Джеймс Чейз - Гриф - птица терпеливая

Сдерживая волнение, не глядя на секретаря, он произнес:

- Пригласите его подняться в мой кабинет. Спустя три минуты Шерборн открыл дверь, и в номер вошел рослый, широкоплечий мужчина со сверлящим взглядом, тонкими губами и тяжелой, выпяченной вперед нижней челюстью.

- Входите, сэр, - проговорил Шерборн, отступив в сторону. - Мистер Шейлик ждет вас.

Сержант Гудьярд вошел. Увидев Шерборна, изумленно поднял брови:

- Привет, Джордж. А я думал, ты концы отдал.

- Никак нет, сэр, - отозвался Шерборн, на лбу у которого выступил пот.

- Какая жалость. Ты что, завязал?

- Да, сэр.

Любопытным взглядом сержант обвел комнату:

- Вижу, ты тут неплохо устроился, не так ли, Джордж? Пожалуй, это не то что Пентонвиль.

- Совершенно верно, сэр, - ответил его собеседник, открывая дверь в кабинет Шейлика.

Упершись в него долгим, испытующим взглядом, Гудьярд вошел в роскошно обставленное помещение.

Египтянин поднял на полицейского глаза. Тот медленно приближался к его столу.

- Сержант Гудьярд?

- Так точно.

- Присаживайтесь, сержант, - жестом указал Шейлик на стул. - В чем дело?

Опустившись в кресло, Гудьярд внимательно посмотрел на хозяина помещения, который явно чувствовал неловкость, которую обычно испытывают все, у кого рыльце в пушку, когда к ним приходят из полиции. Правда, лицо его осталось бесстрастным.

- Мисс Натали Норман служит у вас?

- Совершенно верно, - кивнул Шейлик. - Сегодня она не пришла на работу. С ней что-то произошло?

- В субботу вечером она умерла, - ответил Гудьярд бесстрастным, как у всех полицейских, голосом. - Самоубийство.

Шейлик вздрогнул. Смерть вызывала в нем ужас. Несколько секунд он оставался неподвижным, но его практический ум тотчас начал работать; бездушная натура давала себя знать. Кого же найти на место мисс Норман? Кто будет ему помогать? То, что она мертва, его ничуть не тронуло. Главное состояло в том, что последние три года он всецело полагался на нее в своих общественных и деловых связях.

- Очень жаль, - заметил Шейлик. Взяв сигару, обрезал кончик. - Была ли какая-то причина?

"Ну и подонок!" - подумал сержант, но не показал виду, что толстяк ему противен.

- Для того чтобы это установить, я и приехал к вам. Я надеялся, что вы поможете мне.

Египтянин зажег сигару и, выпустив изо рта густую струю табачного дыма, помотал головой:

- К сожалению, мне ничего о мисс Норман неизвестно. Абсолютно ничего. Я всегда считал ее прекрасным работником. Она служила у меня три года. Откинувшись на спинку кресла, толстяк посмотрел в глаза полицейскому. - Я человек занятой, сержант. Не могу же я проявлять интерес к личной жизни своих сотрудников.

Сунув руку в карман пальто, Гудьярд достал небольшой предмет и положил его на бювар перед самым носом адвоката.

- Вы не знаете, что это такое? Хмурясь, адвокат посмотрел на массивную скрепку, какие используют в делопроизводстве.

- Очевидно, канцелярская скрепка, - отрезал Шейлик. - Надеюсь, у вас есть причина задавать подобный вопрос. Вы отнимаете у меня драгоценное время, сержант.

- Есть, - отозвался Гудьярд, никак не реагируя на резкий тон толстяка. - Насколько я понимаю, мистер Шейлик, вы занимаетесь сделками, которые могут вызвать интерес со стороны ваших конкурентов.

- Разве это должно вас интересовать? - неприязненно ответил адвокат.

- Нет, не должно, - признался сержант. - Но именно это обстоятельство помогло бы нам понять появление вот этого предмета, - продолжал он, коснувшись пальцами скрепки.

- Что вы хотите сказать?

- Это замаскированный под канцелярскую скрепку чрезвычайно чувствительный микрофон. Пользоваться им можно лишь по особому разрешению. Иначе говоря, сэр, этот прибор используется лишь в целях шпионажа.

Уставившись на скрепку, Шейлик почувствовал, как по спине у него пробежал холодок:

- Я вас не понимаю.

- Микрофон был обнаружен на квартире мисс Норман, - принялся объяснять Гудьярд. - К счастью, окружной следователь, расследующий это дело, пытается выяснить причину ее смерти, он и установил, что это на самом деле. Вот почему я пошел к вам.

- Я ничего об этом не знал, - ответил адвокат, облизав сухие губы.

- Вы видели это раньше?

- Не думаю. Нет. - Пытаясь подавить в себе испуг, Шейлик взмахнул рукой, указав на груду бумаг на столе. Все они были соединены канцелярскими скрепками, правда не такими большими, как та, что лежала у него на бульваре. - Хотя возможно. Не помню.

- Чтобы использовать этот микрофон, - заявил сержант, кладя предмет в карман, - нужен диктофон. Можно осмотреть стол мисс Норман?

- Разумеется, - ответил адвокат и проводил полицейского в приемную, где сидела Натали. - Вот ее стол.

Гудьярд действовал быстро и профессионально. Заглянул в папки с бумагами, осмотрел стенной шкаф, в который мисс Норман вешала свою одежду.

- Ничего нет. - Повернувшись к адвокату, сержант спросил:

- У вас не было причин предполагать, что мисс Норман шпионит за вами?

- Конечно не было.

- И вам ничего не известно о ее личной жизни? Насколько известно нам, у нее жил некий молодой человек. Соседи по дому видели, как он входил к ней в квартиру. Не знаете, кто это такой?

- Не могу поверить, - не скрывая изумления, выдавил Шейлик. - Но раз вы так говорите... Нет, я ничего не знаю.

- Мы продолжим расследование. Возможно, я еще побеспокою вас.

- Я ежедневно бываю здесь. Сержант двинулся было к выходу, но затем остановился:

- Известно ли вам, что ваш слуга, Джордж Шерборн, отсидел шесть лет за мошенничество?

- Известно, - с непроницаемым лицом ответил адвокат. - Теперь он совсем другой человек. И я им очень доволен.

Внимательно посмотрев на Шейлика своими холодными глазами, полицейский возразил:

- Трудно поверить, что такие, как он, могут стать другими. - С этими словами он вышел.

Египтянин сел за стол. Достав платок, вытер потные руки. Неужели же микрофон лежал у него на столе?

А если лежал? Выходит, эта стерва бледнолицая записывала все его переговоры. Он вспомнил о незаконных валютных сделках. А информация, полученная им от представителя министерства финансов, благодаря которой четыре его клиента сколотили себе целое состояние! Что тут говорить о "наколке" относительно предполагаемого слияния нескольких компаний, которую продала ему машинистка, падкая до денег! Перечень был бесконечен. Если микрофон лежал у него на столе, то чего только она не могла записать! Да, еще операция с Каленбергом. Неужели она записала и это? С перекошенным от злобы лицом Шейлик скомкал носовой платок. Где же этот диктофон? Может быть, кто-то наехал на нее, но не сумел ее перевербовать? Может, она получила только микрофон, а диктофон взять не решилась? Почувствовала, что впутывается в грязное дело? Ведь она была чистюлей. А что, если она предпочла покончить с собой, чем предать шефа? Ну а вдруг успела записать беседу с четверкой, которая должна достать для него перстень Борджиа? Неужели кассеты с записями их разговоров уже на пути к Каленбергу?