Александр Макаров - Повесть о Сашке

— Нет, врал фашист, Ленинград держится, и мы ему в этом поможем.

Мужчины склонились над картой, что-то обсуждая, а Сашка вынула котёнка, тот начал мяукать. Девочку накормили, кое-что и коту перепало. Михаил Петрович, провожатый и ещё несколько человек вышли на улицу. Илья показал гостье, где что находится. Она поведала про бабу Глашу, про соседку, про то, что её действительно разыскивают немцы. Она не содержалась и заплакала глядя на Илью. Тот сдерживался, как мог, слыша, как немцы поступили с его матерью.

— Ты права, лучше пока тебе не раскрывать, что ты девочка, а со всем остальным я разберусь. Они мне заплатят своей жизнью за мою маму.

Он тоже ушёл. У девочки слипались глаза и она прикорнула прямо на скамеечке у печки, прижав Матвеюшку к себе. Через несколько часов её разбудили. Надо было наколоть дрова для печи и помочь приготовить обед. Санька уже успела научиться колоть дрова, пока жила у бабы Глаши, правда не в таких количествах. Руки устали, а она не пересилила и половины заготовленных для печи дров. Вскоре ее позвали помогать чистить картошку. Пальцы еле держали в руках нож, но она старательно очищала один картофель за другим. Илья не вернулся даже к вечеру и на следующий день тоже.

Глава 14

Зато, каково было удивление на утро обнаружить у партизан еще одного старого знакомого. Она увидела того парнишку, когда её допрашивали в НКВД.

«Интересно, почему он здесь?» — гадала она.

По-видимому, он её не узнал. Она специально норовила привлечь его внимание, но он на» пацана» внимания не обращал. Он был странным и дерганным, как будто вынюхивал что — то и разведывал.

Нужно было бы сообщить о нем командиру отряда Михаилу Петровичу, но тогда много чего придется еще объяснять. Рассказать каким образом она сама оказалась среди задержанных НКВД, признаться что она вовсе не мальчишка, а девчонка, а самое главное никаких особых доказательств, того что парень — враг, не было.

У Сашки появилось новое увлечение — шпионить за ним. Между своими обязанностями, она умудрялась проследить куда он направляется. Не всегда это было незаметным.

Парнишка, а именно Юрка, знал, что какой — то детдомовец следит за ним не понятно зачем. Иногда это его забавляло, иногда раздражало. Когда он уходил в лес, то старался идти — петляя, чтобы» этот» от него отвязался и наконец — таки отстал. Теперь она была уверена, что он её не вспомнил и немного расслабилась. День сменяла ночь. Утром повторялось все сначала: дрова, печка, помощь в приготовлении еды, посуда. Иногда ей поручали идти за водой на озеро, которое было не так далеко. Сначала она ходила с этим противным Юркой. Тот вечно дразнил её, что она как пацан — очень слабая и никчемная.

— А ты? Кто ты? Что ты сделал, чтобы находиться среди партизан?

— Много чего, лучше бы тебе не знать! Благодаря папаше я здесь.

Больше он ничего не сказал, схватив Сашку за грудки — толкнул на снег. Она упала, опрокинув ведро с водой.

— Что ты натворил? Теперь придётся идти за водой снова. Она отбросила ведро ногой и толкнула Юру в ответ.

Тот не удержался и повалился на спину. Она схватила ведро, разворачиваясь в сторону озера. Тот подскочил, выхватил ведро и бросил на снег, повалил Саньку. Они начали бороться. Преимущество было на стороне Юрки, но Саша не сдавалась, не хотела, чтобы он подтвердил, что прав, называя ее так. Неизвестно, чем бы закончилась драка, если бы вовремя не подбежал Михаил Петрович. Он разнял их и отчитал обоих.

— Что Вы творите! Вам больше заняться нечем? Хотите, чтобы Вас услышали немцы? Тогда всей нашей партизанской группе придёт конец. О чем ты вообще думал Юра? Ты думаешь, из — за отца мы и дальше будем терпеть твои выходки? Если — да, то ты сильно ошибаешься. Когда отец тебя сюда отправлял, дал строгие инструкции, чтобы не давать тебе спуску и поблажек.

— Да плевать я хотел на него и вас всех! Он мне не отец. Я даже до недавнего времени про него ничего не знал. Где он раньше был, почему не помогал матери, которой приходилось туго, почему не помог тогда? — кричал парень.

Юрка ушел в противоположную от озера и землянки сторону. Сашка подняла ведро, вновь отправляясь за водой.

— Я пойду с тобой. Сейчас в лесу небезопасно.

— А кто его отец?

— Майор НКВД. Только об этом никому не слово! Понял?

— Понял…

Девочка недоумевала, почему, а главное зачем он послал сына сюда. Но кое-что начало проясняться.

— Надо быть начеку. Немцы рыщут по лесу.

Они набрали воды и вернулись к землянке. Сашка принялась помогать готовить еду, думая о парнишке — сколько в нем обиды на отца.

«Может быть он стал шпионить для немцев, чтобы навредить отцу, поэтому ведёт себя так странно? — рассуждала девочка, — тогда надо быть начеку».

Вестей от Ильи не было. Она даже не знала, куда он ушёл. То-ли на задание, то-ли к себе в деревню, а Юрка вернулся очень хмурым. Таким злым она его ещё не видела. Сашка как раз справилась с делами, и у нее было свободное время, чтобы проследить за ним и вывести его на чистую воду.

«Предателям не место в отряде партизан», — подумала она и отправилась следом за ним.

Юрка вытащил и спрятал за пазухой револьвер, оделся теплее и пошёл в сторону дороги. Парень осторожно, стараясь не шуметь обогнул двух бойцов стоящих в охранении лагеря. Потом зашагал быстрее. Сашка еле поспевала за ним. Шли они довольно долго. Выйдя из леса, на проселочную дорогу, парень огляделся и привязал один конец каната к дереву, перешёл на другую сторону и стал ждать. Сашка остановилась в паре метров от него.

— Что ты делаешь? Готовишь диверсию? Я сразу тебя раскусил, ты шпионишь на фрицев да?

Юрка напрягся от таких слов,

— Что ты мелешь? Заткнись, или получишь по уху. В этот раз мы далеко и тебя никто не спасёт.

Он приблизился к ней. Сашка стала корить себя, за опрометчивые действия. Если Юрка связан с немцами, то что ему стоит пристрелить ее. Она хотела ещё что-то сказать, внезапно парень зажал её рот рукой.

— Цыц! Ты мне всю операцию погубишь.

Он наклонился и потянул Сашку за собой.

— Не будешь кричать? Обещаешь сидеть как мышь и не высовываться?

Девочка кивнула и он убрал свою руку с её лица.

— Я сегодня услышал, что немцы по этой дороге ездят в одно и то же время. Тут мы их и остановим.

— Зачем остановим?

— Хочу автоматом разжиться. Старенький револьвер у меня есть, а вот хочу автомат. Тут лишь у немногих партизан есть трофейный «Шмайсер».

Они стали ждать.

— А почему ты не любишь своего отца?

— А за что любить — то? Он нас бросил. Ни разу не помог… Мамке одной было тяжело со мной. Потом дурная компания, воровать стал. Так, по мелкому… У кого сумку из рук выхвачу, у кого — кошелёк. Мать грозилась, что сдаст меня властям. Потом видимо отца разыскала и пожаловалась. А тот меня проучить захотел, даже к себе в управление доставил, припугнуть хотел. Теперь по его милости я тут…