Георгий Ланской - Право последней ночи

— Почему?

— Ну, белесый, сухой, купается в своих миллионах, с другими не делится.

— Да уж… А еще эти его ежегодные поездки на малую родину, — фыркнула Лика. — И с кем? С бывшей! Напрягает меня это ностальжи. Вот сердцем чую, что она там настраивает его против меня. Мне это совсем не надо.

— А кому надо? — фыркнул Филипп, и в его голосе внезапно прорезался металл. — Лично мне тоже не надо. Зло берет, что мы можем от нее зависеть.

— За место боишься?

— А хоть бы и так. Я на этой целине задарма пахать не собираюсь. Будет очень обидно, после того как я там все с нуля поднимал, оказаться на улице. Хорошо еще, кое-что сумел отслюнявить. Будем надеяться, Ольга ничего не скажет. Ведь раньше-то не говорила, верно?

— Если бы сказала, лежали б мы тут с тобой, — усмехнулась Лика. — Да он бы меня впереди собственного визга на мороз выставил.

— Ну, значит, не скажет. Можно не паниковать.

— Так она с ним еще не встречалась, — напомнила Лика. — А в дороге времени много. Может и сказать, за ней не заржавеет.

— Вот Алексис вечером приедет, и ты сразу узнаешь, сказала она или нет.

— А если да? — плаксиво произнесла Лика и даже повернулась к нему, тревожно уставившись в лицо. — Если он вернется и скажет, чтобы я шла на хрен? Знаешь, какой Тарасов собственник?

При мысли, что ее вытолкают взашей из тщательно взлелеянного рая, Лике стало плохо. Куда потом идти? Что делать? Снимать квартиру на окраине города, стоять за прилавком или вспомнить, что закончила курсы секретарей, и заново пытать счастья в чужих приемных? Или того хуже — вернуться домой?

— Отпирайся. Знаешь, как моя сестрица говорит? Откатись на три метра и скажи, что тебя там не было.

— А если Леша не поверит?

— Что ты заладила, если, если… — рассердился Филипп и, спихнув ее с себя, поднялся с кровати и в чем мать родила прошлепал на лоджию, где оба обычно курили после секса, чтобы хозяин, не дай бог, не учуял неположенных запахов.

— Куда ты пошел?

— Никуда, — ответил он с лоджии и закрыл пластиковую дверь, отсекая звуки.

Подумав, Лика тоже встала, накинула легкомысленный шелковый халатик и вышла следом. Несмотря на утепленные стены и выведенную батарею, там было прохладно. Приоткрыв одну створку, Филипп курил, облокотившись о подоконник и сжав руки на груди.

— Замерзнешь, — сказала Лика.

— Пофиг.

Она прижалась к его спине и сказала:

— Дай сигарету.

Не глядя, Филипп протянул ей пачку и зажигалку, не сделав попытки помочь прикурить. Лика выудила сигарету, щелкнула зажигалкой и с наслаждением выдохнула сизую струю дыма, который стремительно вытягивало в щель приоткрытой створки. Погода стремительно портилась. С неба под косым углом валил мелкий снег, засыпая дома и дороги белым саваном.

О чем думал Филипп, было непонятно, Лика же думала о том, что на улице холодно, а ей снова не удалось поехать к морю, которое она очень любила. Внезапно ей так захотелось жары, свежего бриза в лицо, морских брызг и яхты, рассекающей острым носом синюю воду. Она вдруг смертельно возненавидела и свое нестабильное положение, и Алексея, так и не позвавшего ее замуж, и унизительный статус любовницы, в котором не было ничего романтического. Романтично — это когда мужчина вырывается из семьи, приходит тайком на несколько часов, дарит бриллианты и меха и под предлогом командировки возит свою обоже на юга. А когда живешь с ним постоянно, возишься с кастрюлями и пылесосом, какая ты любовница? Ты — жена.

Вот и она — жена. Но без прав и штампа в паспорте. И если Алексей захочет выгнать ее на улицу, придется уходить в чем была, как восточной женщине. И куда, куда идти?

— Если он меня бросит, я приду к тебе, — прошептала Лика.

— Конечно, — после короткой заминки ответил Филипп, и она эту заминку безошибочно уловила, чувствуя, как ёкнуло внутри. — Но давай не будем паниковать заранее. Еще ничего не случилось.

Они вернулись в спальню и после непродолжительной возни вновь занялись любовью, но уже без особого воодушевления. Каждый думал о своем.

Проводив Филиппа, Лика убрала следы преступной страсти, сменила белье, выбросила окурки, пустую бутылку из-под шампанского и даже мусор вынесла, чтобы, не дай бог, Алексей не заглянул в стоящее под мойкой ведро. Занятая делами, она не вспомнила, что он не позвонил ей ни разу. Убрав в квартире, Лика завалилась на диван, включила телевизор и стала ждать, не заметив, как задремала.

Она проснулась поздним вечером. В квартире было тихо.

— Леша? — позвала она хриплым со сна голосом.

Никто не ответил. Лика поднялась и, чувствуя неясную тревогу, прошла в спальню. Кровать была пуста. Схватив телефон, она не увидела пропущенных вызовов. Часы на экране показывали одиннадцать вечера. Лика набрала номер Алексея, но услышала лишь равнодушный голос оператора, сообщившего о том, что аппарат абонента находится вне зоны действия сети.

Они крепились, стараясь не спать, почти всю ночь, но в накренившейся машине с задранным кверху бампером было холодно, так холодно, что плед, натянутый до самых глаз, совершенно не спасал. Оттого, что разговор не клеился, под утро их все-таки сморил сон, беспокойный, дурной и вязкий, как патока.

Ольга очнулась первой, стуча зубами от холода, обнаружив, что ее голова лежит на плече у Алексея, а рука засунута ему в карман. Она не помнила, снилось ли ей что-либо, но ощущение тревожности мгновенно навалилось еще до того, как она открыла глаза. Чувствуя, как противная дрожь сотрясает все тело, Ольга глухо простонала и закашлялась, разбудив Алексея, а потом осторожно пошевелила онемевшими от холода и неудобной позы ногами.

— Который час?

Голос Алексея был настолько хриплым, что Ольга лишь по отдельным каркающим звукам догадалась, о чем муж спросил. Нашарив в кармане мобильный, она вытащила руку из-под пледа, почувствовав, что пальцы с трудом удерживают пластмассовое тельце телефона. Экранчик вспыхнул, но как-то неохотно, притормаживая, а батарея, остывшая даже в кармане, показала всего две палочки.

— Семь двадцать две.

Собственный голос звучал не лучше. Изо рта вырывался густой пар. Ольга закашлялась. За окном была прежняя чернота с воющим ветром.

— Связь есть?

— Нет.

— Фигово.

Он повел могучими плечами, и плед, дающий иллюзию тепла, сполз вниз. Алексей подхватил его и снова натянул до подбородка.

— Замерзла?

— Конечно, — коротко ответила Ольга синими губами. — Посмотри свой телефон, может, у тебя есть хоть одно деление.

Алексей повозился и, осторожно вытянув из под пледа мобильный, бросил на него короткий взгляд.

— Есть? — с надеждой спросила Ольга.

— Нет. Мертвая зона. Тут низина, сигнал не доходит… Господи, как жрать охота… У тебя ничего нет?