Анна Акимова - Укол гордости

Варя пошла за Гайкой, в который раз удивляясь ее способности располагать к себе людей. Варя могла бы поклясться, что никого, кроме Гайки, сюда не пустили бы с собакой.

На маленькой веранде они уселись за столик, а Персик улегся под столом и устало привалился к Вариным ногам.

Приветливая официантка принесла им горячий суп. Варя вспомнила, как называл этот суп дед Илья — суп «харчок». Она поделилась воспоминанием с Гайкой, и они просто легли на стол, давясь смехом.

Они съели и «харчок», и котлеты с картошкой, и выпили кофе с пирожными. Персику его котлету с гречкой «подали в постель» — положили в одноразовую картонную тарелочку и подсунули под стол. А напоследок купили маленькую бутылку минеральной воды и, выйдя из кафе, напоили его.

До панихиды оставалось еще более часа, и подруги решили посидеть в маленьком сквере, который встретился им по пути. Скверик был уютным и тенистым, с огромной клумбой посередине. Клумба радовала глаз сложным разноцветным узором из крупных и мелких цветов, благоухала и даже пела сонными, низкими голосами шмелей, гудящих над цветами.

Варя и Гайка сели на скамейку возле клумбы, вытянули усталые ноги и затихли. Варя закрыла глаза. Слабый прохладный ветерок приятно обдувал разгоряченное лицо, над головой шумела листва, в желудке переваривались котлета с картошкой и суп-харчо, во рту еще стоял вкус неплохого кофе. И совсем не хотелось думать о покойниках и убийцах. Варя стала куда-то уплывать в дреме…

— Варя, смотри, смотри, — вдруг негромко вскрикнула Гайка, и Варя испуганно вздрогнула и открыла глаза. Гайка, смеясь, кивала на клумбу. Варя взглянула туда и ахнула.

Из гущи цветов торчала невозмутимая мордочка Персика. Приглядевшись, Варя поняла, что этот тип вновь попирает морально- этические нормы. Забравшись в самый центр клумбы, он восседал там в «позе орла», справляя большую нужду, и при этом еще с эстетски пресыщенным видом нюхал какой-то цветочек.

Варя вскочила и в бессильном негодовании забегала вокруг клумбы.

— Поросеныш! Фоксятина! Горе-луковица! — шепотом выкрикивала она. Громко кричать было нельзя, чтобы не привлекать внимания прохожих, среди которых непременно найдутся люди с активной жизненной позицией. Варя живо представила, как их с Гайкой и Персиком волокут в полицию и приговаривают к огромному штрафу за нарушение не только морально-этических и санитарно-гигиенических, но и экологических норм.

Между тем Персик завершил процесс и стал лихо взрывать землю задними лапами. Во все стороны полетели поломанные стебли и оторванные головки цветов.

Тут уж Варя решилась. Двумя кенгуриными прыжками она махнула на клумбу и за шкирку выволокла «эстета» из райских кущ. Кое-как поправив поломанные и помятые цветы, она позорно бежала с места преступления, держа в охапке Персика. Гайка, хохоча, вприпрыжку бежала за ними. Персик невозмутимо сидел у Вари на руках и ангельски-невинно поглядывал по сторонам. Время от времени он вытягивал мордочку и нежно целовал Варю в ухо.

Все повторялось. Варя опять входила в душное помещение, где стояли люди со скорбными лицами, где был приглушен свет и звучала тихая, печальная музыка, а в центре на невысоком постаменте стоял гроб, заваленный цветами. Народу в ритуальном зале было очень много, еще больше толпилось на улице перед входом. Варя даже боялась, что ей не удастся протолкаться поближе и взглянуть на покойника. Но ей удалось…

На улицу, где ее ждали Гайка с Персиком, она вышла в подавленном состоянии. Все повторилось и здесь. У мертвого журналиста в гробу было такое же жутко улыбающееся лицо.

Гайка поняла ее без слов. Молча отдала ей поводок, к которому был прицеплен присмиревший Персик, и пошла ко входу в зал. Гайка одна знала, как выглядит лицо человека при столбняке, и только она могла сказать, похоже ли то, что видела Варя, на столбняк.

Варя отошла подальше и стояла, бездумно разглядывая толпящихся у зала людей. Из подкатившей машины вылез мужчина и помог выйти пожилой женщине в траурном платье и шляпке с вуалеткой. Они направились ко входу в зал. У Вари вдруг сильно заколотилось сердце. Эта женщина сильно напомнила ей ту, с отрезанным ухом. Ей впервые пришла в голову мысль: а что, если киллерша тоже здесь? Ведь была же она на кладбище, почему бы ей не посещать и панихиды?

Варе стало так страшно, что она чуть не кинулась прочь со всех ног. Но надо было дождаться Гайку, и она опомнилась, только отошла еще дальше от толпы, к самой ограде.

«Тихо, — уговаривала она себя, — тихо. Даже если эта тетка здесь, что с того? Она же не знает, что я догадываюсь, кто она. Она же не видела, что я следила за ней…»

— Госпожа Иваницкая? Варвара Сергеевна? — раздался позади нее голос, совершенно ей не знакомый.

Варя так сильно вздрогнула, что Персик, мирно улегшийся прямо на асфальт и задремавший, подскочил и гавкнул. Варя резко обернулась и огромными от страха глазами на побледневшем лице уставилась на говорившего.

Слава богу, это был мужчина, и Варя не сразу, но узнала его. Тот самый молчаливый незнакомец, которого она видела в кабинете у следователя Седова и которого она про себя назвала Носоногом. Сегодня вместо джинсов и рубахи навыпуск на нем был темный костюм и темный галстук. Сразу было понятно, что человек пришел на траурное мероприятие.

— Напугал вас? — спросил Носоног, глядя на бледное Варино лицо. — Простите…

И он снова улыбнулся ей, как тогда, в кабинете следователя. Носатое, худое лицо сразу чудесно похорошело и стало таким привлекательным, что у Вари странно сжалось сердце, и кровь бросилась в лицо.

— Я видел вас там, в зале. — Незнакомец кивнул в сторону ритуального заведения. — Вы знали Матвея?

— Н-нет, — с запинкой ответила Варя, не зная, как объяснить свое присутствие здесь. И неловко соврала: — Я… случайно зашла…

И опять покраснела до ушей, теперь уже от стыда. Надо же такую глупость сморозить! Случайно…

— А вы? — торопливо спросила она, чтобы как-то сгладить неловкость. — Вы знали его?

— Да, — спокойно подтвердил Носоног, внимательно разглядывая Варю. — Я его знал. Матвей был моим клиентом. И другом.

— Клиентом? — удивилась Варя. — Вы ведь в полиции работаете. Матвей Ромишевский имел дело с полицией? Он что, нарушал закон?

— Нет, — все так же пристально разглядывая Варю и страшно ее этим смущая, ответил Носоног. — Я не работаю в полиции. Я частный сыщик. Матвей обращался ко мне за помощью в одном деле.

— Вы детектив? — поразилась Варя. Все посторонние мысли тут же вымело у нее из головы. — А там, у следователя, вы были по делу Ромишевского?

— Случайно! — торопливо перебил ее Носоног. — Гена Седов — мой старый приятель. Зашел к нему чайку попить, вижу — девушка на допросе такая милая. Вот и остался послушать.