Ольга Баскова - Сокровище падишаха

Айше оторопела. Ее смуглое лицо стало белее снега.

— Ты не понимаешь, о чем просишь! — прошептала она. — Это невозможно.

— Для вас нет ничего невозможного. — Гюльжан обнимала ее стройные ноги, скрытые под широкими штанами. — Придумайте что-нибудь. Я даже не прошу у вас деньги. Просто помогите нам выйти из дворца, и мы сядем на первый же корабль. Клянусь, вы никогда обо мне не услышите, и падишах снова полюбит вас.

Первая султанша смягчилась.

— Встань, не ползай, как крыса, — буркнула она. — Я обещаю что-нибудь придумать. Жди.

— Благодарю вас, госпожа. — Гюльжан поцеловала ее руку. Служанка вывела ее из покоев, и девушка принялась ждать полудня, чтобы обо всем рассказать Малеху. Но только они бросились друг другу в объятия, их схватили стражники и поволокли во дворец.

Ее ввели сразу в тронный зал, где восседал дрожавший от гнева и обиды Исмаил. Айше стояла по его правую руку, ехидно улыбаясь. Черкешенка поняла, что хитрая турчанка нашла лучший способ избавиться от соперницы. У Исмаила дергались губы и руки, и, запинаясь, он спросил:

— Разве я не любил тебя, о Гюльжан?

— Любил, мой господин, — отвечала черкешенка, потупив взгляд.

— Разве не подарил я тебе в знак своей любви алмаз, который стоит как несколько царств, и разве не носишь ты его на своем пальце? — Он заметил, как камень сверкнул в солнечных лучах, а девушка прокляла себя, что надела его. Она хотела отдать кольцо Малеху, чтобы тот отдал его капитану корабля, готовому увезти их подальше от падишаха.

— Ношу, мой господин, вот он, — едва вымолвила Гюльжан. — Твой перстень всегда со мной.

— Так почему же ты обманула меня и стала любить простолюдина? — воскликнул Исмаил. В его голосе звучали боль и гнев.

— Это неправда, меня оболгали, мой господин, я люблю только тебя! — закричала она и зарыдала, в отчаянии заламывая руки. Мысль о том, что вероломная Айше победила, жгла, не давала покоя. Но еще больше беспокоило то, что сделают с ее возлюбленным.

— Не лги мне! — страшным голосом прорычал повелитель и обратился к своим визирям: — А ну-ка, приведите сюда этого негодяя!

Слуги бросились исполнять приказание и вскоре ввели красивого голубоглазого молодого юношу и поставили на колени перед падишахом рядом с плачущей Гюльжан.

— Вот твой любовник! — крикнул он, обращаясь к одалиске. — Сознавайся, ты всходила с ним на ложе любви?!

Гюльжан, качая головой, громко зарыдала.

— А ты что скажешь, несчастный раб, грязный червь, сын собаки? — обратился падишах к юноше. — Говори правду, все равно погибнешь.

Молодой человек взглянул прямо в злые, налитые кровью глаза властелина, тряхнул белыми кудрями и с наглой гордостью ответил ему:

— Да, падишах. Я полюбил Гюльжан, а она полюбила меня. Полюбила потому, что ты старый, немощный баран, от которого женщину может только тошнить. Мы проводили с ней волшебные ночи в твоем саду… Ты упомянул о смерти… Я не боюсь ее. В моей жизни уже случилось то, о чем я мог только мечтать.

Все стояли, как камни, слушая возмутительные слова бедного раба и не веря своим ушам.

Падишах в гневе вскочил, затопал ногами и, тряся сжатыми над головой кулаками, закричал:

— Казнить обоих! Сейчас же!

— Слушаюсь, о величайший из величайших, — сказал палач и направился к юноше, чтобы немедленно исполнить приказ Исмаил-бея.

Но когда он приблизился к незадачливому любовнику, произошло то, чего никто не ожидал. Юноша ловким движением выхватил висевший на поясе у одного из охранявших его стражников длинный кинжал и внезапно вонзил его в грудь своего господина. Лезвие вошло в тело, как в масло, падишах упал, и в тот же момент палач отточенным движением снес дерзкому юноше голову. Гюльжан ахнула, бросилась к лежащему на полу луноликому и прижала к его кровоточащей ране подаренный им бриллиант. Еще ее мать говорила, что драгоценный камень может останавливать кровь и возвращать жизнь. Однако это не помогло. От его крови огромный бриллиант стал красным — и только. Видя окровавленную голову соперника, голубые глаза которого закатились и подернулись дымкой, умирающий произнес:

— Теперь перстень начнет убивать. Он стал цвета крови и будет жаждать ее постоянно. Гюльжан, избавься от него.

— Она не успеет этого сделать, — вперед выступила Айше. На ее красивом лице сияла торжествующая улыбка. Черкешенка поняла, что султанша избавилась от нее более действенным способом. Здесь, в гареме, не прекращалась слежка, в том числе и за ней, и ей не хотелось отвечать за побег. Пусть лучше возлюбленных казнят. Тогда Гюльжан действительно никогда не встанет на ее пути. — Схватите ее, — приказала она стражникам, — и обязательно отнимите перстень. С ним я стану владеть миром!

Охрана поспешила исполнить приказ, но девушка, проворная, как кошка, молнией бросилась к дверям, выбежав из покоев в сад. Пробираясь сквозь заросли, она слышала топот бегущих воинов, но он ее не пугал. Жизнь без любимого потеряла всякий смысл. Когда бедняжка добежала до озера с фламинго и кувшинками, она, размахнувшись, бросила перстень в воду, а потом, вдохнув полной грудью, кинулась следом. Стража выловила уже хладный труп красавицы. Никакого перстня с кроваво-красным камнем на ее руке они не нашли и отправились во дворец, волоча по земле мертвое тело любимой женщины падишаха. А между тем кольцо, словно не желая заканчивать свой путь на дне озера, упало на широкий глянцевый, по цвету напоминавший лягушечью кожу, листок кувшинки, и большой селезень, случайно залетевший в сад к местным уткам, проглотил его, приняв за корм. В какую страну он унес его, кому потом досталось сокровище, получившее название «Кровь падишаха», — об этом не знали многие века. На земле вспыхивали кровопролитные войны, стирались с лица государства, менялись правители. Был ли замешан в этом перстень, который, насытившись кровью врагов своего хозяина, жаждал его крови? Об этом никто не знал. Никто не знал, как он оказался в русской дворянской семье, не принося несчастий ни им, ни их друзьям. Вероятно, эти люди никому не желали зла, и перстень задремал до поры до времени, пока что-то не пробудило его дьявольскую силу.

— М ама, мама, почему этот дядя так одет? Жарко же, мама.

Пухленькая, светленькая девочка лет восьми, в зеленом платье в черную клеточку, с забавными ямочками на кругленьких щечках, слегка тронутых румянцем, моргала длинными пушистыми ресничками.

— Мама, ну почему? Давай скажем ему, что он простудится. Нельзя одеваться тепло, когда жарко. Он вспотеет и заболеет, правда, мамочка?