Дамир Берхеев - Эра водолея [СИ]

— Я рад, что ты заботишься обо мне.

— Не нужно устраивать в мою честь гей-парадов. Достаточно слов благодарности. В общем, если что звони.

— Договорились.

— Митч, звонил? — спросил Сайман, видя, как Алекс убирает телефон в карман плаща.

— Да, — коротко бросил Алекс.

— Я думал этого чокнутого бандита уже нет в живых, — усмехнувшись, сказал старший из братьев.

— Если честно, то он того же мнения о тебе, — наконец, на лице Алекса появилась улыбка.

Стоя уже на пороге квартиры, младший брат спросил:

— Скажи, Сайман, а ты веришь, что рай существует? Ты же видел только ад.

— Рай существует…

— С чего ты взял? — поправляя ворот коричневого плаща, допытывал Алекс.

— Потому что за эти десять лет после смерти матери я так и не смог ее найти в аду.

Хотя он и был одним из самых богатых людей Нью-Йорка, но все же старался следовать традициям тайного братства «Желтого ордена».

«Братство, дружбы, клятвы… Для чего они вообще нужны? В этом мире все подкупно либо материальными ценностями, либо угрозой смерти, либо угрозой потерей чести. Не может быть друзей и братьев, когда все стремятся к выгоде, к достатку, к определенному статусу. Продажное, слабое, тщеславное человечество. Оно достойно только истребления. Причем никак уважаемого соперника, а как тупого зверя — ударом в спину или поджогом его обители, в момент сна этого зверя. Недолго осталось существовать этому миру. И я, наконец, отдам долг Хозяину».

Время приближалось к полночи. Черный «Lincoln», с бронированным корпусом с тонированными окнами, уже был за пределами Нью-Йорка. Личный водитель, столько времени отработавший верой и правдой, никогда не давал усомниться в своем умении держать язык за зубами. Он и теперь вел автомобиль по знакомому маршруту.

Хотя его начальник мог ездить абсолютно по разным адресам: с утра наведывался в церковь, днем ехал на работу в банк, вечером, как минимум раз в три дня, заезжал в бордель, где заказывал одну или двух несовершеннолетних девственниц, затем отправлялся домой, а ночью уезжал за город. Водитель и вида не показывал в заинтересованности в подобных адресах. Он знал, что его пассажир не любит никакой музыки, встречается и ведет дела только с холодными людьми бизнеса. Да и он сам был одним из таких — владелец одного из крупных банков страны. Но страна знала его ни как преуспевающего банкира и воротилы в финансовом мире, а как самого успешного писателя современности.

Мастер пера и слова. Водитель и сам почитывал его произведения и всегда восхищался, как этот человек, ниже его ростом, не очень приятной наружности, в основном молчаливый, может быть таким гением. Строки его творений просто захватывали от самого начала книги и не отпускали читателя, держа в напряжении, до последней страницы. Прекрасен был как сюжет, так и изложение мыслей.

Предыдущие адреса были водителю понятны. С утра он ходил в церковь, чтобы отмолить грехи предыдущего дня или просто показать элите Нью-Йорка, что он такой же смертный и богобоязненный, как все они. Банк — место его работы, где он всем своим сотрудникам кивал при встречи в знак приветствия, но затем скрывался в своем кабинете до окончания рабочего дня. Все совещания, все деловые переговоры проходили именно там.

После работы он отправлялся в публичные заведения, где всегда заказывал исключительно девственниц. В основном это были школьницы в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет. Как они его ублажали — история умалчивает, но водитель иногда сам давал распоряжение настоятельницам борделей подготовить «товар». Они же описывали национальность, возраст и рост девочек.

Редко случалось удача, что вместо одной девственницы оказывалось две на выбор. В этих случаях его пассажир выбирал обеих. От всего этого разило мерзостью, но работа у водителя была непыльная и высокооплачиваемая. Вскоре он стал бездушен к предпочтениям своего начальника.

Единственной непонятной дорогой была ночная поездка. Его пассажир всегда одевался в черную мантию с золотыми вышивками на вороте и буквой «N» на груди, в черные лакированные туфли, стоимостью две тысячи долларов и черны кожаные перчатки.

Особняк, к которому они приезжали, как минимум раз в неделю, больше походил на дом из фильма ужасов. По площади вместе с садом и дополнительными постройками загородным дом был в сравни со среднестатистическим отелем. Смущало только то, что в окнах никогда не горел свет.

Водитель посмотрел на наручные часы — точно половина двенадцатого ночи. Приезжать нужно было ни раньше, ни позже, а точно в заданное время. Оставив своего начальника, водитель уехал. Он точно знал, что на это самое место необходимо приехать ровно в час ночи. Как только отъехал автомобиль, мужчина медленными шагами побрел к особняку. Луна, своим полным диском, освещала черепичную крышу, каменных горгулий, охраняющих покой мертвого дома. Даже огромные скопления ворон, от движения по крыше которых создавалось впечатление одушевлённости покрытия дома, нагоняло страх.

На подступах к двери он вынул из кармана черно-золотистую маску из бархата и надел ее на лицо. На протяжный звонок — дверь открыл седовласый дворецкий, который казалось жил здесь еще со времен Джорджа Вашингтона. В своих белых перчатках он держал керосиновый светильник.

— Доброй ночи, сэр, — с английским акцентом поприветствовал гостя на пороге старик.

Мужчина в маске ничего не ответил, а просто прошел в помещение. Он знал весь алгоритм дальнейших действий, так как состоял в этом братстве «Желтого ордена» более двух лет.

Сутью сообщества был контроль города. Это были двенадцать людей, обсуждавших и принимающих решения, направленные, как на сокращение, так и на увеличения влияния криминальных структур, как на ограничение права свободы слова СМИ, так и наоборот, на уничтожение какой-либо влиятельной фигуры, так и на назначение определенных лиц на высокие посты.

Все зависело от них. Лишь тринадцатый знал всех лиц, они же не знали ни кто является ведущим этой игры, ни всех остальных присутствующих. Однако догадывались, что двенадцать служителей братства были самыми влиятельными людьми города. Кто-то нес ответ за криминальные структуры, кто-то за политические, другой, скорее всего, имел вес в средствах массовой информации, другой отвечал за спортивную жизнь города, кто-то за налоги и так далее.

Спустившись по каменным ступенькам глубоко в подвал, дворецкий приоткрыл дверь, и, не заглядывая вовнутрь, пропустил прибывшего гостя.

Свет бледным искусственным конусом спадал на округлую платформу, где стояли полукругом лакированные трибуны. Если посмотреть на них сверху, то они были похожи на исламский полумесяц со звездой в виде трибуны ведущего посередине. Пришедшего уже ждали десять гостей и ведущий.