Стив Кавана - Защита

Тот же жук подгреб и к нашему столику, но не успел он накрыть сумочку Кристины своим припарочным буклетом, как я развернул у него перед носом несколько купюр. Подмигнул ему. Он взял деньги и подмигнул мне в ответ. Тогда я уже завязал с мошенничеством, но по-прежнему не мог не оценить настоящий талант, коли он попался мне на глаза.

Мириам угрюмо горбилась за своим столом, когда я, порывшись в папках с делом, высыпал все фотографии с места преступления прямо на стол. Быстро пролистал экспертный отчет, страницы которого надежно скрывали припрятанный под ними конверт. Вроде как листал, а на самом деле мои пальцы внизу ловко вскрыли конверт, фотографии из которого выпали в общую кучу. Отложил документ в сторонку, посмотрел на мешанину из фоток на столе. Кто со стороны посмотрит, в жизни не поймет, какие тут из дела, а какие со стороны. Волчек не обращал на меня никакого внимания. Просто на всякий случай – вдруг глянет – я собрал снимки в стопку и близоруко поднес к самому носу.

Ага, вот и фотки, из-за которых и началась вся эта свистопляска – из-за них-то и убили Марио. Две штуки. На первой Волчек сидит за накрытым столиком с Артурасом и кем-то третьим. Снято в каком-то темном кабаке – скорее всего, в том самом клубе «Сирокко». Волчек, видать, заметил, как Марио его щелкает, и сразу на него бросился. Этот-то момент и видела танцовщица Никки Бланделл.

Третий человек на фото был в темно-синем костюме и белой рубашке. Аккуратно подстриженные рыжие волосы, тоненькие ухоженные усики, широкая улыбка – Том Левин. Волчека застукали за ужином с агентом ФБР. Марио наверняка знавал Левина. Мне припомнился рассказ Тони о том, как его замели федералы, после чего он отсидел пять лет в Райкерсе. Либо он там познакомился с Левиным, либо, что наиболее вероятно, Левин и был тем агентом, который его повязал. Волчек, наверное, извел кучу времени и денег, обхаживая Левина, и явно не хотел, чтобы столь полезное приобретение вылезло наружу из-за какого-то придурка Марио. А то, что он придурок, это к гадалке не ходи – только придурку и придет в голову шантажировать русскую мафию.

Второе фото было снято совершенно в другом месте. Какая-то автостоянка, ночь. Артурас, Левин и еще трое. С ходу я их не узнал. Но, обернувшись, увидел всех троих среди публики. Один японец – якудза. Еще двое – из латиноамериканских картелей. Та самая публика, которая встала и аплодировала Волчеку, когда он вчера утром входил в зал. Джимми рассказывал, что с остальными группировками Волчек на ножах, на попытки подмять себя под кого-то не ведется, и что упрямство может стоить ему бизнеса. Левин, должно быть, как-то поспособствовал стрелке между Артурасом и тремя другими преступными главарями. С какой целью, я пока не знал, но был убежден, что за этим снимком и крылась одна из причин того, почему Артурас водит за нос своего босса.

Я готов был просто расцеловать Тони. Фотка, на которой Левин по-дружески буха́ет с Волчеком, окончательно убедит Кеннеди и, не исключено, даже спасет мне жизнь. Еще раз оглядел зал – агент устроился в нескольких рядах за спиной у Мириам. Ни Левина, ни Колсона рядом с ним не видать. Это несколько упрощало дело, но все равно оставалось придумать, как пообщаться с ним с глазу на глаз.

Время мое истекало. Нужно было срочно делать свой ход. Конечно, я предпочел бы сперва заглянуть в чемодан, прежде чем разговаривать с Кеннеди, но нельзя было терять ни минуты.

Виктор заметил, как я поглядываю на чемодан. Эх, заглянуть бы в него сейчас хоть одним глазком – все ответы наверняка были бы уже у меня! Но в данный момент совать туда нос было слишком рискованно – больно уж много народу вокруг, да и Виктор вряд ли позволил бы мне даже близко подобраться к этому чертову баулу.

Часы на руке показывали 10:05. Два часа до получения ордера. Я повернулся, поглядел на Кеннеди. Он тоже смотрел на часы. Вдруг в груди у меня словно что-то провалилось – а ну как Кеннеди соврал? А ну как федеральный прокурор Хименес уже вовсю перетирает этот вопрос с судьей Поттером? В таком случае оставалось не больше часа до того, как они выломают мою дверь. Не оставалось уже ровно никаких сомнений в том, что русские действительно что-то подбросили в квартиру – что-то, что крепко пришпилит меня к коварному замыслу разнести Бенни на куски. Только б я ошибался! Ошибался насчет Кеннеди, насчет русских! Но где-то в глубине души было ясно, что хотя бы одно из этих подозрений наверняка соответствует истине.

Судья Пайк и присяжные вернулись в зал. Мириам сняла допрос Тони Геральдо с повестки дня. Гарри по-прежнему не видать. У меня вопросов к Тони не было, и он гордо прошествовал со свидетельской трибуны, словно какой-нибудь Фрэнк Синатра [30] Если кто не помнит, то этот прекрасный певец и актер всерьез подозревался в связях с мафией, и даже в каком-то ресторане чуть не набил морду писателю Марио Пьюзо, который вывел его в «Крестном отце» под именем прибандиченного артиста Джонни Фонтейна. Обошлось – разняли. .

– Народ вызывает офицера полиции Рафаэля Мартинеса, – объявила Мириам.

С Мартинесом она вновь обрела твердую почву под ногами. Никаких тебе лирических отступлений, пространных рассуждений и сомнительных версий. Он просто перечислял факты. Полагаю, что в этом деле ему не было нужды проявлять особо творческий подход. Бенни сцапали с поличным прямо в квартире убитого, и арестованный тут же сдал главу русской мафии в качестве заказчика.

Мартинес оказался представительным мужиком лет под сорок, латиноамериканской внешности, в отлично сидящем костюме. Довольно уверенной походкой, хотя и без лишних понтов, он двинулся к свидетельской трибуне. Канцелярская папка у него под мышкой была уклеена разноцветными листочками для заметок, словно птица перьями, – ясен пень, чтоб показать жюри, как он хорошо подготовился. Он высоко держал голову и смотрел членам жюри прямо в глаза. Опасаться Мартинесу было нечего.

– Офицер Мартинес, сообщите, пожалуйста, присяжным ваше звание и каков ваш опыт работы.

Опять промашечка со стороны Мириам – два вопроса одновременно. Могла бы и сама сообразить. Наверное, все-таки нервишки пошаливают, подумал я. Юристы послабей давно опустили бы руки, но Мириам быстро оправилась от удара. Минут за десять набрала правильный темп, и где-то с полчаса Мартинес расписывал признание Бенни и заключенную при этом сделку.

Крепко.

Получив ответ на последний вопрос, Салливан отвернулась от присяжных и на обратном пути к своему столу обернулась на меня, с улыбкой промолвив:

– Свидетель – ваш.

Если попробую тряхнуть Мартинеса, то обломаюсь. Попадаются и такие свидетели, показания которых хоть лопни, не поколеблешь, и Мартинес явно относился именно к такой категории. Я решил быть краток и затронуть лишь темы, которых Мириам в ходе прямого допроса не касалась.