Гийом Мюссо - Скидамаринк

– Убить тебя как я убил твою мать? - спросил он с садисткой улыбкой на лице.

Этот вопрос прозвучал для меня как выстрел. Даже на смертном одре я не забуду эти слова.

– Это не правда вы... вы блефуете.

– Я блефую? Хотите, расскажу, как я расчленял вашу милую мамочку?

– Вы блефуете, – повторил я, крича от боли.

– Могу описать ваш маленький дом в Бостоне по Бентон Стрит 223, вашу старую комнату студента, в которой все осталось в том же виде, постер Ред Сокс на стене над кроватью, вашего маленького пса Коди, который бегал в саду, пока я не пустил ему пулю в голову.

– Заткнись! умолял я его, пока слезы боли текли по моим щекам.

– Могу также упомянуть про сковороду, на которой я поджарил печень и сердце вашей мамы. Ах, ах, ах Хочешь расскажу о запахе грибного соуса, с которым я съел все это?

Сотрясаясь от спазмов, я прилагал нечеловеческие усилия, чтобы крепко держать нож в руке. Было очевидно, что мои страдания невероятно возбуждают его. Я подошел к нему, но он продолжал рассказывать свои ужасы.

– Вы знаете, она назвала ваше имя, Тео, когда я вонзил в нее нож. Она не забыла своего сына, в то время как вы никогда не навещали ее. Хотите знать, что я сказал ей тогда...

Его револьвер все еще был направлен на меня, но я уже ничего не видел. Боль была настолько невыносимой, что уже не могла заставлять меня молчать. Я бросился на него с ножом. От звука выстрела мои барабанные перепонки взорвались. Пуля была выпущена с близкого расстояния, она попала мне в плечо и отбросила на пол. Что касается ножа, я проткнул ему руку, но он не издал ни звука. Когда он понял, что все еще в доминирующем положении, его лицо, как ни странно, выражало легкую скуку.

Поднимаясь, я подумал, что он захочет закончить все это и убьет всех нас через минуту. Именно тогда он сделал жест, который изумил всех четверых: он медленно положил пистолет на пол, глядя на нас с вызовом.

На этот раз Витторио и Магнус не стали долго раздумывать. Они набросились на него и повалили на пол. Пока двое мужчин держали его, Барбара без дрожи связала его нейлоновыми веревками, который разделяли бассейн на полосы. Моми не оказывал никакого сопротивления. Это было ненормально.

Плечо было в крови, но я бросился к пляжной сумке Барбары, достал оттуда телефон и позвонил домой в Бостон.

Первый гудок... второй... третий... четвертый...

– Не отвечает! - закричал я, встряхивая телефон.

Магнус подошел ко мне и попытался успокоить.

– Звоните еще, сейчас час ночи, она, наверное, спит.

Барбара поехала со мной на такси в больницу. Мы не рискнули обратиться за помощью в Сан Ремо. В больнице я притворился, будто на меня напал какой-то наркоман, который пытался украсть у меня бумажник. Мне пришлось написать заявление офицеру, но эта ложь не вызывала никаких подозрений в таком городе как Нью-Йорк.

Я думал, что пуля попала в плечо, но на самом деле она задела верхнюю часть руки, не задев кость, и после наложения бандажа меня не стали удерживать в больнице. Перед отъездом я сказал доктору, что это нападение глубоко травмировало меня и может иметь страшные психологические последствия. Он согласился выписать мне антидепрессанты.

Я нервно проглотил капсулу в такси, подъезжая к Центральному парку, и размышлял о минутах, последовавших после выстрела.

Моя мать наконец-то ответила после десятого гудка. Она была сильно обеспокоена, увидев, что я звонил посередине ночи просто чтобы узнать как ее дела. Конечно, я не мог рассказать ей о только что произошедшей сцене, но, слава Богу, Моми не добрался до нее. Она сказала, что накануне ей звонил какой-то человек, который представился сотрудником из моего университета, сказал, что он занимается обновлением информации на сайте о выпускниках. Он задал ей множество вопросов о нашей жизни в Бостоне, о наших занятиях, развлечениях, наших отношениях и моих делах времен студенчества. Он даже спросил имя моей собаки.

Когда я оказался в квартире, страх все еще сковывал меня. Друзья поинтересовались моим состоянием и затем перетащили связанного Моми в другую комнату. Там, несмотря на раны, которые ему перевязали, его пристегнули наручниками к спинке кровати. Как хорошо, что Барбара захватила их с собой из Ирландии. Витторио засунул ему кляп в рот, но так как его глаза продолжали злобно за всем наблюдать, Магнус дал ему снотворное.

Умывшись, я пошел к остальным в комнату, где они собрались за чашкой чая. Маленькая панда, которую мы назвали Даржилинг, прижималась к Барбаре. Она не становилась слабее, несмотря на то, что мы не могли обеспечить ее ежедневным бамбуком, Магнус предположил, что она уже была генетически трансформирована.

Я заварил себе ромашку, перед тем как подышать свежим воздухом на террасе. В том состоянии я более нуждался в большом стакане бурбона.

Начинался новый день. Несколько раз большие белые птица задевали стены здания, не хватало еще, чтобы они разбились у наших окон.

– Почему он это сделал? - спросил я Магнуса, который присоединился ко мне на террасе.

– Хм? - буркнул он, закуривая трубку.

– Почему он остановился, ведь он мог легко нас убить?

– Это не было внезапным решением, – сказал он твердо.

– Что вы имеете в виду?

– Моми уже принял решение, прежде чем идти сюда.

– Ну конечно! - сказал я, показывая на мое плечо, – он чуть не убил меня!

Джемерек медленно покачал головой. Прохладный ветер дул из парка.

– Он просто забавлялся с вами, Тео. Если бы он на самом деле хотел вас убить, что бы он делал, подумайте хорошо, – сказал он, выдыхая дым.

– Как вы можете быть так уверены?

– Вы так ничего и не поняли? Он пригласил нас в первый ряд на свое последнее преступление.

– Какое преступление? - спросил Витторио, когда мы уселись в кресла, вернувшись в комнату. - Кого еще Моми хотел устранить?

– Самого себя, – ответила Барбара, не колеблясь.

– Именно, мисс Вебер, – Магнус удовлетворенно кивнул молодой женщине.

– Самоубийство?

– Нет, Тео, убийство.

– Подождите, вы имеете в виду, что...

– Да, – сказал Магнус, не дав мне закончить. - Моми ожидал, что мы убьем его. Он хотел, чтобы его смерть была апофеозом.

Последовала долгая пауза, в течение которой мы почувствовали, что этот кошмар никогда не кончится. Первым заговорил Витторио:

– Мы не будем его убивать, а просто доставим в полицию.

– Хм, хм вы безусловно наивны, – упрекнул его Магнус, покачивая головой, – вы забываете, что он знает наши имена, наши адреса, знает то, что у нас Джоконда, и он непременно расскажет все это в полиции.

– Он ничего не скажет, – ответил Витторио, пытаясь быть убедительным.

Но Барбара придерживалась другого мнения:

– Он наверняка заговорит. Серийные убийцы любят рассказывать о своих преступлениях, это помогает удовлетворить их фантазии. У нас нет выбора, мы должны от него избавиться.