Наталья Александрова - Зов желтого дьявола [litres]

А в том, что именно Даше была предназначена эта стрела, можно не сомневаться.

Даша не из пугливых, но сейчас сердце у нее билось часто-часто и на лбу от страха выступила испарина.

Да, неприятно ощутить себя мишенью опытного стрелка!

Не поднимаясь с четверенек, Даша в густой траве обползла вокруг граба и только тогда решилась взглянуть в ту сторону, откуда прилетела стрела.

В том направлении в стене замка виднелось небольшое окно, и в его глубине Даша заметила какое-то движение.

Несомненно, стреляли именно оттуда.

А что это значит?

Во-первых, что у двоих арестованных злоумышленников есть сообщники. По крайней мере, один, отлично стреляющий из арбалета. И если он промахнулся один раз – это не значит, что второй раз Даше так же повезет.

Значит, ей нужно быть очень осторожной…

– Пани! Где вы, пани? – На лужайке снова появился усатый крестьянин, он тащил на плечах возмущенно хрюкающую Марысю. – Куда вы подевались, пани? – повторил он, оглядываясь по сторонам.

– Я здесь! – подала Даша голос из травы.

– Матка Боска! – удивленно проговорил крестьянин и перекрестился. – Что это с вами, пани?

– Долго рассказывать! – Даша махнула рукой. – Можно вас попросить, пан, на несколько дней куда-нибудь меня спрятать?

– Это можно. – Крестьянин почесал в затылке. – Есть у меня одно такое местечко…

К крыльцу замка подъехала скромная коляска, запряженная парой караковых коней. В коляске сидел молодой аббат Комаровский, а рядом с ним – священник средних лет в строгом черном одеянии, с властным решительным лицом, помеченным глубокими морщинами, и длинным кривым шрамом на правой щеке.

К коляске подошел управляющий, коренастый мужчина лет пятидесяти. Он низко поклонился приезжим господам, помог им сойти. Пожилой священник протянул для поцелуя тяжелую руку с массивным золотым кольцом. На кольце был изображен подсвечник на три горящие свечи. Управляющий склонился к его руке, почтительно приложился к золотому перстню.

– Доложите о нас господину барону, – приказал молодой аббат. – Скажите ему, что прибыл господин монсиньор Салигари из Рима и вместе с ним известный пану Комаровский.

– Слушаюсь, – управляющий проводил священников в просторный холл, где они остались дожидаться хозяина.

Барон Хорват появился через несколько минут. Следом за ним в холл вбежали три или четыре крупные косматые собаки венгерской охотничьей породы.

Барон поклонился гостям учтиво, но приветствовал их немного холодно.

– Чем обязан визиту столь сиятельных господ? – проговорил он, окинув священников оценивающим взглядом.

– Монсиньор Салигари прибыл из Рима, чтобы ознакомиться с вашим собранием редкостей, – сообщил хозяину Комаровский. – Я же счел своим долгом сопроводить его к вам. Сами знаете, места у нас дикие, недолго и заблудиться!

– Из самого Рима? – Хозяин замка взглянул на аббата с плохо скрытым любопытством. – Неужели даже там слышали о моей скромной особе?

– Меня послал к вам его преосвященство кардинал Минелли, – проговорил священник глубоким, выразительным голосом. – Его преосвященство много слышал о вашем путешествии в испанские колонии и о том, что вы привезли оттуда много ценных реликвий. Он поручил вашему покорному слуге нижайше просить у вас разрешения осмотреть эти реликвии, тщательно описать их и затем доложить его преосвященству.

– Мой скромный дом со всем его содержимым к вашим услугам! – Хозяин обвел вокруг широким жестом. – Управляющий отведет вам и пану Комаровскому лучшие комнаты…

– Святая Католическая Церковь учит нас смирению и скромности, – проговорил священник. – Мне довольно самой маленькой комнаты, лишь бы там были стол для работы и койка для сна.

– Не беспокойтесь, святой отец, у вас будет все необходимое. Игнатий, покажи господам их комнаты. Обед будет накрыт через час в большой столовой. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик.

С этими словами гостеприимный хозяин отвесил глубокий поклон и удалился.

Через час священники вошли в просторную замковую столовую, отделанную дубовыми панелями и украшенную рыцарскими доспехами и старинным оружием.

Перед входом их встретил дворецкий, который по польскому обычаю поднес им на серебряном подносе чарки с холодной водкой и легкую закуску – соленые грузди и капусту, квашенную с клюквой и яблоками.

Аббат Комаровский показал пример монсиньору, лихо опрокинув серебряную чарку и закусив хрустящим груздем.

Гости заняли свои места за столом, и только после этого в столовую вошел хозяин. Он был одет в камзол из лилового бархата, отделанный серебряным шитьем.

– А где же наша любезная хозяйка? – осведомился аббат Салигари. – Я хотел бы выразить ей свое безграничное почтение…

– Моя жена очень скромная женщина, – ответил барон. – Она редко выходит к гостям, предпочитая проводить время в своих покоях или за молитвой в замковой часовне.

– Скромность – похвальное качество, – проговорил аббат. – Но даже достоинства не должны быть чрезмерными. Сожалею, что не могу увидеть вашу почтенную супругу, и надеюсь, что такой случай мне еще представится.

Обед прошел за пристойной беседой. После трапезы гости сказали, что утомлены с дороги, и отправились на покой.

Посреди ночи дверь одной из комнат в замке отворилась.

Послышались тихие крадущиеся шаги, и в помещение проскользнула закутанная в черный плащ фигура. По ее массивным, дышащим скрытой силой очертаниям можно было догадаться, что это рослый мужчина средних лет.

Незнакомец пересек комнату, подошел к высокому резному шкафу и осторожно открыл его дверцу. Одну за другой он осмотрел полки шкафа, но, видимо, не нашел того, что искал. Опустившись на колени, он заглянул на самую нижнюю полку, и в это время за спиной у него раздался негромкий женский голос:

– В такой поздний час вы стоите на коленях, монсиньор? Должно быть, у вас немало грехов, если вы замаливаете их в глухую полночь. Боюсь только, что вы ошиблись комнатой: это не часовня, а моя малая гостиная. Впрочем, будьте как дома…

Мужчина вскочил на ноги и резко развернулся. При этом плащ упал с его лица, и в бледном свете луны, падающем сквозь узкое стрельчатое окно, стало видно властное, высокомерное лицо монсиньора Салигари. Впрочем, сейчас на этом лице проступило не свойственное ему выражение растерянности.

Напротив монсиньора стояла стройная женщина в простом домашнем платье. В руках она держала небольшую шкатулку.

– Не это ли вы ищете, святой отец? – проговорила женщина и внезапно бросила шкатулку священнику.

Монсиньор с неожиданной ловкостью поймал ее и попятился. Кривой шрам на его щеке заметно побелел.