Георгий Ланской - Право последней ночи

— Вроде жареной курицы? — осведомилась Ольга, и в ее тоне послышался намек на улыбку.

— Ну, мало ли… Ты же запасливая, может, какой бутерброд завалялся… Погоди, ты на кладбище конфеты везла. Все там оставила?

— Наверное. Подай сумку.

Перегнувшись через сидение и слегка навалившись на нее, Алексей подцепил оставленную на переднем сидении сумку и, не дожидаясь, пока Ольга вытащит руки из-под пледа, торопливо расстегнул молнию.

— Эй! — возмутилась она. — Это вообще-то моя вещь!

— В критических ситуациях нет понятий «моё» и «чужое». У нас критическая ситуация? Значит, сумка не твоя, а… всехняя. Есть возражения?

— Да.

— Вот и прекрасно. Изложишь их в письменном виде и отправишь моему секретарю.

Он все дергал и дергал замок, но молния, в которую попала подкладка, не поддавалась. Рыча от злости, Алексей дернул замок так, что тот сломался. Он замер и осторожно выдохнул, ожидая выволочки.

— Ничего, ничего, — подбодрила Ольга. — Не стесняйся.

Искать что-нибудь съедобное в темноте салона было почти невозможно. Алексей подсвечивал себе мобильным, бурча под нос что-то нечленораздельное. Прикрыв глаза, Ольга откинулась на спинку, трясясь от холода.

— Мать, да у тебя тут «Сникерс»! — обрадовался Алексей. — Все ж таки ты молодец! «Сникерс» — это хорошо.

— Да, да, — уныло согласилась Ольга. — Поцелуй меня в пачку. Что делать будем?

— Ну, поедим, а через час рассветет, и я пойду в деревню, — глубокомысленно ответил Алексей, содрал обертку с шоколадки и разломил ее непослушными руками. Большую часть, после недолгих колебаний, он протянул Ольге и, затолкав в рот свою долю, уставился в окно.

За стеклом не наблюдалось ничего интересного, кроме той же серой тьмы, в которой невозможно было найти линию горизонта. Все казалось совершенно одинаковым, словно внутри выложенной ватой коробки, и только ветер бил в бок автомобиля колючими злыми укусами. Сколько бы Алексей ни вертел головой, нигде не виднелось ни одного огонька, на который можно было ориентироваться. Где дорога, куда идти? И надо ли? Может, лучше остаться тут, свернуться калачиком на сиденье, надеясь на спасение?

Дожевав шоколад и запив его остатками воды из валявшейся под ногами бутылки, они молча просидели несколько минут, глядя, как медленно отступает темнота. Лишь только из мрака проступили отдельные предметы, вроде голых деревьев, Алексей завозился и неохотно сказал:

— Пойду, пожалуй.

— Куда? — прошелестела Ольга. — Я даже дорогу не различаю, все снегом замело.

— Ну, колею-то вроде видно. Буду ее держаться. Думаю, через час-полтора доберусь, найду трактор и приеду.

Уйти сейчас и оставить ее одну в машине было нельзя.

Остаться и трусливо ждать подмоги тоже. Придет ли помощь, если ее никто не звал? Никто не проедет мимо в такую погоду.

Сердясь на себя, Алексей торопливо дернул дверцу и неуклюже выбрался наружу, провалившись в снег почти по колено. Кепчонка, подбитая мехом норки, едва не слетела с головы. Пришлось не только надвинуть ее поглубже, но и опустить пристегнутые уши. В сырых со вчерашнего дня ботинках моментально стало холодно. Матерясь, он обошел «BMW», который, казалось, умолял хозяина простить его за предательство.

Хлопнула дверь.

— Погоди, вместе пойдем.

— Чего ты выдумала? — рассердился Алексей. — Сиди, жди тут. Сказал же, через час приеду.

— Через час ты только туда доберешься, в лучшем случае.

— Ну, через два.

— Через два я тут с ума сойду или околею. А если что случится? Так нас вообще никогда не найдут, — сказала она и, решительно запахнув пальтишко, зашагала вдоль колеи. Посмотрев на ее удаляющуюся спину, Алексей еще раз выругался, но значительно тише, и побрел следом.

Ветер был настолько сильным, что едва не валил их с ног. Ольгу качало из стороны в сторону, иногда, чтобы не упасть, она хваталась за мужа, и однажды, не удержавшись, не только упала сама, но и повалила его. Поднимая жену, Алексей обернулся на оставленную машину, уже почти неразличимую сквозь снег. Идти с каждым шагом было все труднее. Ветер разметал верхушки колеи, сделав и без того плохую дорогу практически незаметной. Плотная завеса туч, висевшая над горизонтом, казалась низким грязным потолком в заброшенном доме. Время от времени то Ольга, то Алексей вынимали телефоны, но связь все не появлялась.

Снега было много, слишком много для двух пешеходов, идущих в обуви, не приспособленной для подобных прогулок, но пока они почти не чувствовали холода, тратя слишком много энергии для того, чтобы просто вытаскивать ноги из рыхлого снега.

Примерно через час Ольга стала отставать. Она время от времени останавливалась, начиная сильно кашлять, но потом, собираясь с силами, шла дальше, однако Алексей уже понимал, что надолго ее может не хватить. Деревня, будь она трижды проклята, не показывалась, сколько бы он ни смотрел вперед. Впрочем, видимость была так себе. Обзор закрывала плотная завеса снега. Шагая впереди, он протаптывал дорогу для бывшей жены, которая шла все медленнее.

— Сколько мы идем? — невнятно спросила Ольга сквозь закрывающий рот шарф.

— Два часа уже.

— И где деревня?

— Откуда я знаю? Черти слопали.

Ольга неодобрительно посмотрела на него и покачала головой.

— Не поминал бы ты… Может, они нас и кружат…

— Может. Но дорога-то есть, и она куда-то ведет, — раздраженно ответил Алексей. — Скорее всего, в это самое Юдино, больше некуда. Пойдем.

Ольга помотала головой, натужно раскашлялась и села в сугроб.

— Погоди, дай отдышаться.

— Вставай, замерзнешь нафиг!

Она снова помотала головой, да так сильно, что темные волосы, спрятанные под шарфом, вырвались наружу, рассыпавшись по плечам.

— Тарасов, а ты не думал, что эту тропиночку проложили браконьеры? И идет она в обход всех деревень? Что тогда?

Ее голос дрожал. Чувствуя, как его начинает захлестывать паника, Алексей рывком поднял Ольгу из сугроба, но она опять сползла туда и расплакалась. Выждав пару минут, он приказал:

— Поднимайся.

— Иди на хрен!

— Я сказал, поднимайся.

Ольга не ответила и не пошевелилась. Потоптавшись на месте, Алексей вздохнул и сказал:

— Ладно. Иди назад.

— Куда — назад? — всхлипнула она. — К машине?

— Да. Сиди и жди там. А я дойду до деревни и вернусь за тобой. Не бойся, мы же не так далеко от нее отошли, как кажется. Это из-за снега. Доберешься?

— И что я там буду делать? — воскликнула Ольга, и эта знакомая ярость его порадовала. Значит, приходит в себя. — Сидеть и думать: дошел ты или нет?

— А что ты предлагаешь?

— Пойдем вместе. Попробуем вернуться на трассу. Даже если машин не будет, связь-то наверняка появится. Надо было сразу об этом подумать.