Надежда Фролова - Жертва любви. Геометрическая фигура

— Вам известно, что ваша сноха сегодня также не ночевала дома? — в лоб спросила я.

— Н-нет… — даже чуть заикнувшись от волнения, ответила собеседница. — Я возвратилась около десяти, дверь открыла своим ключом, дети были в их спальне, мне казалось, они зря без меня времени не теряли…

— Настя вернулась рано утром, около семи. Так утверждает ваш сын. С ее слов, она ночевала у своих родителей. Но так ли это, пока неизвестно.

— Но какой повод у моей снохи убивать свою… вторую свекровь, что ли? — недоумевала Антонина Васильевна.

Я-то знала, что такой, и весьма банальный, повод — ревность — существовал. Но сказать об этом хозяйке дома я не решилась.

— Вообще довольно странно. В центре города в десять часов вечера исчезает молодая привлекательная женщина. И почему-то у всех ее ближайших родственников нет абсолютного алиби на это ночное время! — заметила я.

— Не понимаю, поясните, пожалуйста! — попросила Крафт.

— Дома не ночевали трое: вы, ваша сноха и даже мать Ксении. Алиби вашего бывшего мужа и вашего сына с абсолютной точностью установить невозможно. Настя не ночевала дома, следовательно, никто не подтвердит, что Андрей не покидал квартиры. Антон спал и не мог видеть, отлучался ли из дома отец. Не говоря уже о Нине Семеновне, Ксениной матери… — я устало махнула рукой.

— А в результате никто из нас виноватым не окажется! — усмехнулась моя собеседница.

Интересные родственники попались у Ксении, каждый что-то явно знает, но не спешит рассказать об этом мне. Ментам, фээсбэшникам или прокурорским гораздо легче. Перво-наперво заставят свидетелей подписать ознакомление об ответственности по статье 307 Уголовного кодекса РФ о даче заведомо ложных показаний, по статье 308 — об ответственности за отказ от дачи показаний — и готово, напуганный свидетель в большинстве случаев выдает все, что знает. Нам, частникам, приходится бить на сознательность свидетелей или припирать их к стенке неопровержимыми доказательствами. Последнего у меня нет, к сожалению, ни на одного подозреваемого. Пока лишь одни косвенные улики. Трое не ночевали дома, двое не могут предъявить доказательств своего алиби.

— Антонина Васильевна, если вам что-нибудь станет известно об этом деле или вы что-нибудь вспомните из забытого сейчас, позвоните мне в любое время суток, на мобильник или домашний, я буду рада выслушать вас, хорошо? — я вопросительно посмотрела на хозяйку, протянув ей голубой кусочек картона — свою визитку.

— Хорошо! — она взяла карточку. Мы распрощались, оставшись каждая при своем мнении друг о друге: я подозревала Антонину Васильевну в неискренности, а она меня — в явной предвзятости или, того хуже, в некомпетентности.

Спустившись вниз, к машине, я устало опустилась на ее удобное сиденье. Закурить, что ли? Взглянула на часы: 16.36. Да, вот и день прошел. А дело не сдвинулось с мертвой точки. Вся надежда остается на кузена с Машей, которые сейчас мотаются по адресам студентов из группы 3 «В» филфака, восстанавливая по минутам события вчерашнего вечера. Раньше 20.00 дома они не окажутся. Следовательно, у меня есть время отработать еще одну версию.

Таинственное исчезновение юной жены почтенного академика пришлось на тревожную осень, когда взрывались многоэтажные дома в Москве, Буйнакске и Волгодонске, гремела антитеррористическая операция в Чечне. Наш город эти взрывы, слава Богу, миновали, но еще летом неизвестные похитили двенадцатилетнюю школьницу — дочку известного в регионе предпринимателя. Хотя поиском ребенка занимались все правоохранительные структуры области и федерального центра, найти ее с ходу не удавалось.

Бандиты требовали от отца два миллиона долларов — сумму явно запредельную даже для этого далеко не бедного человека. Нить подозрений тянулась к кавказской мафии. Вот почему я на всякий случай решила выяснить у своих источников причастность криминального элемента кавказской национальности к делу моего клиента.

Около года назад мне довелось помочь дочери местного кавказского авторитета, владельца завода по производству водки и других алкогольных напитков Вахи Бадаева. Девушку преследовал по Интернету неизвестный злоумышленник посланиями на сексуальные темы. Попытки специалистов отцовской компании вычислить компьютерного хулигана обычными техническими способами результатов не дали. Тогда Вахе кто-то посоветовал обратиться ко мне. За неделю мне удалось выйти на необычного хакера, оказавшегося маниакально больным сотрудником фирмы, поставлявшей компьютерную технику.

Что сотворили с ним гориллы Бадаева, мне неизвестно. Но после этого случая надежная «крыша» кавказской мафии мне была обеспечена. Ваха просил обращаться к нему без церемоний в любое время и грозил убрать всякого, кто осмелится встать на моем пути.

Без колебаний я набрала номер его мобильника. На просьбу встретиться пятидесятилетний чеченец ответил незамедлительным согласием, с ходу пригласив отужинать с ним в «Рице» — небольшом ресторанчике в центре города, принадлежащем кому-то из абхазцев.

Многие обычаи кавказцев — помощь близким и дальним родственникам, а то и просто соплеменникам, уважение стариков, воспитание молодежи в безусловном подчинении старшим — мне нравились не только своей веками выверенной необходимостью, но и нравственными корнями. Что касается обывательских страхов о беспредельной жестокости кавказцев, обычае кровной мести, так разве среди русских или других славянских народов моей Родины не встречаются отморозки, убивающие, насилующие, грабящие простых людей безо всякого разбора с гораздо большей жестокостью, чем кавказцы?

Так рассуждала я по дороге домой, где мне пришлось срочно переодеваться под ресторанный стиль. Машину я поставила в гараж, прекрасно понимая, что в «Рице» мне придется уступить кавказской настойчивости Бадаева и выпить фужер-другой хорошего вина. За обратную дорогу я не беспокоилась: Ваха — истинный джентльмен и доставит меня в любую точку города.

Ровно в шесть вечера я вышла из такси на улице Грибоедова, где располагался искомый ресторан.

На удивление легко распахнув, казалось, массивную дверь, я столкнулась с вышибалой, одетым в традиционный горский наряд. Оценивающе оглядев меня, он вдруг преградил мне путь:

— Одиночек не обслуживаем. У нас порядочное заведение.

Интересно, он что, принял меня за «ночную бабочку»?

— Меня ждут! — кивнула я на выходящего из зала в вестибюль Ваху — импозантного седовласого мужчину в дорогом итальянском костюме, ослепительно улыбающегося и протягивающего мне букет алых роз.

— Пшел вон! — сквозь зубы бросил он вышибале, поцеловал мне руку и принял мое демисезонное пальто.