Марина Крамер - Хирургия мести

Рассеянный, он мог натянуть мою куртку, удивляясь, почему она вдруг стала маловата в плечах и груди, и выйти в таком виде из квартиры.

Мне приходилось зорко следить за всем этим, чтобы муж имел пристойный вид и не производил на людей впечатления заброшенного и неухоженного холостяка.

Я же начала прикидывать свой распорядок дня на сегодня.

Ничего нового не планировалось — уборка, загрузить стиральную машину, пойти в магазин, на почту и в банк, забрать из химчистки вещи. Обычные дела, которые я делаю ежедневно.

Моя жизнь скучная и однообразная, в ней никогда ничего происходит, и можно с уверенностью сказать, чем я буду занята, например, в шестнадцать часов тридцать две минуты седьмого августа две тысячи какого-то там года.

Скучная жизнь домохозяйки без собственных интересов, увлечений и желаний.

Я уже давно перестала ощущать себя человеком, личностью.

У меня нет подруг, потому что с ними надо о чем-то говорить, чем-то делиться, а у меня ничего нет.

Правда, в последнее время появился один персонаж, но об этом я предпочитаю никому не говорить. Общаюсь я только со Стасей, потому что считаю ее близким человеком, родной, а вовсе не подругой.

Но иногда категоричная и бескомпромиссная Стаська начинает говорить мне в глаза все, что думает, и это довольно обидно.

Правда, я тоже не остаюсь в долгу, и мы квиты, снова можем общаться, словно бы спустили пар и освободили место для новых впечатлений.

Надо бы, кстати, ей позвонить — Стася неплохо разбирается в криминальных темах, вдруг что-то дельное посоветует.

Подруга удивительно долго не брала трубку, а когда ответила, я еле узнала ее. Никогда прежде моя Стася не разговаривала сиплым, словно пропитым и прокуренным голосом.

— Что это с тобой? — удивилась я.

— Классно звучу, да? — просипела Стася. — Петь, похоже, никогда уже не смогу, прощай, мечта о сцене.

— Да ты и не пела никогда. Что случилось-то?

— Не возражаешь, если я расскажу тебе об этом при встрече? — уклонилась она, а я вычленила из этого ответа только одно — Стася собирается ехать к нам.

Сообщение меня обрадовало — мне хотя бы будет с кем поговорить и по магазинам пробежаться. Можем, кстати, и в театр выбраться, хоть Стася и не особо его жалует.

— Когда летишь?

— Сегодня ночью, — огорошила меня подруга. — Если успею. Все, Настюша, мне пора, — и в трубке раздались гудки.

Я даже не успела понять, почему она так быстро свернула разговор, почему бросила трубку. Что за спешка?

Обычно о своих приездах Стася предупреждала примерно за месяц, да и жить предпочитала в гостиницах.

Кстати, а где она сейчас-то собралась остановиться? Этот вопрос требовал немедленного выяснения, и я снова набрала номер подруги.

— Стася, это я опять. Быстро скажи — ты у нас?

— На три дня, если можно. Если нет — скажи, я решу, пока еще есть время.

— С ума сошла?! Решит она! Даже не думай! Я тебя на машине встречу, и не возражай. Все, целую, увидимся, — и я скоренько отключила телефон, чтобы не дать подруге опомниться и отказаться от моих услуг.

Я сползла с кровати и вышла в кухню.

Захар успел сварить кофе, выкурить пару сигарет и снова вернулся к работе.

Я поставила на плиту кастрюльку для овсянки, но потом передумала — съем молочную кашу, потом захочу бутерброд с белым хлебом, потом булочку с вареньем — и опять понесется зажор на весь день.

Уже много лет я с переменным успехом боролась с лишним весом, и в текущем раунде он опять одерживал верх, потому лучше предпринять решительный ход и устроить разгрузочный день.

— Стася прилетает ночью, — сказала я, войдя в комнату к Захару.

— Угу, — отозвался тот, не отрывая взгляда от монитора.

Я была почти уверена, что он даже не услышал сказанного мной, но решила проверить:

— Захар, я тебе изменила.

— Молодец, — пробормотал он.

— Я от тебя ухожу.

— Долго не задерживайся и куртку надень, там, кажется, ветер, — посоветовал супруг, и я захохотала:

— Лавров, ты идеальный.

Чмокнув мужа в макушку, я оставила его в покое и занялась уборкой в спальне.

История с паспортом как-то сама собой отошла на второй план, и я даже забыла о посылке, которую нужно будет забирать через неделю. Да и подготовиться к встрече подруги тоже не помешает — в магазин, например, сбегать, пока есть время.

Летать я люблю.

Наверное, могла бы работать стюардессой, настолько меня захватывает все, что связано с небом и самолетами, но, увы, занесло в журналистику.

Я наслаждаюсь каждой секундой, проведенной на борту, совершенно не испытываю страха или аэрофобии, наоборот — так комфортно и спокойно мне бывает только в небе.

По статистике, самолет — куда более безопасный вид транспорта, чем тот же автомобиль, хотя люди почему-то этого не осознают.

Но сегодня все шло не так.

Сперва я долго не могла найти собственный паспорт, перерыла всю квартиру, с трудом сдерживая истерику, пока, наконец, не обнаружила его почему-то в холодильнике на самой верхней полке.

Вот как, каким образом он мог туда попасть?

У меня нет маленьких детей, у меня даже мужа нет — а подобные казусы случаются регулярно. Наверное, я слишком рассеянная…

Потом куда-то запропастилось зарядное устройство от ноутбука, а без него я из дома не выхожу.

Ну, почему именно в тот день, когда мне вообще нельзя терять ни секунды, случается такая ерунда?!

У меня начали мелко дрожать руки — верный признак надвигающейся истерики. Ни выкуренная сигарета, ни тридцать капель настойки пустырника не помогли — зарядное не находилось, а руки тряслись все сильнее.

Нет, так дело не пойдет. Если я немедленно не успокоюсь, весь мой план полетит к чертям, а подобного допустить просто нельзя.

Мысль об этом немного привела меня в чувство, и в раскрытое чрево чемодана, на самое дно, легла пластиковая папка, плотно набитая листами и перетянутая скотчем.

Это, с одной стороны, моя смерть, а с другой — билет в полную безопасность. И неизвестно, как все повернется. Но сперва надо отсюда улететь.

Повинуясь какому-то шестому чувству, я подошла к кухонному окну и, не отодвигая шторы, посмотрела во двор.

Шел дождь, людей на улице почти не было — рабочий день, а машины на парковке стояли сплошь наши, дворовые.

Я перевела дух — видимо, пока меня не ищут, отлично. Но надо поскорее собираться и уматывать из квартиры на всякий случай. Лучше в аэропорту пересижу.

Мобильный на столе завибрировал, экран засветился, демонстрируя фотографию звонившего — Глеб Щегловский.

Нет, только не он, только не теперь… если я услышу его голос, то непременно сломаюсь, я никогда не могла противостоять ему, а сейчас у меня нет возможности делать выбор или отменять то, что я задумала. Иначе Глеб увидит меня только на моих похоронах — если там еще будет, что похоронить.