Ольга Баскова - Сокровище падишаха

— Мамочка, ну что ты такое говоришь? — изумилась Галя. — Тебе всего лишь пятьдесят четыре года, ты даже не пенсионерка. Ну кто собирается на тот свет в таком возрасте?

— Доча, со мной никогда такого не было, — возразила мать. — Возможно, врачам удастся что-то сделать, возможно, и нет. Вот почему я должна сказать тебе… — Она снова начала задыхаться. Галя вскочила и побежала на кухню, чтобы согреть маме воды. Она даже не представляла, какие лекарства дают в таких случаях, и лишь молча молилась на маленькую иконку Матроны Московской в обычной рамке, купленную как-то в церковной лавке. Святая словно услышала ее молитвы: через несколько секунд в квартиру позвонили.

— Это «Скорая»! — радостно закричала девушка. — Сейчас они тебе помогут!

Она бросилась открывать, забыв, что и не запирала дверь. Доктор средних лет, с угрюмым худым лицом деловито осведомился:

— Куда проходить?

Галя с трудом глотнула от волнения и, поймав сочувственный взгляд молоденькой медсестры, повела их за собой:

— Сюда, пожалуйста.

Елена Васильевна продолжала задыхаться и уже закатывала глаза. Врачу хватило доли секунды, чтобы оценить обстановку. Он выдавил слабую улыбку, но глаза болотного цвета выражали тревогу.

— Давно задыхаетесь? — поинтересовался мужчина и, не дожидаясь ответа, вытащил стетоскоп и деловито распорядился: — Помогите матери обнажить спину.

Девушка бросилась к задыхавшейся, бледной Елене Васильевне и осторожно усадила ее на подушки.

— Мамочка, нужно… — начала она, но женщина кивнула:

— Оставь. Я сама.

Она подняла розовую фланелевую ночную сорочку, местами залатанную, и Галя почувствовала стыд. Ну почему она не настояла, чтобы мать купила себе новые вещи, когда Аркадий Петрович выделил ей хорошую премию? Теперь вот совестно перед доктором. Что он о них подумает? Однако лицо врача оставалось бесстрастным. Он приложил стетоскоп к белой исхудалой спине, и Елена Васильевна поморщилась:

— Холодный.

— Лето на дворе, — процедил мужчина. — Дышите. Задержите дыхание.

Впервые на его лице появилось что-то похожее на сострадание. Он повернулся к Галине:

— Рекомендована срочная госпитализация.

— Срочная госпитализация? — со страхом переспросила она. — Все очень серьезно, доктор?

— Трудно поставить диагноз без снимка, — буркнул врач. — Флю давно делали?

— Я проходила диспансеризацию в прошлом году. — Елена Васильевна продолжала хрипеть. — Мне сказали — все в норме.

— Значит, сердечная недостаточность, — констатировал доктор. — Все равно без больницы не обойдетесь.

Галя схватила его за холодную руку.

— Доктор, — умоляюще произнесла она, — не нужно ее в больницу. Неужели нет дорогих лекарств, которые ей помогли бы? Может быть, надо делать уколы? Я умею, я буду ухаживать, только не отправляйте ее в больницу.

Врач деловито посмотрел на часы. Медсестра стояла возле него каменным изваянием.

— В принципе я не могу настаивать, — сказал он, стараясь говорить как можно мягче. — Если вы откажетесь от госпитализации — это ваше право. Но предупреждаю: вы бессильны что-либо сделать самостоятельно. В легких вашей матери — вода, нужен снимок для постановки окончательного диагноза. Даже при самом благоприятном раскладе вы не уберете жидкость, и она задохнется через полчаса. Если вы согласны на это — что ж, хозяин — барин, мы удаляемся. — Он встал и кивнул медсестре: — Поехали, Кира. Нас больные ждут.

— Но постойте! — Галя снова схватила его за руку. — Сделайте ей укол! Вы не можете вот так ее бросить!

Доктор мягко снял ее ладонь со своего запястья:

— Могу и сделаю, потому что, помимо вашей матери, есть и другие люди, нуждающиеся в нашей помощи. Вы отказываетесь от предложения, значит, дальше действуйте сами. Кстати, об уколах и таблетках. Они не очистят легкие, нужна система. Вот теперь я сказал все. Прощайте.

Елена Васильевна зашлась в сильном хриплом кашле. Мужчина бросил укоризненный взгляд на Галю, словно говоря ей: «Ты ведь сама этого хотела». И девушка приняла решение:

— Госпитализируйте.

— Постойте! — На внезапно постаревшем, багровом от напряжения лице женщины появилось упрямое выражение. — Я никуда не поеду.

Врач развел руками:

— Милые мои, решайте скорее.

— Она поедет! — твердо сказала Галина и, открыв шкаф, достала большую сумку, с которой ее мать обычно ездила в командировки. — Мама, подумай, какие вещи ты возьмешь?

— Я никуда не поеду. — Елена Васильевна перестала кашлять и отвернулась к стене.

— Мама, я не допущу, чтобы ты умерла у меня на руках раньше положенного срока. — Галя бросала в сумку все: нижнее белье, халат, платье, кофту и юбку, отмечая про себя скудность и ветхость гардероба матери. — Да, захватим еще тарелку, кружку, ложку, вилку, зубную щетку, пасту и мыло.

— Не забудьте постельное белье, — подсказала медсестра.

— Не забудем. — Сумка оказалась заполненной доверху, и девушка подняла ее: — Мама, собирайся. Что ты хочешь надеть?

— На улице жарко, — предупредил доктор. — Если какой-нибудь легкий халат…

Второго халата у Елены Васильевны не было, и дочка помогла ей натянуть тонкую кофточку и старую летнюю юбку в белую и синюю клетку.

— Сами дойдете? — поинтересовался врач.

— Да уж постараюсь. — Женщина поджала губы и направилась к двери. У порога она вдруг крепко обняла свою девочку.

— Ты что, мамочка? — изумленно спросила Галя. Елена Васильевна снова захрипела, губы ее посинели, но ей удалось произнести:

— У меня плохое предчувствие. Я больше сюда не вернусь.

— Да что ты такое говоришь? — Галина взяла мать под руку и вывела на лестницу. — Там тебя приведут в порядок. Ты же слышала, что сказал доктор. Я этого сделать не смогу.

— Ну, может, и так, — не стала спорить Елена Васильевна. — Пойдем, дочка.

Когда они вышли во двор, женщина вздохнула полной грудью и мечтательно произнесла:

— Как хорошо! Так бы и сидела на скамейке! И дышится легче.

— Еще посидите на скамейке, — произнесла медсестра. — Не пройдет и недели, как вернетесь домой.

Ее слова порадовали Галю и вселили в нее уверенность. Ее мама не может умереть, ей обязательно помогут! В больнице она будет под наблюдением.

Врач поддержал больную, когда она садилась в машину.

— Боже, как не хочется! — простонала Елена Васильевна, бросив взгляд на дом. — Как не хочется уезжать!

— Ты вернешься через неделю, — заверила ее Галя. — Живая и здоровая. И мы с тобой обязательно куда-нибудь поедем.

Женщина ничего не ответила. Всю дорогу до больницы она кашляла и с тоской смотрела в окно.

В приемном покое, у которого их высадила «Скорая», пожилая медсестра с серым от усталости лицом и небольшими усами над верхней губой, делавшими ее похожей на мужчину средних лет, поинтересовалась у врача: