Эдгар Уоллес - Ключ к разгадке

Девушка стояла у открытой двери и, вжавшись от страха в стену, наблюдала за отвратительным зрелищем. Вдруг у нее за спиной выросла фигура высокого седобородого мужчины с суровым лицом. Она обернулась и готова была вскрикнуть, но мужчина приложил к губам палец и властным жестом указал ей на дверь.

Не проронив ни слова, девушка бесшумно проскользнула под его рукой. В это мгновение Сальволио посмотрел мне в глаза и, заподозрив что-то неладное, замолчал и повернулся к двери.

Старый турок сделал несколько шагов вперед и левой рукой схватил Сальволио за плечи. На мгновение они застыли, словно готовясь к танцу. Турок был на голову выше Сальволио и, судя по внешнему виду, обладал недюжинной силой.

Они смотрели друг другу в глаза. Сальволио, наконец, опомнился и рванулся в сторону, но в это мгновение турок сделал легкое движение правой рукой. Сальволио закашлялся, его тело обмякло и глухо ударилось о каменный пол. Турок медленно наклонился над ним, вытер длинный нож о куртку Сальволио и вложил его в ножны за поясом.

Он взглянул на меня, развернулся и направился к выходу. У двери он остановился, повернулся ко мне и задумался. Я услышал турецкую речь и покачал головой. Турок заговорил по-французски:

— Кто вы?

В нескольких словах я обрисовал свое положение. Он подошел ко мне, осмотрел кандалы и поцокал языком.

— Боюсь, с этим мне не справиться.

Он дважды обмотал цепь вокруг руки, прижал ее к бедру и резко рванул. Цепь глухо звякнула и разошлась. Турок взял меня за плечи и поднял с лежанки.

— Обмотайте цепь вокруг пояса, эфенди, — сказал он, вытащил из-за пояса револьвер и протянул его мне, — дорога до Дураццо опасная, оружие сможет вам пригодиться.

Я внимательно рассмотрел своего спасителя. За поясом у него кроме кинжала заметил еще три револьвера. Он был готов встретить любую опасность. Мы вышли из каменного мешка на свежий воздух.

За последние восемнадцать месяцев я выходил на улицу во второй раз. Колени у меня дрожали от слабости и возбуждения. Турок закрыл дверь моей тюрьмы, и мы направились к озерцу, где нас ожидала всхлипывающая девушка. Почти шепотом он сказал ей несколько слов, и всхлипывания прекратились.

— Моя дочь покажет нам дорогу. Я плохо знаю эти места, — сказал он.

Мы добрались до Дураццо после полудня, — продолжал Лексман. — Погони за нами не было, мое отсутствие и труп Сальволио обнаружили только в конце дня. Как вы помните, кроме покойного, никто не имел права заходить ко мне и, естественно, никто не осмелился затеять расследование.

Незамеченными мы вошли в дом Хуссейна-эфенди — так звали моего спасителя. Он послал за одним из своих родственников, и тот, наконец, освободил меня от цепи.

В этот же вечер с небольшим караваном мы покинули Дураццо. Хуссейн-эфенди не был уверен, что Кара не бросится на поиски, и решил в целях безопасности на время воспользоваться гостеприимством одного из дружественных турецких племен.

Я провел там три месяца и получил восхитительное впечатление об Албании. Хуссейн-эфенди оказался добрейшим человеком. Он дал мне денег на дорогу домой, и я упросил его подарить мне кинжал, которым он убил Сальволио. Турок рассказал, что Кара все еще в Англии, от него я также узнал много нового о роде занятий «Черного римлянина». Я добрался до Милана и остановился в недорогой гостинице передохнуть. Оказалось, что в одном из номеров умирал от малярии англичанин, недавно прибывший из Южной Америки.

Поскольку несчастный был моим единственным соотечественником в гостинице, я решил зайти к нему и предложить посильную помощь. Он действительно был очень плох. Вглядевшись в его лицо, я понял, что где-то его видел. Я заглянул в его бумаги и вспомнил, при каких обстоятельствах встречался с ним.

Передо мною был Джордж Гэзеркоул, ученый-исследователь. После малярии у него началось заражение крови. Целую неделю вместе с врачом-итальянцем мы боролись за его жизнь. Он был тяжелым пациентом, — улыбнулся Джон Лексман, — язвительный, нетерпеливый, требовательный, его командный голос мог вывести из себя кого угодно. Он страшно переживал, если кто-то догадывался о его физическом дефекте. Ни доктор, ни я не могли войти в его комнату, пока он не укрывался с головой. Принимать пищу в нашем присутствии он также отказывался. И все же Гэзеркоул — выдающаяся личность, храбрейший, совершенно не думавший о себе человек. Его беспокоило одно: он боялся, что не успеет закончить свою работу. Однако неукротимость духа не спасла этого светлого человека. Он умер 17 декабря этого года. В тот день я был в Генуе, Гэзеркоул попросил меня съездить туда за его багажом. Я вернулся в Милан, когда ученого уже похоронили. Я просмотрел его бумаги, и у меня родился план, как добраться до Кары.

Я нашел письмо грека, адресованное в Буэнос-Айрес до востребования. И тут вспомнил, что он как-то говорил мне, что посылал Гэзеркоула в Южную Америку на поиски залежей золота. И я решил так организовать убийство Кары, чтобы на меня не паю ни малейшее подозрение.

Подобно тому, как он выстраивал план уничтожения моей семьи и мастерски заметал следы, я разработал свой сюжет, по которому ключ к разгадке тайны его смерти оставался только у меня.

Я хорошо ориентировался в его доме, мне были знакомы его привычки, я знал, как панически он боялся оставаться без своих албанских охранников, поэтому он и изобрел дверь с особым засовом. Я учел все меры предосторожности, которые он предпринял, и, по моему замыслу, прежде чем умереть, он должен был осознать неминуемость наступающего возмездия.

У Гэзеркоула в бумажнике я нашел сто сорок фунтов. Сто взял на свои расходы, с тем чтобы вернуть долг его наследникам уже в Лондоне, а остальные вместе с документами, кроме тех, которые имели отношение к Каре, передал британскому консулу.

Я отрастил клочковатую бороду, привычки Гэзеркоула я знал достаточно хорошо, чтобы меня могли принять за него. Я должен был как-то объявить о своем приезде в Англию. Поскольку я опытный журналист и обладаю обширными общими познаниями, для меня не составило труда с помощью книг из библиотеки Британского Музея написать авторитетную статью о Патагонии.

Я отправил ее в «Таймс», приложив визитную карточку Гэзеркоула. Статью опубликовали. Далее мне нужно было найти подходящее жилище между Челси и Скотланд Ярдом. Мне повезло. Я снял меблированную квартиру в доме, хозяин которого уехал на три месяца на юг Франции. Я заплатил за весь срок вперед, и поскольку перед хозяином я не выступал в роли эксцентричного Гэзеркоула, я произвел на него хорошее впечатление, и он принял меня без рекомендаций.

У меня было несколько костюмов, которые я сшил не в Лондоне, а в Манчестере, — с улыбкой сказал Лексман, — чтобы полицейские не вышли на след портного. Итак, все было готово. Оставалось наметить день возмездия. Утром я отправил два чемодана со своими вещами в гостиницу «Грейт Мидланд».