Дамир Берхеев - Эра водолея [СИ]

Сайман, странник ада, как никто другой понимал, что нельзя судить людей по внешности. Однако, видя, как эти голодные люди, причмокивая свои мазутные пальцы, наслаждались вредной пищей. Ему стало не по себе.

— Мистер! Мистер! — обратилась к Фитцжеральду продавщица. — Не задерживайте пожалуйста очередь. Что Вам?

— Мне? — переспросил покупатель, чтобы выиграть больше времени на обдумывание.

— Ну, не мне же. Вам, как обычно? — хотя Сайман и не запоминал людей, он оставался в их памяти надолго.

Женщина уже потянулась за бутылкой виски, вспоминая предпочтения клиента, но покупатель остановил ее:

— Не нужно этого… Мне, пожалуйста, шоколад. Желательно «Kinder Surprise»…

«К счастью она не ушла», — подумал про себя Фитцжеральд, протягивая девочке заветный подарок, по выходу из магазина.

— Спасибо, — ответила девочка.

Теперь он понимал, почему дети до девяти лет не попадали в ад.

«И как такое слабое создание может сделать зло, иди думать о грехе. Ее саму нужно защищать от этого прогнившего мира».

Заглянув в большие голубые глаза девочки, он увидел в них отражение своего взгляда. Сайман почувствовал отстраненность от действительности, голова начала кружиться, кожа нагреваться, воздух комом застрял в горле. Это могло означать только одно — сейчас он снова канет в просторы преисподней.

Падая в бездну пустоты, он, как всегда, зажмуривал глаза, но отомкнув их, вместе привычной картины бьющихся грешников Сайман увидел нечто иное. Будто время в огненном царстве просто на просто остановили. Все разлагающиеся тела застыли в одной позе с вытянутой рукой. Фитцжеральд быстро сообразил, что все они указывают направление, куда нужно идти страннику. Неспешными шагами, то и дело, оглядываясь, Сайман шел мимо застывших мертвецов. Огненные декорации все так же продолжали полыхать, от привычной температуры подгорала кожа, в общем, все было прежним, только обездвиженными оставались сами постояльцы.

Грунтовая тропа в ярком освещении огней привела его к полыхающим гейзерам. Как только их рыжие пары прекратились, Сайман увидел мужчину в черной мантии. Узкая дорожка закончилась. Казалось, этот мужчина стоял на краю огненного обрыва. За ним пылали смертоносные пары и лава, будто границами ада были вулканические стены. Несмотря на гостя, он раскладывал фигуры на шахматной доске. От стола по обе стороны находились два кресла. Фигуры были не в виде стандартных твердых изделий, а в виде парообразных силуэтов, подсказывающих, что это ладья, ферзь или пешка.

Мужчина в черном сел за место, где на шахматном поле были дымообразные фигуры. Он, наконец, обратил внимание на Фитцжеральда и жестом указал на место с облачно-белыми шахматами.

— Приветствую тебя, странник.

— И я рад знакомству, — не логичный ответ Саймана, требовал пояснений от человека в черном.

— Если тебя интересует мое имя, то меня называют по-разному: Господин, Хозяин, Мастер, Сатана, Дьявол.

Сайман сел за свободное место. Кресло казалось таким удобным, будто было сделано под заказ именно для него.

— Имя Господин происходит от слова Господь, что все-таки относится к Богу, касательно имени Хозяин… ты не мой хозяин… У меня нет хозяев, так как я отвечаю за себя сам и не продавал тебе души. Я тебе ничего не должен и мало того — еще даже не умер. Мастер! Мастером обычно бывают в какой-нибудь деятельности. У нас на земле каждый второй мастер в чем-либо, а нас там порядка шести миллиардов. Оставшиеся имена были даны тебе такими же смертными, как и я. И если я не знаю тебя, человек, странствующий в преисподнюю порядка двадцати лет, то они тебя не знают и подавно. Не хочешь называть своего имени — не надо. Зачем я тебе?

Дьявол улыбнулся. Его позабавило, как ему ответил этот человек:

— Присаживайся, странник. Предлагаю сыграть в простую земную игру.

— Тогда белый смелый — черный ход, — вспоминая детскую поговорку, ответил человек.

— Как же вы забавны, люди, — передвигая пешку, произнес Дьявол, тем самым начиная беседу. — Даже если брать твою предыдущую реплику. Ты говоришь о Господе. Скажи мне, странник, как часто он помогал тебе в жизни? Как часто ты обращаешься к нему?

— Ты наверно, обладаешь неимоверной силой, знаешь наперед, что произойдет, не исключено, что даже знаешь мой последующий ответ на вопрос. Все верно? — зеркально переставляя пешку, спросил Фитцжеральд.

— Знать и быть всесильным — это одно. Я, к примеру, точно знаю, что Бог тебе не помогал. Каждый раз, погружаясь снова и снова в просторы моего владения, ты надеешься, что встретишь отца или мать. Родную кровь, которая тратила бы на тебя куда больше времени, нежели твой брат-карьерист. Алекс до сих пор не может понять, что истребить преступность можно лишь одним способом — истребив человечество. Вы все так же поднимаете руки в небо, умоляя излечить, умоляя о богатстве, умоляя простить, а иногда даже требуя убить… Вы ходите в церкви, на коленях умоляя у нарисованных святых, которых, скорее всего и не существовало, о помощи. Вы, люди, изливающие души и сокровенные проблемы не близким, а незнакомым священникам, которые, когда спят в публичных домах с падшими женщинами, травят эти байки блудницам. А некоторые из этих падших женщин узнают в этих историях признания своих мужей. Вот он замкнутый круг обета молчания. Но вы до сих пор ходите, просите прощения и верите в святого творца. Мне искренне жаль вас.

— Так ты знаешь все мои ответы? — повторил вопрос Сайман.

— Даже зная правду о тебе, я не могу знать — какой ответ будет предоставлен тобой сейчас. Не существует такой силы, которая бы контролировала все на свете. Как ты это представляешь — знать, что упадет капля, где-то загорится свет, о чем подумает каждое существо именно в этот миг. Такого быть не может. Каждый творит свою судьбу, живет конкретным миром и волен делать то, что ему заблагорассудится. Но есть сила, способна уничтожить все. Такая сила действительно есть. Но это точно не Бог. Хотя как на это посмотреть. Так ты веришь в него?

— Да, — наконец, ответил Фитцжеральд. — Хотя я его не видел, но все же в него верю. Да и раз есть владыка тьмы, значит — существует и светлая сторона.

— Ахахаха, — громко засмеялся человек в черной мантии. — Если брать вашу историю человечества, то вы во многое верили. В то, что земля — плоский диск на черепахе, слонах и на огромном ките, верили в античных героев, уничтожающих, якобы существующих чудовищ. Вы до сих пор верите, что вас шесть миллиардов, верите в сказки, рассказываемые вашими правителями, верите, что одна нация сильнее другой и во многое другое. Так что же для тебя вера, странник?

— Вера — это когда знаешь, что это случится, что кто-то есть, что предначертано что-то хорошее. Но в тоже время — это страх. Страх верных действий, страх чего-то…