Ольга Баскова - Сокровище падишаха

— В палату, живо!

Галя опустилась на жесткий стул в коридоре. Она не заметила, как к ней подошел Слава и взял ее холодную руку.

— Герман всегда творил чудеса. — Он попытался утешить бывшую жену. — И в этот раз ее вытащит, вот увидишь.

Девушка ничего не ответила, пытаясь вспомнить какие-нибудь известные ей молитвы, но в голову, как назло, лезла всякая чепуха. Наверное, сработала защитная реакция организма. Только от чего разум старался ее защитить? От смерти близкого человека? Что же там делает Герман? Почему так долго?

Будто бы услышав дочь своей пациентки, красный, расстроенный врач вышел из палаты. Когда он взглянул на Галю, в его лазурных глазах стояли слезы. Галя вскочила, как солдат при виде командира, и дико закричала:

— Нет! Нет! Только не это! — а потом упала на холодный, недавно вымытый пол.

Она очнулась в незнакомой комнате на кушетке, застеленной клеенкой. Слава склонился над ней с заботливым лицом.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мама… — еле выдавила Галя. Бывший муж опустил голову.

— Да, моя хорошая, произошла остановка дыхания, а потом сердца. Герман ничего не мог сделать. Я видел ее снимки. Рак сожрал все легкие, представляешь? Герман выписал дорогие лекарства, потому что не хотел лишать тебя надежды. Он знал, что речь идет не о месяцах, а о часах.

Галя молчала, вытирая слезы.

— Родная моя, подумай, какая бы жизнь ее ожидала, если бы ты забрала ее домой, — продолжал Слава. — Жуткие боли, постоянные плевральные пункции, чтобы откачивать жидкость… Такие больные молят об эвтаназии, которая в нашей стране запрещена. Самое печальное то, что они все равно умирают, и старания родственников ни к чему не приводят.

— Ничего, — Галя кусала губы. — Пусть она пожила бы еще немного. Я облегчила бы ее страдания.

— Да, да, — не стал спорить с ней Слава. — Давай я отвезу тебя домой. Нужно готовиться к похоронам, — он почесал выбритый затылок. — Знаешь что? Хочешь ты этого или нет, я не оставлю тебя в такую трудную минуту. Завтра утром я уйду в отпуск за свой счет и помогу с похоронами. Тебе понадобятся деньги.

Галя не стала спорить:

— Хорошо.

— По возможности я освобожу тебя от всего, — пообещал Слава. — Ну, пойдем в машину.

На негнущихся ногах девушка последовала за ним. Мужчина распахнул перед ней дверцу черного «Мерседеса»:

— Садись.

До дома Гали они доехали в полном молчании. На прощание бывший муж пожал ей руку и произнес:

— До завтра.

— До завтра, — эхом отозвалась она, с содроганием думая, что сейчас войдет в пустую квартиру, где все напоминало о матери. Клацнув ключом, она немного задержалась на пороге, а потом заставила себя шагнуть в темную прихожую. Жуткая тишина словно облила ее с ног до головы.

«Эти дни мне нужно быть сильной, — размышляла Галя. — Нужно отвлечься, не думать о плохом, чтобы выдержать похороны. Я обязана похоронить ее по-человечески».

Внезапно в голове молнией вспыхнула мысль. Перстень! О каком же перстне говорила мама? Среди ее колечек Галя никогда не видела такой драгоценности. Может, Елена Васильевна ни разу не надевала его? Девушка прошла в комнату, которую мать называла комнатой бабы Веры, и открыла старый сервант. Деревянная лакированная шкатулка с кое-где сошедшим лаком желтела на верхней полке. Девушка достала ее и с трепетом откинула крышку. Перстень лежал в самой середине, на красной бархатной тряпочке, массивный, из золота высшей пробы. В центре кольца красовался огромный рубин, обрамленный россыпью довольно крупных бриллиантов. Как он оказался на остановке, где его нашла мама? Кто потерял такое сокровище? И почему Елена Васильевна решила, что он принес несчастья их семье? Разве они с бабушкой что-то скрывали от нее? Да, им пришлось хлебнуть много горя, но разве им одним? Сколько угодно людей, переживших подобные проблемы.

Галя надела перстень на палец и полюбовалась им при свете люстры. Рубин отбрасывал на стены кровавые блики, бриллианты переливались всеми цветами радуги, создавая неповторимую игру красок. Только подумать, что такую красоту придется продать! Но это последняя воля мамы, и ничего не поделаешь. Галя положила перстень в шкатулку и убрала ее обратно в сервант. Потом она прошла на кухню и поставила чайник, продолжая думать о своих близких и пытаясь разгадать тайну перстня. Интересно, в каком году мать нашла его? Был ли дед к тому времени генералом, большим начальником? Бабушка рассказывала, в какой огромной квартире они жили, на какой даче отдыхали. Каждый день за дедом приезжала черная «Волга», чтобы отвезти на службу. Все разрушилось в одночасье. Однажды ночью за ним приехала машина, но не черная «Волга», а милицейский «уазик», и увезла навсегда. Потом ему предъявили чудовищное обвинение в хищении в крупных размерах, и дед, не выдержав позора, повесился в камере на собственном ремне, который у него почему-то не отобрали. Бабушка до последних своих дней утверждала, что уйти на тот свет ему помогли. Перед этим происшествием она ходила к нему на свидание. Дед выглядел бодрым, просил нанять хорошего адвоката и клялся, что невиновен.

— Меня отправил сюда начальник тыла, — утверждал он, — совершавший махинации. Я отказался помогать ему и закрывать глаза на хищения. За это он и упрятал меня в камеру, организовав подставу.

— Почему же ты не рассказал обо всем прокурору? — удивлялась бабушка.

— Да потому что он лучший друг этого тыловика, — горестно отвечал дед, — и топит меня с неимоверным усердием. Думаю, тыловик делился со многими в нашем городе. Поэтому… — он посерьезнел и сжал руку бабушки, — Вера, если со мной что-то случится, знай: это их рук дело. Я собираюсь бороться и не планирую уходить на тот свет раньше времени. И потом, я люблю вас — тебя, нашу дочку, внучку. Милая, найди хорошего адвоката, но постарайся разузнать, не куплен ли он уже моими так называемыми друзьями.

Бабушка, вернувшись из тюрьмы, долго плакала, но потом, собравшись с силами, принялась обзванивать знакомых, которым доверяла. К вечеру она уже связалась с адвокатом, готовым вытащить деда из тюрьмы, но утром ей позвонили и сообщили печальную новость.

— Эти подонки свели с ним счеты, — тогда сказала бабушка матери. — Но зря они думают, что на этом поставлена точка. Я еще жива. И я добьюсь, чтобы они заняли его место.

С тех пор, как говорила Елена Васильевна, у ее матери умерла душа. Бабушка Вера перестала замечать дочь и внучку, замкнувшись в своем горе и отдавшись одной мысли — отомстить. Она бегала на телевидение, пыталась писать статьи в газеты, требовала пересмотра дела, наказания виновных и полной реабилитации мужа. Однако у нее ничего не получалось. А в один солнечный летний день ее выловили из моря. Следователь, не слушая заверений Елены Васильевны, утверждавшей, что ее мать убили, закрыл дело, указав причину — несчастный случай. Действительно, следов насилия на теле несчастной не нашли, а вскрытие проводить не стали. Кому интересна пожилая особа, к тому же жена генерала, обвиненного в хищениях?