Галина Романова - Свидетельницы зла

— Вы там даже ветра не слышите! — возмущалась ее двоюродная сестра. — Разве это жизнь?

Гуля поддакивала и не смела возражать. Сестра была старше ее на десять лет. Если бы возразила, та обиделась бы. И потом рассказала бы всем родственникам, что Гуля в большом городе совсем испортилась и перестала проявлять уважение к старшим.

А Гуля и хотела только сказать, что не испытывает никакого дискомфорта оттого, что не слышит постоянного воя ветра в печной трубе. Который ничего, кроме тоски, в ее душе не будил.

— Его не поймают, — выдохнула Надя с ужасом. — Никогда не поймают. И он вернется.

— А что он хотел вообще-то? Почему надел эту странную форму? Электрик! У нас в ЖЭКе нет электриков с таким именем.

— С каким именем? — Надя вцепилась в ее руку. — Вы что, знаете его?

— Ну, конечно. Конечно, знаю. Его многие знают. Правда, без грима мало кто видел. Это клоун из цирка. Я водила туда внуков и видела его там.

— О господи! Клоун! — Надя то ли захныкала, то засмеялась. — И вдруг электрик!

— Что он хотел от вас, Надя?

— Я не знаю, — проговорила она, опуская окровавленную голову.

И Гуля тут же поняла: врет. И тут же задалась вопросом: почему?

Этот вопрос терзал ее все то время, пока в квартире Нади работала полиция и присутствовали врачи «Скорой». Потому что Надя не сказала ни одного слова правды! Она все время врала. И отказалась от госпитализации. И заявление писать на напавшего на нее человека отказалась тоже.

— Это мое дело, — пыталась она поджать разбитые губы, но они расползались, обвисали. — Это наше с ним дело.

— Ваше с ним? — спросила у нее Гуля тихонько, чтобы никто не слышал. — Вы не говорили мне, что знакомы с ним.

— А должна была?

— Нет, но…

— Вам вообще лучше уйти, Гуля. Я вам очень признательна. Спасибо вам огромное. Вы буквально спасли мне жизнь, но теперь вам лучше уйти.

И Надя, поддерживаемая врачом «Скорой», поковыляла к своему дивану. Под новым покрывалом, между прочим.

А Гуля, разозлившись, не ушла. И начала отвечать на вопросы полицейского. И рассказала ему все-все. И что узнала в странном электрике клоуна из местного цирка. И что, подумав о подработках, позвонила в районный ЖЭК и справилась о нем. И ей ответили, что нет у них электрика с таким именем.

— Спасибо вам, — с не особо благодарственной миной поблагодарил ее полицейский, захлопывая свой блокнот. — Но дела заводить не будем.

— Как так?! — У Гули от возмущения даже губы затряслись. — Но у вас зафиксирован вызов. Есть пострадавший. То есть пострадавшая. Врачи «Скорой» подтвердят.

— Всё так. Но… — Он уже маетно посматривал на дверь, ему не терпелось уйти.

— Но что?

— Но заявления пострадавшая писать не стала. Врачам «Скорой» сказала, что упала с этой вот стремянки. — И полицейский указал пальцем на стремянку, стоявшую под люстрой в гостиной. — И нас она не вызывала. И не знает, с ее слов, зачем это сделали вы. Как-то так.

— Я вас вызвала, потому что она страшно орала! — От возмущения Гуля едва не задохнулась. — И он не просто так сюда пришел. Он пришел со смыслом.

— Почему вы так думаете?

Он спросил просто так, поняла Гуля. Ее слова его совершенно не тронули. Оно и понятно: зачем ему лишняя головная боль! Две пожилые дамы дают противоречивые показания. Пострадавшая заявление писать отказывается. А ее соседка, взвалившая на себя роль спасительницы, вообще не при делах. Она даже не видела, что тут произошло. Могла только догадываться. Ее слова он к делу не пришьет. Да дела-то никакого нет.

Может, эти двое: пострадавшая и нападавший, ролевыми играми тут занимались и переиграли чуток. Может, они любовники. Может, они…

Да мало ли что может быть? Ему-то что?

Но эта женщина, живущая этажом ниже, очень инициативная. Это он понял сразу. Она ведь не успокоится и пойдет дальше. И может нажаловаться. Поэтому ее необходимо хотя бы выслушать.

— Почему вы так думаете? — вежливо поинтересовался он, сделав знак напарнику валить из квартиры.

— Потому что у Нади в последнее время резко улучшилось благосостояние, — нехотя произнесла Гуля и покраснела.

Слыть сплетницей она ни в коем случае не желала. Но обстоятельства диктовали, вот и приходилось делиться своими догадками с полицией.

— И это при том, что она бросила работу.

— А кем она работала?

— Сиделкой.

— Сиделкой?

Он прошелся удивленным взглядом по коврам. Вспомнил о посуде в шкафах. Все дорогое, новенькое.

— Сколько же они получают?

— Не много. Это точно. Она не раз жаловалась. И тут вдруг… Шубу себе норковую купила. Сумку кожаную Сапоги. Сотни на полторы одного этого добра. Не говоря уж о коврах и посуде. Вы, молодой человек, знаете, сколько ее сервиз стоит? — Гуля украдкой кивнула на дверь гостиной. — Пятьдесят одну тысячу стоит этот сервис!

— Сколько, сколько?! — У него даже рот открылся от удивления. — Эти тарелки пятьдесят одна штука?! Но это всего лишь тарелки!

— Вот именно. Зачем, скажите мне, платить такие деньги за посуду, которая просто будет стоять в шкафу?

— Да? Зачем?

Наконец-то он заинтересовался. И даже увлек ее в кухню, потому что пострадавшая усиленно прислушивалась к их громкому шепоту.

— Так зачем, как вы думаете?

— Пожелала вложить деньги в это. Лишние деньги, на мой взгляд. На последние гроши так шиковать не станешь.

— Не станешь, — эхом отозвался он.

— Расчета при увольнении она могла получить лишь с гулькин нос.

И она с улыбкой тронула свой маленький носик, подумав, что надо будет непременно об этой игре слов рассказать двоюродной сестре в вечернем телефонном разговоре.

— Откуда деньги? — спросила она у полицейского.

— Да? Откуда?

— Я не знаю. Но могу догадываться.

— Поделитесь догадками, уважаемая.

Полицейский привалился задом к краю обеденного стола. И сразу стал ей неприятен. Ну, нельзя так себя вести в чужом доме. В своем нельзя. В чужом особенно. И откровенничать с ним сразу пропал всякий интерес.

— Я не могу знать. А мои догадки к делу не пришьешь. Да у вас и дела-то никакого нет. — Она выразительно посмотрела на закрытый блокнот в его руке. — Но одно скажу: этот человек, который напал на Надю, знал о том, что у нее появились деньги. Поэтому он сюда и явился под видом электрика.

— Они были знакомы?

— Нет. Вряд ли. Я в нашем доме его вижу впервые. Но не факт, что в последний раз. Он может вернуться.

— К ней?

— К ней или ко мне. Или к соседям из другого подъезда. Может, он таким образом зарабатывает себе на жизнь? Присматривает людей, которые совершают дорогие покупки. Следит за ними. И потом нападает. Вы бы проверили статистику по городу. Не было ли подобных случаев.

— Проверим. Непременно проверим.

Он сунул блокнот во внутренний карман куртки и пошел к двери. Гуля за ним. Она все еще надеялась, что ее слова его тронули, и он сейчас позвонит кому-нибудь прямо при ней. И отдаст распоряжения проверить статистику нападений на одиноких женщин. Но он ничего такого не сделал. Похвалил ее за бдительность и уехал. За ним следом попрощались и врачи «Скорой».