Журнал «Искатель» - Искатель, 2019 № 01

Заканчивать это сложное дело Василий Андреевич решил поручить Григорию Филиппову. Материалы дела требовали тщательной, скрупулезной работы по доказыванию многочисленных эпизодов насилий и убийств. А в этом начальник отдела не видел равных юристу первого класса Григорию Филиппову, хотя у многих его коллег и стажа было побольше, и классные чины повыше. Чего греха таить, некоторые следователи, чтобы побыстрее закончить сложное дело, состоящее из большого букета запутанных преступлений, иногда трудились только над теми эпизодами, которые легко доказывались, а по остальным работали формально, не утруждая себя «копанием» вглубь. Перед своей совестью такие в целом неплохие следователи оправдывались примерно так: «Зачем собирать все? Какой в этом смысл? Ему (преступнику) и нескольких эпизодов хватит, чтобы получить «вышку». А у меня в сейфе еще и других дел по ноздри». У Григория же подход к таким делам был иной. Он не забывал, что у каждой жертвы есть родные и близкие, которым небезразлично, будет ли вменено в вину насильнику и убийце преступление, в результате которого они потеряли дорогого им человека. И Григорий работал в поте лица по каждому эпизоду. Понятно, что это усердие не могло остаться незамеченным со стороны начальства.

Без пяти девять, после короткого стука в дверь, в кабинет бодро вошел Григорий, в сером костюме и свитере более светлого тона. Его высокая стройная и подтянутая фигура говорила о том, что этот парень дружит со спортом и полон энергии.

Увидев его, Василий Андреевич не сдержал улыбки и, поднявшись со стула, вышел навстречу. Он терпеть не мог формал истов, которые перед подчиненными разыгрывают из себя начальников, и обращался к коллегам, стоящим на более низкой ступени служебной лестницы, всегда только по имени и не повышая голоса. Однако такое дружеское общение не мешало ему держать необходимую дистанцию.

— Ну, здравствуй, летчик! — протянул он мощную лапищу Григорию. — Искренне рад видеть тебя в полном здравии, благополучно вернувшимся из небесного путешествия. Проходи. Садись. Рассказывай.

Григорий пожал жесткую, словно деревянную, ладонь своего непосредственного начальника и, усаживаясь возле приставного столика, усмехнулся.

— А вам-то, Василий Андреевич, откуда известно о моем космическом путешествии?

— Мне по должности положено все знать о своих подчиненных, — отшутился Соколов, возвращаясь за стол. — А если серьезно, то вчера несколько раз передавали по радио и телевидению об этом смерче. Ты что, не слышал?

— Нет, — признался Григорий, — я весь день проспал. Как-никак последний день отпуска. Отсыпался на будущее.

— Этот смерч — редкий гость в наших краях, — сказал начальник следственного отдела, внимательно изучая пронзительным взглядом подчиненного. — У нас на дачах он чуть пошалил, а в Иваново наделал много бед: несколько кварталов жилых домов и производственных зданий снес. Много человеческих жертв.

— Очень жаль, — вздохнул Григорий.

— Да, — кивнул Соколов, — порой человек совершенно беззащитен перед стихией природы. — Ну, рассказывай.

— О чем? — пожал плечами Григорий и смущенно улыбнулся. — Вам же все известно, Василий Андреевич.

— Выкладывай все до мельчайших подробностей, — посерьезнев, приказал Соколов, — с самого начала. И не забудь рассказать о том, какие при этом ты испытывал чувства, какие возникали в голове мысли. Мне это интересно не только как человеку, но и как следователю. Ведь природа смерча и влияние его на человека еще мало изучены.

И Григорий, не упуская деталей, с присущей ему аккуратностью рассказал буквально все о злосчастном происшествии.

— Я молил Бога об одном, чтобы он пожалел меня ради моей мамы, а когда так счастливо все закончилось, переживал, как бы она не узнала от кого-нибудь, что меня унесло смерчем, прежде чем я ей позвоню, — закончил свой невеселый рассказ Григорий. — Ведь сердце у нее… Но, слава Богу, все обошлось. Мама ничего не знала. Но теперь о даче переживает. Ничего, как-нибудь отстроюсь заново. — Гриша добродушно улыбнулся.

— Дача — дело поправимое, поможем, — произнес со вздохом Соколов, внимательно выслушав подчиненного. — Я вот тут, Григорий, дело для тебя приготовил. Очень сложное. Но не могу поручить тебе вести по нему расследование до тех пор, пока не пройдешь медицинское обследование в поликлинике ГУВД.

— Медицинское обследование?! — поразился Григорий, никак не ожидая такого формализма от Василия Андреевича. — Зачем?

— Пройди медосмотр и принеси медицинское заключение о том, что здоров и допускаешься к работе, — в голосе начальника отдела почувствовался легкий металл. — Если подсуетишься, то до обеда успеешь пройти все кабинеты. Думаю, у боксера-перворазрядника никаких проблем со здоровьем не возникло. Но справка нужна для твоего личного дела.

— Василий Андреевич, от вас ли я это слышу? — опешил Григорий. — Вы же сами ярый противник излишних формальностей. Разве мало того, что я говорю — чувствую себя прекрасно, здоров как бык и готов к выполнению любого…

— Вот и прекрасно, — перебил, улыбнувшись, Соколов. — В данном конкретном случае, Гришенька, это не формальность, а чистота в нашей работе. Не забывай, что мы — юристы и в отношении себя должны в первую очередь соблюдать букву закона. А потому — шагом марш на медицинское обследование. Жду тебя с нетерпением с соответствующим документом от наших эскулапов.

После обеда Григорий, широко улыбаясь, вошел с медицинским заключением в кабинет своего шефа.

— Людям надо верить, товарищ начальник, — пошутил он и, с демонстративной осторожностью положив перед Василием Андреевичем медзаключение, расположился на стуле у приставного столика. — Я же говорил, что здоров как бык.

Соколов вначале на шутку не отреагировал. Взяв медицинское заключение, внимательно прочитал его, отложил в сторону и только тогда с улыбкой ответил:

— Насчет того, что людям надо верить, я с тобой полностью согласен, только замечу тебе, дорогой мой, что ты в первую очередь следователь, а потом уж человек. По-моему, эту разницу ты всегда улавливал. В общем, я рад за тебя, Григорий. И это не формальные слова, а от души. Рад, что ты остался в строю. Действительно, редкий случай. Воздушный поток тебя мягко опустил до земли, но мог и «отпустить» на большой высоте. Тогда бы никакое сено не помогло. Ну, будет об этом. У нас столько работы, что нет времени для посторонних разговоров. — И Василий Андреевич с многозначительным видом пододвинул к Грише шесть томов дела.

Переложив тома к себе поближе, Григорий спросил:

— Что это вы мне приготовили? Похоже, эти увесистые тома я где-то уже видел.

— Не исключено, — кивнул Соколов, — дело было в производстве у Смирнова Олега Юрьевича, а он, как тебе известно, перед твоим отпуском ушел на заслуженный отдых. Производство по делу возобновлено по вновь открывшимся обстоятельствам: наши славные опера из Куйбышевского РОВД задержали наконец-то маньяка, почти год наводившего ужас на молодых женщин столицы. Им оказался некто Алиджанов, узбек по национальности. Содержится в Бутырке. Его уже подвергли медицинской экспертизе. Признан вменяемым. Я насчитал по делу двадцать семь преступлений. Но по многим из них с доказательствами негусто. Сам Алиджанов все отрицает, кроме последнего, когда был взят на вместе преступления. Собственно, из материалов все узнаешь. Словом, Григорий, придется попотеть. Действуй. Желаю успеха.