Стефан Анхем - Жертва без лица [litres]

Она положила ладонь на холодную дверную ручку, немного подержала ее и потом нажала. Точно как в тот раз, дверь была не заперта и открылась бесшумно и почти без усилий. Читальный зал ни капельки не изменился. На окнах висели те же занавески в зеленую полоску, и письменные столы стояли на тех же местах, что и двадцать пять лет назад. Не хватало только совокупления коллег.

Зато на стуле сидела женщина. Голова опущена на грудь, темные длинные волосы закрывают лицо и большую часть белой блузки. Они подошли к женщине, ноги и руки которой были привязаны к стулу ремнями. Под стулом растеклась лужа крови с гладкой зеркальной поверхностью радиусом около метра.

Лилья подошла к краю лужи, села на корточки и дотронулась пальцем до свернувшейся крови; по гладкой поверхности пошли круги, и Лилья поморщилась. Утес принес прислоненную к стене швабру, приложил ее ко лбу женщины и осторожно приподнял ее голову так, чтобы открылось лицо.

Не было никакого сомнения в том, что на стуле сидит Эльза Халлин. Но не это заставило Лилью на секунду отвести глаза. От подбородка до грудины шел глубокий разрез, и из открытой раны на белую блузку свисало что-то красное, напоминающее кровавое филе.

– Этот дьявол вытащил у нее язык, – не сразу выдавил из себя Утес.

Лилья попыталась понять, но не могла заставить себя собраться с мыслями.

– Колумбийский галстук, – продолжал Утес. – Первый раз вижу это воочию. Ведь она так и говорила, библиотекарша.

– Что говорила?

– Что у Эльзы был острый язык.

Точно, подумала Лилья. У Эльзы Халлин был острый язык, и теперь преступник его вытащил, прямо из ее горла, и он висит у нее на груди, как плотный кровавый галстук.

Колумбийский галстук.

По словам Утеса, этот вид казни часто встречался во время гражданской войны в Колумбии, и его главной целью было напугать тех, кто обнаружил жертву, и заставить их замолчать. На глотке делали вертикальный разрез и вытаскивали язык так, что он свисал на грудь. Как галстук. Все делалось, пока жертва еще была жива. Смерть наступала в течение часа в зависимости от того, как умирала жертва, – от потери крови или от удушья.

– Значит, она могла сидеть здесь целый час и звать на помощь?

Утес пожал плечами.

– Сколько она прожила, сказать невозможно. Она могла кричать сколько угодно. Ее бы все равно никто не услышал, потому что у нее полностью порваны голосовые связки.

Лилья встала и покачала головой. С этого момента им придется взять за основу версию, что преступник не успокоится, пока не истребит весь класс. У нее зазвонил мобильный. Звонила Тувессон.

– У нас новая жертва.

– Ты имеешь в виду Эльзу Халлин? – спросила Лилья.

– Нет, Камиллу Линден. А что, вы нашли Халлин? Вы ее нашли?

Лилья почувствовала, что ноги у нее подкашиваются.

9 января

Первый день моей новой жизни. Вызывали на беседу с учительницей и директором школы. Мама с папой тоже были. Признался во всем и сказал, что раскаиваюсь. Хотя это не так. Ни капельки не раскаиваюсь. Но лучше им подыграть. Пусть думают, что я такой, какой был. С виду расстроенный, а на самом деле мне хочется рассмеяться им в лицо. Плюнуть в них! Они сказали, что у него сотрясение мозга и что он пробудет дома всю следующую неделю. Что еще за мозг?

На большой перемене несколько человек смотрели на меня, но никто не осмелился что-то сделать. Стоило мне встретиться с ними взглядом, они сразу же отворачивались. Слабаки чертовы. Его приятель смотрел, конечно, косо. Будто что-то замышлял. Я подошел к нему и залепил пощечину. Он хотел дать мне сдачи, но я пригрозил ему вилкой. Скоро его очередь носить мой поднос.

После уроков ко мне подошел кое-кто из старых приятелей, чтобы поговорить, но я послал их к черту. У меня больше нет товарищей. Зато задирал Юнаса. Меня всегда раздражала его уродская одежда. Бил его в живот, пока он не упал. Увидел страх в его глазах. Как круто!

Что надо сделать:

1. Начать тренироваться.

2. Достать стилет.

3. Навестить больного.

Фабиан Риск со всех ног бежал по покрытой гравием дороге. За ним раздавались крики: «Тео! Тео! Тео!» Он обернулся и увидел, что за ним бегут Лина с Йоргеном и большинство одноклассников, всем им было лет по пятьдесят.

Он находился в нигде, на нем ничего не было, и солнечные лучи жгли ему затылок. Он слышал свой пульс и причмокивание, когда пытался сделать глоток воды. Но воды у него не было. Скоро он не выдержит. Голоса за ним становились все громче: «ТЕОДОР!»

Что будет, если он сдастся? Нет, так не годится. Это невозможно. Ему нельзя сдаваться. Ни за что. Он подошел к отвесной скале и услышал чьи-то голоса. Голоса молили оставить им жизнь. Он стал взбираться вверх, все выше и как можно быстрее, и чем выше он поднимался, тем круче становилась скала. Он посмотрел вниз и увидел, что Томас и Ярму, двое его стокгольмских коллег, тоже карабкаются вверх и что-то кричат ему. Если он потеряет равновесие, он упадет к подножию, и все будет потеряно.

Словно из ниоткуда появилась рука, перетащила его через край и повела в большой подземный зал. Повсюду были нарядно одетые люди. Или существа в круглых головных уборах, похожих на большие шары. Фабиан наклонился, и мальчик с золотисто-коричневой кожей надел такой шар ему на голову. Кто-то набросил ему на плечи плотную шуршащую накидку белого цвета. От нее стало прохладно.

К нему подошел пожилой человек, посмотрел ему в глаза и что-то сказал, но он не понял что. И все же он точно знал, что надо делать. Он вытянул левую руку вперед, и пожилой провел по тыльной стороне его ладони инструментом с лучом света. Свет проник в его ладонь и зажурчал по венам, а в это время вверх по его руке быстро поднимался павлин высотой в несколько сантиметров.

Фабиан Риск открыл глаза. Все стало светлее, но не намного отчетливее. Он потер глаза и увидел на потолке две длинные узкие лампы дневного света без арматурного покрытия. Поэтому провода и конденсаторы были обнажены. Эти лампы не только светят уродливым светом, на них даже смотреть неприятно, подумал Фабиан и попытался сесть. Жгучая боль в спине сразу же дала о себе знать и перекинулась на затылок.

Он поискал мобильный, чтобы посмотреть время, но не нашел его. Телефон исчез. Вместе с компьютером и школьным альбомом. Он ничего не понимал. Разве в альбоме он не нашел преступника, скрытого за спиной Клаеса? Или и это был сон? Он потянулся к конусообразной тревожной кнопке и стал непрерывно нажимать на нее, хотя слышал, что сигнализация сработала в коридоре при первом же сигнале.

Дверь открылась. На пороге стояла брюнетка, не отличавшаяся особой услужливостью.

– Пора просыпаться!

– Где мои вещи? Мой телефон, компьютер…