?

– Думаю, да.

– И сын поверил ему?

– Не знаю, спросите у него сами.

– А какие отношения были у вашего мужа с его первой женой?

Тюрина повела плечами, – насколько мне известно, никаких. Они даже не перезванивались.

– Об этом вам тоже сказал ваш муж?

– Нет, Юрий! Он кричал отцу, – ты с матерью прожил больше двадцати лет, а теперь даже эсэмеску на день рождения не пришлёшь! Жаба душит?

– А ваш муж?

– Отмалчивался. Он считал, что при разводе расплатился сполна, купив им квартиру и дав какие-то деньги.

– Вы с мужем, когда-нибудь говорили о его бывшей жене?

– Нет. Только один раз, разозлившись на меня, он выкрикнул, – зачем я осёл разошёлся с Жанкой.

– Может быть, он и прав, – вырвалось у следователя.

– В том смысле, что если бы ваш муж остался со своей первой женой, то мог бы спокойно дожить до глубокой старости, – пояснил Наполеонов.

– Что вы за чушь несёте?! – возмутилась Татьяна.

– Не скажите…

Она нервно передёрнула плечами.

– Алиби, насколько я понимаю, у вас нет, – задумчиво проговорил следователь.

– Издеваетесь? Какое алиби? Я спала в собственной квартире в своей постели.

– Опрометчиво вы поступили.

– Что?!

– Вам следовало бы пойти за мужем и уговорить его не высовывать ночью из дома нос.

– Он меня всё равно бы не послушал, – отмахнулась Тюрина.

– Я вынужден попросить вас поехать со мной.

– Куда?

– В морг.

– Зачем?

– Посмотрите на мужа. Вдруг это не он…

– Он! – выкрикнула она, – вы же прекрасно знаете, что это он!

– Я с ним не имел чести быть знакомым, – галантно напомнил следователь.

– Так его же опознали соседи.

– И тем не менее. Собирайтесь! Хотя…

– Что хотя?

– Сейчас идёт вскрытие.

Тюрина схватилась руками за горло.

– Ну, ну, – сказал следователь, – выпейте ещё водички. Из дома никуда не отлучайтесь. За вами приедут ближе к вечеру и проводят вас.

– Я не хочу! – выкрикнула женщина.

Наполеонов сделал вид, что не услышал её, попрощался и вышел.

Тюрина с рыданиями выбежала из кухни, но входная дверь за следователем уже захлопнулась.

Следователь тем временем решил лично навестить Жанну Тюрину и поговорить с её сыном.

– Но Тюрина, скорее всего уже на работе. Так что поговорить сначала придётся с Юрием. Наполеонову было важно увидеть его первую реакцию. Если же поехать на работу к Жанне и поговорить сначала с ней, то она непременно позвонит сыну и предупредит его.

Дом на Долматова 38, оказался не такой уж и новостройкой.

– Хотя, всё правильно, пока Тюрин жил с новой женой, дом набирал возраст, хоть и незначительный, двор озеленялся. Вон, какие стройные синие ёлочки вымахали с торца. А спереди поднялись ввысь тополя.

На газонах весело пестрели однолетники на фоне кудрявой зелени отцветших в мае пионов и ещё не зацветших хризантем.

В доме было два подъезда. Возле каждого лавочки с изогнутыми спинками. Но ни на одной из них ни души.

– Видно, в доме живут продвинутые старушки, – подумал про себя Наполеонов, – на лавочках не сидят, языки не чешут, за соседями не следят. Для следствия от этого одно огорчение. Ладно, пойдём другим путём.

Он подошёл к одному из подъездов и набрал первый пришедший в голову номер.

– Вам кого? – отозвался через некоторое время запыхавшийся мужской голос.

– Интересно, отчего я его оторвал, от беговой дорожки или от утреннего секса, – хмыкнул про себя Наполеонов, а вслух проговорил, – у меня бандероль для Тюриных.

– Так они живут в другом подъезде! Ну, ты мужик даёшь! Я из-за тебя чуть со стремянки не сверзился! Думал Светка пришла!

– Извини, я не Светка, – и, не удержавшись, спросил, – а что ты на стремянке делал?

– Как что? Светильники вешал!

– А. Яркого тебе освещения! – пожелал Наполеонов, и, не дожидаясь ответа, нажал на кнопку отключения.

Подойдя ко второму подъезду, он снова не стал набирать номер нужной ему квартиры, набрал 20. Отозвался детский голос, – вам маму?

– Нет, деточка, это почта, открой, пожалуйста.

Что-то щёлкнуло, и дверь открылась.

– Детей, конечно, обманывать не хорошо, – укорил сам себя Наполеонов, – но что делать.

Он решил не вызывать лифт и подняться по лестнице своим ходом.

На площадке между первым и вторым этажом его впечатлила здоровенная пальма в кадке.

На одной из её верхних веток он заметил… обезьяну!

Наполеонов протёр глаза, присмотрелся, обезьяна, конечно, игрушечная. Но рожи она строила как живая.

На площадке между вторым и третьим этажами рос фикус. И сбоку чуть наискосок на подставке притулились две фиалки – голубая и розовая. Обе махровые. Наполеонов сунул нос в первую из них. Но фиалка ничем не пахла.

Наконец третий этаж и квартира 11.

Наполеонов нажал на звонок.

– Ты чего сначала позвонить не могла? – раздался голос из-за двери и она распахнулась.

– Так это не ты! – выдохнул здоровенный детина, обдав его перегаром.

– Я это я! – Твёрдо заявил Наполеонов и упёрся пальцем, как он считал в грудь парню, на самом деле в пупок – гражданин Тюрин Юрий Дмитриевич?

– Ну, – хмыкнул парень, слегка наклоняя голову и с интересом рассматривая Наполеонова, – а ты кто? Гном Гномыч?

– Я следователь Александр Романович Наполеонов.

– Ух, ты!– дурашливо воскликнул Тюрин младший, – от горшка два вершка, а уже шишка на ровно месте! Следователь он! А я папа Римский! – парень ударил себя в грудь кулаком и покачнулся.

– Велика Федора, да дура! – рявкнул Наполеонов и затолкал парня в прихожую.

– Ты, чего дяденька, толкаешься! – скис парень.

– Иди, иди, разговаривать с тобой буду.

– А я с тобой не буду! Ещё и маменьке пожалуюсь!

– И правда, шалопай, – вздохнул следователь.

– Кто шалопай? Я?

– Ты, ты. Двигай, давай ластами!

– Куда двигать?

– На кухню, например.

– Ты что голодный?

Доброму человеку Наполеонов бы сказал, – я всегда голодный, но шутить с Тюриным младшим он не собирался, поэтому не удостоил его ответом.

Наконец, они оказались на просторной кухне.

Наполеонов недолго думая, затолкал парня на угловой диван, а сам поставил табуретку так, чтобы мимо него и мышь не проскочила, и уселся напротив свидетеля или подозреваемого. Следователь этого пока не решил.