Стив Кавана - Защита

Еще раз пробежал глазами список свидетелей.

Следак, конечно, может создать некоторые сложности – подкопаться в его показаниях практически не к чему. Но и опасных моментов тоже не сильно-то много. Вон тетку-патрульную, которая арестовывала Малютку-Бенни на месте преступления, вообще не вызвали, потому что ее показания ничем не указывали на виновность Волчека.

С девчонкой из клуба как-нибудь разберусь.

А вот родственничек убитого – это реально проблема. Мириам наверняка делает на него главную ставку. Есть у нее с ним что-то, что я еще не обнаружил.

Плюс последний свидетель, звезда процесса – свидетель Икс. Кликуху ему дали разве что за тем, чтобы пресса не разнюхала, кто он теперь такой по документам. Волчек-то в курсе, кто его сдал, – не важно, под новой фамилией или под старой.

Тони Геральдо и Малютка-Бенни оба топили Волчека. А на па́ру – тем более. Впрочем, не все так плохо: есть у меня и чем обвинителя озадачить, и чем Волчеку голову занять, чтобы он по моему поводу не дергался.

Если Тони Г. и есть Тони Геральдо, тогда искомый рычаг воздействия у меня в руках.

Я сел на стуле чуть боком. Артурас с Волчеком по-прежнему о чем-то шептались. Нарочно поерзал, поскрипел стулом. Волчек, обернувшись на меня, закрыл дверь между приемной и кабинетом. Не хотел, чтобы я подслушивал. А я по-любому ни черта не слышал – мне просто было надо, чтобы он решил, будто я подслушиваю, и закрыл дверь. Тогда можно наблюдать за ними, самому оставаясь невидимкой.

Под ручкой старинного вида двери с дубовыми панелями зияла замочная скважина. Я сразу прильнул к ней – черт, ключ оставили! Торчащий в скважине ключ сильно сужал обзор, но все-таки я кое-как различил Волчека, который что-то говорил Виктору. Потом тот повернулся, обнял Артураса и вышел. Артурас сел и завел разговор с Волчеком, по-русски. Так, вроде меня наконец-то оставили в покое. Склоняясь перед скважиной, опять почувствовал, как детали бомбы режут спину. А я уже почти и забыл, что на мне это адское устройство!

Полез во внутренний карман, вытащил бумажник, который свистнул у здоровяка в лимузине прямо перед тем, как тот меня вырубил. Внутри раскрывающихся кожаных корок лежали шестьсот долларов россыпью – стодолларовыми банкнотами, и два бронзовых зажима с тысячей долларов в каждом, тоже сотками. А среди кредиток на имя «Грегор Обловскон» затесалось нечто, что сразу родило у меня в голове целую бурю вопросов – визитная карточка с наспех нацарапанным на обратной стороне телефонным номером. Номер был написан синими чернилами. Судя по всему, мобильный. Имени-фамилии на визитке не значилось, но больше всего меня обеспокоили напечатанные на ней адрес и название организации. Название я мог даже не читать, поскольку адрес – «26, Федерал-плаза, 23 этаж, Нью-Йорк» – был мне очень хорошо знаком. Это на Бродвее, к югу от Кэнел-стрит и к северу от Сити-холла, и сидит там Федеральное бюро расследований.

Теперь я знал, что нельзя доверять ровным счетом никому – ни копам, ни тем более федералам.

Часы на руке запикали – восемь вечера. Часы Эми сейчас тоже дают такой же сигнал. Наше время. Но нельзя сейчас отвлекаться на думы про нее. Надо оставаться таким, каким заставил себя стать сейчас – бдительным, сосредоточенным, злым. Если начну сходить с ума от беспокойства за Эми, ничем ей тогда не помогу.

Пять часов на то, чтобы отловить Гарри, пока тот не приступил к выполнению своих служебных обязанностей. Был лишь один способ добраться до его кабинета незаметно для русских. И одна только мысль об этом приводила меня в ужас.

Услыхав за дверью шаги, я быстро затолкал бумажник обратно в карман, плюхнулся на стул, наугад открыл первую попавшуюся папку и углубился в нее с головой.

Дверь открылась, и передо мной возник Артурас. Швырнул в угол дивана бутыль с водой.

– Олек ушел ночевать домой, так что я вас тут запираю. Нам с Виктором надо немного отдохнуть. Можете тоже поспать. Если только попробуете смыться…

– А куда мне идти? – возразил я. – Можно хотя бы снять пиджак?

– Нельзя. Но все равно постарайтесь выспаться. На рассвете загляну вас проведать.

– Ну пожалуйста! – не отставал я.

Встал, ухватил его за локоть, заглядывая в глаза с самым умоляющим видом. Едва Артурас попробовал вырвать руку и попятился, как я быстро повернулся, как бы оступился и неловко поддел его коленкой. Пока он падал, моя правая рука успела мгновенно нырнуть ему в пальто – уже второй «щипок» за день. Он с руганью шлепнулся за задницу. Подобрав ноги, пружиной прыгнул на меня. Продолжая цепляться за его руку, я рывком поставил его на ноги.

– Господи… Прости, чувак. Я не нарочно, – сказал я. Сокрушенно поднял руки, показывая Артурасу открытые ладони с растопыренными пальцами – типа, нету в них ничего.

Угу, как бы не так – трофей был зажат в сгибе запястья между рукой и тыльной стороной ладони. Фокус не из простых, но за годы я насобачился проделывать такое совершенно непринужденно. Таким манером я мог незаметно для окружающих прилепить к руке серебряный доллар и при этом еще и сыграть кон-другой в покер.

Сделал вид, будто смертельно испуган – тогда как на самом деле все мои члены сковало не от страха, а от ярости. Артурас притворился, будто хочет достать меня правым крюком. Я трусливо прикрылся и отпрянул – надеюсь, что не переиграл. Он усмехнулся и прикрыл дверь. Из-за нее донесся гулкий хохот Виктора.

– Ссыкун! – довольным тоном констатировал тот.

Я услышал, как в замке поворачивается ключ. Несколько секунд выждал, потом резким движением согнутого запястья отправил маленький черный пультик к потолку, поймал в ладонь. Интересно, скоро ли Артурас заметит, что тот куда-то девался? Спокойней было держать пульт при себе. Не хватало еще, чтобы Артурас нажал на кнопку, если б случайно открыл дверь и обнаружил, что меня за ней нет. Я собирался повидаться с Гарри, и бомбу надо было захватить с собой, потому что если кто и знал, как ее обезвредить, так только верховный судья и бывший капитан вооруженных сил Соединенных Штатов Гарри Форд.

Но прежде чем что-либо предпринимать, следовало убедиться, что в ближайшее время мои няньки меня не хватятся и не бросятся на поиски. Волчек, слава богу, давно свалил. После негромкого разговора за стенкой дверь в холл скрипнула, и к лифту протопали тяжелые шаги. Дверь опять закрыли. Я услышал лязг ключей, а сквозь замочную скважину увидел, как Виктор укладывается на кушетку и закрывает глаза. Артурас только что ушел.

Виктор остался один.

Внимательно понаблюдал за ним – чуть ли не целый час. Было хорошо слышно, как он тяжело сопит, лежа на кушетке. Глаза у него были закрыты, а руки сложены на животе. Если не считать маленькой настольной лампы, единственным источником освещения в моем обиталище был светящийся рекламный щит на противоположной стороне улицы, который каждые несколько секунд размеренно посылал в окно красные, синие и белые всполохи, рисуя на стенах тени причудливо искаженных тварей.