Стефан Анхем - Жертва без лица [litres]

– Но не по той причине, как думает Ким. Я сделала это, чтобы проверить…

– Достаточно, – Хаммерстен поднял руку и посмотрел на свои наручные часы. – Дуня, мне жаль. Я всегда считал вас потрясающим полицейским, но, честно говоря, я не понимаю, что вы делаете, и не вижу никакого другого выхода, кроме как придерживаться линии Кима.

Он повернулся к Слейзнеру, который с довольным видом положил заполненную бумагу на стол.

– Вот твое заявление об увольнении. Ты получишь зарплату за три месяца. Тебе нужно только поставить подпись. Лучше свою собственную.

– А что дальше?

– Я слышал, что сейчас набирают людей в полицию на Фарерских островах.

Дуня быстро написала свое имя там, где стояла галочка, и вышла из кабинета.

Астрид Тувессон беспрерывно думала о том, почему Ингела Плухгед зашла так далеко и прыгнула с башни Чернан. Вопросов было так много, что они теснили друг друга. Это ее вина? Она слишком сильно на нее давила? И действительно ли она жертва преступника? Или прав Риск, и за этим стоит кто-то другой? Из-за всех этих вопросов ей словно было еще важнее выяснить, что произошло на самом деле.

Она заранее поискала на Гугл-картах дома, расположенные достаточно далеко друг от друга, чтобы преступник мог спокойно сделать Ингеле Плугхед операцию, и в то же время не так далеко от железной дороги, чтобы стук колес мог застрять у нее в подсознании. Пока что она успела побывать в десяти местах из запланированных двадцати семи.

Помимо трех жилых помещений, которые можно сразу вычеркнуть из списка, это были офисы и мастерские, причем большинство из них стояли закрытыми на период отпусков. Поэтому ей пришлось несколько раз перелезать через забор, заглядывать в окна и рыться в мусорных баках. Результатом стали грязные ногти, плохо пахнущая одежда и зуд в волосах. Муландер прав. Пока она заглядывает в грязные окна, закрытые на лето, преступник, скорее всего, планирует или совершает еще более изощренное убийство.

Она свернула на улицу Гамла Раусвеген и взяла влево. Узкая дорога петляла между плотными посадками, встречная машина практически исключалась. Она припарковалась, подошла к закрытой калитке и заглянула на участок. Судя по Гуглу, на участке располагались несколько прудов и отдельно стоящие дома различной величины. Но Тувессон не могла понять, жилые ли это дома или какая-то фирма.

Что бы это ни было, у нее возникло именно то ощущение, которого она ждала: сюда, но не дальше. Спасибо, но нет . Забор был обнесен колючей проволокой, а на запертой калитке висела табличка «Посторонним вход запрещен». Она вернулась к машине, села за руль, припарковалась максимально близко к калитке, взобралась на крышу машины и перепрыгнула через забор, стараясь приземлиться как можно мягче, чтобы не сместить шейку бедра.

Слева от покрытой гравием дорожки, которая шла прямо, находилось три пруда величиной с бассейны, а справа – пруд, по размеру как все три вместе взятые. Как маленькое озеро. Рядом с дорожкой прямо на земле лежала брошенная рыбацкая лодка, и тут и там валялись старые удочки, сачки и блесны. Тувессон насчитала пять различных построек и решила начать с самого дальнего дома по другую сторону трех маленьких прудов. Именно этот дом привлек ее внимание на компьютере. Он находился прямо на границе участка и всего лишь в тридцати метрах от железной дороги. Подойдя к дому, она увидела, что это барак площадью примерно двадцать квадратов.

«Молот войны» – гласила белая эмалированная вывеска на зеленой двери. Не такое выгоревшее, как дверь, зеленое обрамление вывески и несколько старых просверленных дырок говорили о том, что ее недавно поменяли. Вероятно, тогда же, когда врезали новые сверкающие замки. Тувессон надела перчатку и потрогала дверную ручку, чтобы убедиться, что дверь заперта.

Потом она зашла за угол дома, посветила карманным фонариком под подвесным фундаментом и увидела, что в доме есть ванная, кухня и даже водопровод. С задней стороны под окном стоял ржавый старый мопед, прислоненный к стене. Она взобралась на него, встала на сиденье и заглянула внутрь.

Занавески были задернуты, но через щель между ними было все видно. Прямо под окном на чем-то типа верстака лежала пара прозрачных резиновых перчаток, несколько банок и бутылок, а также стандартный набор инструментов.

Среди них выделялся только скальпель.

Зазвонил мобильный.

– Да, это я.

– Говорит Утес. Думаю, тебе лучше всего приехать сюда.

– Что-то случилось?

– Случилось? Можно и так сказать. Иначе бы я не звонил. Мне удалось связаться с восемью одноклассниками.

– Кто-нибудь знает, как его зовут?

– Нет, но, по крайней мере, все задействованы и ищут свои школьные каталоги.

– И сколько еще осталось?

– Пять. Если не считать Риска. Ими занимается Лилья. Да, она попросила Косу снова осмотреть Камиллу Линден. Сначала она попала к этому Арне.

– Да? И? – она сама слышала свой раздраженный тон, но не стала притворяться.

Она действительно раздражена. Если с ней что-то случится, ее место займет Утес. В принципе, в этом нет ничего плохого. Утес обладает компетенцией и опытом. Он все делает тщательно и методично, и нет такой задачи, с которой он бы не справился. Или за которую бы не взялся, в чем и заключается проблема. Как никто, Утес склонен цепляться за незначительные детали, которые отнимают время не только у него, но и у других.

– Утес, у меня нет времени. Что Арне на этот раз пропустил?

– Ее глаза. Как я понял, они полностью сожжены.

– Что значит сожжены?

– Ну, не знаю. Сожжены.

– Огнем или чем?

– Я не знаю и думаю, что на данный момент и Коса не знает. Суть в том, что, вероятно, само столкновение произошло потому, что она ослепла.

– Это она любила смотреть, как издеваются над Клаесом?

– Да.

– Значит, она получила травму глаз не в результате столкновения?

– Ответ: да.

Тувессон не знала, что и думать. Это состояние возникало у нее все чаще в ходе расследования. Если Камилла Линден, садясь за руль, еще не была слепой, то преступник ослепил ее – выжег ей глаза – когда она вела машину, сам при этом сумев избежать аварии. Чем больше она об этом думала, тем больше терялась в догадках, и тем более сверхъестественным и непостижимым представлялся ей преступник.

– Что еще?

– Если у тебя есть время.

– Нет, но продолжай.

– Камилла Линден – единственный опекун двух детей трех и пяти лет.

– Детей? Но никаких детей в машине не было?

– Именно.

– А где они были?

– Я тоже не мог понять и спросил в их детском саду. Заведующая сказала, что бывший муж Камиллы, Бьерн Йерц, забрал их за полчаса до аварии.

– Ты связался с ним?

– Его номер отключен, и он живет в Стревельсторпе всего лишь в нескольких километрах от места аварии. Я послал туда двух полицейских в форме, так что посмотрим, что они скажут.