Дженнифер Роу - Агнец на заклание [litres с оптимизированной обложкой]

Кожаная сумка лежала там, где Берди оставила ее, – на постели, рассыпав по черным и зеленым треугольникам покрывала содержимое. Она устало запихала его обратно в сумку, сунула туда же мобильник, застегнула «молнию» и повесила сумку на плечо. Как старая боевая лошадь, подумала Берди и поплелась в коридор.

Потом вниз по лестнице и снова в кухню. Тесная кухня уже наполнилась паром из яростно кипевшего чайника. Берди заварила чай, выставила на металлический поднос две кружки, молочник и сахар для Тоби. И немного печенья на тарелке. Печенье того сорта, которое меньше всех найденных напоминало диетическое. Да, что ей сейчас нужно, так это умаслить Дэна. И если ради данной цели понадобится сыграть в заботливую хозяюшку, она готова. Без его помощи ей не встретиться с Хьюитами. Если она явится к ним одна, с ней никто говорить не станет. А побеседовать с ними необходимо. Подхватив поднос, Берди понесла его к передней двери. Они с Дэном выпьют чаю на веранде. На всякий случай, если вдруг Цикада против, чтобы она поила чаем полицейского в кухне.

Берди понимала: у нее нет никаких шансов выяснить об убийстве Тревора Лэма больше, чем она знает сейчас. К месту преступления ее больше не подпустят. А результатов экспертизы еще предстоит дождаться. Но если она права, эти результаты ей и не потребуются – разве что в качестве последнего подтверждения.

Берди поставила поднос на стойку бара и направилась к передней двери, чтобы отпереть ее. И с удовольствием отметила, что небо уже светлеет. Налетел легкий ветерок. Сороки подняли галдеж. Берди вернулась за подносом и осторожно вынесла его на веранду перед пабом, где устроилась в ожидании Дэна. Слева от нее тянулась дорога. По обе стороны короткого отрезка этой дороги стояли небольшие, обнесенные заборами дома, а затем начинался густой буш, который простирался до самых холмов и исчезал вдалеке. Перед Берди колыхались ветки деревьев. Справа перила старого моста служили рамой для выгонов семьи Хьюит – золотисто-зеленых, с невысокими пологими холмами, мирных и прекрасных. Все здесь выглядело так, как всегда, будто время в Хоупс-Энде остановилось.

Дэн сможет расслабиться. Берди надеялась, что он вернется до того, как встанут Цикада или Сью и осложнят ей задачу. Они выпьют чаю вдвоем, а потом отправятся побеседовать с подозреваемым. Дэн будет говорить с Лесом Хьюитом жестко и убедительно, станет стращать и запугивать его в надежде вытянуть чистосердечное признание. А полицейские из Ганбаджи усядутся возле постели Кита Лэма с блокнотами и примутся тоже говорить с ним жестко и убедительно, стращать и запугивать, надеясь добиться того же результата.

И того, и других ждет разочарование. Все они вернутся к тому, с чего начали: к допросам, к изнурительным поискам, к ожиданию результатов экспертизы и прочей рутине. И вряд ли соизволят посвятить в подробности ее, Берди. Впрочем, она и просить не станет. Подробности ей не нужны. Поговорить с людьми – вот все, что ей требуется. Точнее, только шанс побеседовать с ними. Эти разговоры она поведет так, что никто не заподозрит, что это, в сущности, допросы. Потому что она будет расспрашивать не о Треворе Лэме и не о событиях минувшей ночи, а о Дафне Лэм.

Она сделает ставку на собственного фаворита, оседлает излюбленного конька. Будет выслеживать того убийцу, которого сама выберет. И полиция ей не сможет помешать. У нее уже множество свидетельств. Больше, чем полиция собрала бы по убийству Тревора Лэма за целый год. Все они сейчас здесь, в ее комнате на втором этаже паба. Это папка с материалами Бет об убийстве Дафны Лэм – целое досье, полное спорных вопросов и запутанных выводов, страшных снимков и списков имен с указанием дат и времени. И книга Джуда «Агнец на заклание».

След давно простыл. Ему уже более пяти лет. Но в Хоупс-Энде почти ничего не изменилось. Информация, которая ей нужна, до сих пор здесь, заперта в памяти местных жителей, как и в бумагах, находящихся наверху. И убийца Дафны тоже все еще тут. Убийца Дафны и Тревора.

Ключи к разгадке тайны убийства Тревора – не в настоящем, а в прошлом. В этом Берди была твердо уверена.

– Кажется, вон там, впереди, ворота. Слева, – сообщила Берди с заднего сиденья.

Милсон не ответил, лишь сжал челюсти, притормозил, повернул руль и остановился у переезда. Присутствием Берди он был явно недоволен. Но, как обычно, молчал. Берди знала, что свои жалобы Милсон прибережет напоследок. И выскажет их отнюдь не Дэну. Зато старательно доведет до сведения начальства Дэна и это, и прочие дисциплинарные нарушения. «Довести до сведения» – так он это называет. К своему делу Милсон подойдет ответственно и серьезно, составит рапорт вдумчиво, его лицо, как у сотрудника бюро похоронных услуг, будет сдержанным и скорбным, а под прикрытыми веками он спрячет злорадство, чтобы ненароком не выдать его.

Подобное уже случалось. Настолько часто, что Берди удивлялась, почему Дэн Тоби по-прежнему рискует вызвать неудовольствие начальства, разрешая ей составлять им с Милсоном компанию.

Она выскочила из машины и обежала вокруг нее, чтобы открыть ворота. Было еще очень рано, но утро уже утратило свежесть. Воздух быстро прогревался, легкий ветерок утих. Краски земли теряли яркость, контуры – определенность. Берди сняла тяжелое металлическое кольцо с колышка на грубо отесанном столбе ворот и отпустила цепь, на которую они были закрыты, и дала ей упасть. Цепь лязгнула, ударившись о столб, и ворота широко раскрылись. Глядя прямо перед собой, Милсон провел машину в ворота. Закрыв створки, Берди пропустила через них цепь и аккуратно надела на колышек кольцо. Не хватало еще, чтобы ягнята Леса Хьюита избежали участи, которая им уготована. Это придаст нежелательный оттенок происходящему – как и рапорту Милсона.

Она вернулась на заднее сиденье и захлопнула дверцу. Милсон тронул машину с места. Овцы поднимали головы, пугались и шарахались от проезжающего автомобиля. Жалобно блеяли ягнята.

– Не гоните, Милсон, – спокойно произнес Тоби. – Вы не в городе.

Он жмурился, на лице играла легкая улыбка. Ничто не доставляло ему больше удовольствия, чем шанс позлить Милсона. Значит, вот в чем дело, догадалась Берди. Поэтому сейчас я здесь. Дэн не в духе, а я – идеальный способ вызвать раздражение у Милсона. Мое присутствие – бунт Дэна. Просто Милсон олицетворял все то, что буквально подстрекало Дэна изводить его. Четыре «П»: правила, порядок, процедуры, педантичность. Дэн не выносил их, как и сама Берди. До сих пор мелкие акты неповиновения сходили ему с рук. И те, кого он называл начальством, не возражали, когда Дэн шел своим путем. Путь этот был весьма причудливым, кривым, извилистым и в целом напоминал дорогу в сельской местности. На официальных картах он не значился. На нем попадались ухабы в виде дисциплинарных нарушений, промахов и накладок, порой его внезапно и полностью преграждали падающие обломки катастрофических просчетов. Но в конце концов он приводил к успеху гораздо чаще, чем уводил прочь от него. И это спасало Тоби.