Алла Полянская - Когда ад замерзнет

— Ну, а как мы узнаем, кто был этим покупателем?

— Не знаю. — Рита вздыхает и наливает себе воды. — Дело какое-то дикое, вроде бы и фактов нарыли, а толку нет, все умерли, у кого спрашивать. Может, и никак, и оно уже неважно теперь, у кого тут спрашивать, сама подумай, все мертвы.

— У нашего неуловимого убийцы. Он точно знает все.

— Ну да — убийца всему свидетель. — Рита хихикнула. — Едем к Игорю, расскажем. Нет, погоди, я сфотографирую эти документы и отошлю ему. Мне-то он ничего не сделает, а тебя, пожалуй, сунет в обезьянник, он может.

— Ты же говорила, что он этого не сделает?

— Конечно, не сделает, не дрейфь. — Рита отправляет фотографии и прячет телефон. — Слушай, Линда… а где вторая игрушка, которая оставалась в доме Лешкиной матери?

— Лешка мне ее подарил, когда я комод у него сторговала.

Рита воззрилась на меня в немом изумлении.

— И она все это время была у тебя?

— Ну да. Я ее в ящик с елочными игрушками сунула, она и сейчас там, я ее, знаешь, обмотала длинным хвостом дождика — для сохранности, там же стразики…

А если это не стразики? А если это взаправду бриллианты и прочие такие камешки, а металл — это золото и платина? Но я не виновата, да кто бы мог предположить, что в серванте умершей старухи может стоять такое сокровище, годами пылиться! Конечно, мне и в голову не пришло, да я, если честно, никаких особых драгоценностей и не видела никогда, мама ими не увлекалась, я тоже.

Твою ж мать.

— Ну твою мать. — Рита разводит руками. — Это уметь надо — вот такое сотворить. Сейчас едем к тебе домой, надо бы отдать игрушку на экспертизу. Кто еще знал, что игрушка у тебя?

— Зойка знала. — Я задумываюсь. — Лешка же ей сказал, что подарил мне ее. Назло сказал, я думаю. Роза и Миша знали, он им похвастался, что подарил мне игрушку, докторша знала, ну Юзек тоже… да все знали, похоже.

— Тогда никто у тебя ее законным путем не заберет — ты получила эту вещь в подарок. — Рита вытащила из ящика последнюю папку. — Это какая-то переписка… смотри, писала Татьяна Лури своему сыну на фронт. Откуда тут эти письма, как они оказались здесь? Вот что она пишет: а наследство твое тебе известно, только возвращайся. Видимо, далеко не все она выкопала из тайника. Черт, все так запутано — погоди, я эти письма тоже Игорю отошлю. Он нас обеих убьет, попомнишь мои слова.

Судя по тому, с какой беспечностью она это говорит, нисколько не боится Рита своего сурового мужа. У нее звонит телефон, и по всему видать, ее вызывают на работу.

— Ладно, давай я вас домой отвезу, а сейчас мне на работу надо. Вечером приеду.

Я помогаю Лильке спрятать в рюкзачок ее альбом и фломастеры, и мы идем к выходу. Девицы в очках след простыл — видимо, она растворилась в этих пыльных коридорах. Охранник на входе даже головы в нашу сторону не повернул.

Было бы забавно сжечь эту богадельню.

— И ведь все было прямо перед носом! — Рита почти не следит за дорогой. — Подумать только, сунула в коробку с мишурой и думать забыла! Ладно, сегодня мне некогда, а завтра сведу тебя с человеком, который разбирается, он скажет, что это за игрушка.

Ну, я решила, что это просто рождественское украшение. Я смотрела на эту карету и думала, что это карета Золушки — именно такую карету могла наколдовать Фея-крестная, что-то прекрасное и необычное. Я представляла, как едет она в этой карете на бал, а там ее ждет принц… отчего-то все барышни мечтают о принцах, а ведь принц — самый бесполезный кандидат на роль мужа. Ведь это очень глупо — просить принца пропылесосить в доме. И на дачу его взять — на кой он ляд там сдался, ни забор поправить, ни сорняки выкосить. Хотя, наверное, этим у принцев занимаются какие-то специально обученные люди, но тогда и вовсе скука получается, сиди себе и думай о своем величии, ни слова в простоте не скажешь, ни на толчок без величия не сходишь, а ведь иногда вот так стрескаешь что-то, и совсем не до величия, а тут принц… неудобно.

Виталик Ченцов был таким принцем — для меня. Я всю дорогу боялась, что как-то не так выгляжу, что рядом с ним я какая-то недостаточно утонченная, а ему все это было до лампочки. И я смотрю на Лильку, которая деловито шуршит Ритиным пакетом с фруктами, пытаясь оторвать банан от связки, и думаю о том, что нам с ней нужен не принц, а кто-то, кто просто принесет пирожных без сахара или сварит суп.

И я снова думаю — а придет ли сегодня Степан? Может, ему надоели все наши проблемы.

В общем, я ни секунды не предполагала, что Лешкин подарок является чем-то большим, чем просто симпатичной поделкой, а знала ли Митрофановна? Ну, если предположить, что эти цацки именно такая драгоценность.

Может, и знала, ведь рассердилась же на Зойку и ее мамашу, когда они якобы разбили игрушку, осколки требовала. Но отчего-то не продала, продолжала держать в серванте. Чужая душа — потемки, конечно.

Лилька, наконец, оторвала банан и пытается его очистить, но у нее такие крохотные розовые пальчики, а банан немного зеленоватый — докторша сказала, что именно такие бананы самые полезные, но чистить его трудновато.

— Давай я тебе почищу.

Вот ведь незадача — застряли мы на светофоре. Лилька вгрызается в банан, а я рассматриваю улицу. Я сейчас будто проснулась, а на улице уже совсем весна. А я не замечала ее, я никогда ее не замечала.

— Ты со Степой что планируешь делать? — Рита сворачивает с проспекта. — А то, я смотрю, он никуда от вас не собирается.

— Он просто так приходит, из сострадания.

— О господи. — Рита насмешливо покосилась на меня. — Видала я дур на свете, да только не таких. Из какого, мать твою, сострадания? Ну да — в первый раз он пришел, потому что я бросила клич в группе. Ну, а потом?

— Откуда я знаю.

— То есть вы с ним даже не говорили об этом?

— О чем?! — Я начинаю злиться. — Рита, мы с ним просто друзья. Он больше к Лильке приходит, чем ко мне.

— Ага. — Рита паркует машину у ворот. — Боже, как все запущено. Ладно, вылезайте, приехали.

Я вынимаю Лильку из машины, она обхватывает меня за шею.

— На ручки.

Мои ноги почти полностью зажили, так что я беру ее на руки. До этого она никогда не просила взять ее на руки. Нет, она карабкалась на меня, когда я садилась, но это совсем другое дело. Значит, доверие между нами растет, и это отлично, потому что еще утром она думала, что я отвезу ее обратно в приют.

— Уток кормить?

Думаю, она уже поняла насчет приюта.

— После обеда. Вот покушаешь, поспишь — и сразу пойдем уток кормить, и Мишу возьмем.

— И Степу.

Ага, делать Степе больше нечего.

Рита несет наши рюкзаки и пакет с фруктами, а я несу уставшую Лильку. Она учится снова доверять миру, изо всех сил учится — я вижу, как хочется ей поверить, что все не так уж паршиво устроено, и ей надо за кого-то уцепиться, чтобы ее вера устояла. И она выбрала меня.