Марина Крамер - Хирургия мести

— Проезжайте, — сказал охранник. — По этой аллее налево, там увидите парковку. Лечебный корпус будет правее. Хорошего дня.

— И вам, — буркнула я, проезжая под взмывший вверх шлагбаум и поворачивая в указанную мне аллею.

На парковке было довольно много машин, что говорило и о большом количестве клиентов и посетителей. Надо же, а говорят, кризис, денег нет. А на парковке в платной клинике фиг протолкнешься. Я нашла свободное место, вышла из машины и нацепила очки — солнце пробивалось сквозь густую листву деревьев и пекло просто нещадно. Оглядевшись по сторонам, я не обнаружила Стаську, только у выезда покуривала какая-то девица в широких белых брюках и шоколадного цвета майке на тонких бретельках. Я направилась к выезду, надеясь, что Стаська вот-вот подойдет, уже вышла в аллею, когда сзади меня окликнули:

— Лаврова, а ты куда?

Я обернулась, но никого, кроме девицы, не обнаружила.

— Вы мне?

— Ты что, спятила? — сиплым Стаськиным голосом удивилась девица, и я, сняв очки, поняла, что это Стаська и есть.

— Боже мой, ты что с собой сделала?! — охнула я, рассматривая короткую каштановую стрижку, довольно сильно изменившую облик моей подруги.

— Не нравится? — просипела она, выбрасывая окурок в урну.

Я не могла поверить, что она остригла длинные волосы, да мало того — изуродовала редкий природный рыжий цвет. Новая стрижка сделала ее моложе и придала облику какой-то слегка залихватский, дерзкий вид.

— Я пока не поняла, — пробормотала я, разглядывая подругу во все глаза.

— А мне, знаешь ли, уже даже нравится, — взъерошив волосы сзади рукой, сказала Стаська. — И цвет неплохой, почти как у тебя.

— Я седину закрашиваю, — машинально отозвалась я.

— Ну, вот и я седину закрасила, — хохотнула Казакова сипло. — Пойдем, прогуляемся? Тут такой парк чудесный, просто сказка. Может, кофе возьмем?

— Где мы тут возьмем кофе?

— О, дорогая, тут тридцать три удовольствия, — усмехнулась она. — Кафетерий, кормежка ресторанного уровня, заказ по меню. Так что — кофе будешь?

— Ну можно, — промямлила я, прикидывая стоимость напитка.

— Не волнуйся, это все на мой счет запишут, при выписке оплачивается отдельно, — сказала Стаська, направляясь куда-то влево от парковки. — Ой, прости, я совсем забыла — при тебе же о деньгах нельзя, — ехидно бросила она, обернувшись.

— Стась, ты меня прости, а? — виновато проговорила я, догоняя ее и беря за руку выше локтя. — Я сама не своя в последнее время, такое несу — ужас…

— И ты считаешь, что я постоянно буду это проглатывать, Настя? — прищурилась Стаська. — Тебе никогда не приходило в голову, что у меня тоже бывают моменты, в которые я не ведаю, что говорю? Но я стараюсь держать себя в руках и близких шипами не колоть.

— Я иначе устроена…

— О, пошло-поехало! — отмахнулась она, поворачивая в небольшую аллейку, в конце которой виднелось белое двухэтажное здание. — Если ты тащилась в такую даль, чтобы снова ссориться, то дорогу на парковку найдешь сама, я думаю.

— Стася, постой! — я развернула ее к себе лицом и проговорила: — Ты права, я не за этим ехала. Тебе здесь, наверное, одиноко? Больница все-таки…

— Больница? Да ты не представляешь, что это. Тут санаторий высшего класса, я даже не знала, что такое вообще возможно. Палаты на выбор — хочешь с соседями, хочешь — нет. Есть настроение — можно в реабилитацию ходить, тут и кинозал, и спортзал, и бассейн. Нет настроения — иди гуляй, парк огромный. Никто никому не надоедает, персонал вышколенный. Да, кстати, у меня завтра операция, — сказала Стаська. — Идем, кафетерий внутри, — она толкнула двери и впустила меня в прохладный холл, уставленный диванчиками и креслами.

Кафетерий располагался в дальнем углу холла, там работали две девушки, приветливо улыбались посетителям, варили кофе, взбивали молочные коктейли, раскладывали на симпатичные тарелочки пирожные, пирожки и булочки. Запах стоял изумительный.

— Это что же, привозят из города? — шепотом спросила я.

— Нет, у них тут свое производство. Говорю же — кухня ресторанная.

Стаська заказала два больших латте с ореховым сиропом — в этом вкусы у нас сходились, и предложила мне пирожное. Я поколебалась, вспомнив о решении сесть на диету, но Стаська уже снимала со стойки тарелочку с воздушным безе, украшенным клубникой.

— Ничего, если мы на ходу поедим и попьем? — спросила Стаська, протягивая мне стакан. — Я не могу в помещении находиться, хочется на улицу.

— Конечно, идем. Мне бы тоже походить.

Мы вышли из корпуса и направились вправо — Стаська сказала, что там есть уютное местечко со скамейками и фонтанчиком.

— Я за эти дни все тут облазила, делать-то нечего больше.

— Что тебя понесло именно в эту клинику, а? — задала я мучивший меня вопрос и вдруг испугалась, что Стаська снова разозлится и подумает, что я считаю ее деньги.

— Так получилось.

Ну, разумеется — так получилось, что у Захара здесь знакомый работает. Я расстроенно откусила от пирожного и даже остановилась, настолько нереальным показался мне его вкус. Уничтожив воздушное безе за две секунды, я вздохнула:

— Ну почему я такая толстая? Была б как ты, ела бы такие пирожные упаковками…

— Не говори ерунды, никакая ты не толстая, — привычно откликнулась Стаська. Этот диалог происходил постоянно, и она уже давно отвечала механически, понимая, что переубедить меня не сможет. Я могла, конечно, похудеть, но для подобных действий мне нужен стимул, цель — а ее нет. Так что буду есть пирожные, раз уж совсем никому не нужна.

Стаська вдруг резко остановилась и вся вытянулась, как почуявшая дичь гончая.

— Ты чего? — удивилась я, наблюдая, как Стаська, чуть вытянув шею, вглядывается куда-то в кусты.

— Показалось… — шумно выдохнула она. — Идем отсюда.

— Стася, мне это все не нравится.

— А я, можно подумать, в восторге! — просипела она, ускоряя шаг и поворачивая в аллею, образованную аркой из обвивающих каркас кустов.

— Опять не расскажешь?

— Угадала.

— Как вы мне надоели с вашими тайнами! — вздохнула я, и Стаська, усаживаясь на скамейку у небольшого фонтана, поинтересовалась:

— Да? И много нас таких?

— Больше, чем я бы хотела.

— И не расскажешь?

— Нет.

На самом деле я очень хотела рассказать ей о Павле, но что-то меня останавливало. Скорее всего, Стаська примется высмеивать меня за знакомство в интернете и за то, что я принимаю все, что говорит Павел, на веру сразу, без малейших сомнений. Она всегда говорила, что обмануть меня легче легкого, потому что я сама подталкиваю к этому. Я верю всему, что мне говорят, особенно когда дело касается чувств. И если человек сказал, что любит меня, я мгновенно начинаю испытывать к нему ответные чувства. Наверное, потому, что Захар мне этого не давал. Циничная Стаська видела людей насквозь и всегда оказывалась права насчет моих потенциальных кавалеров — они, как один, бросали меня, не доходя порой даже до постели. Я считала, что дело в моей внешности, а Стаська была убеждена, что им просто нужен легкий романчик, а мне — серьезные отношения. По этому поводу мы довольно часто спорили.