Стив Кавана - Защита

Послышалось громкое «бум!» – это Мириам врезала по столу кулаком.

– Ваша честь, свидетель заявил, что входил в огромную преступную организацию, что был наемным убийцей русской мафии! Совершенно понятно, что в таких организациях случается со стукачами!

– Нет, ваша честь, это не так. Свидетель не давал никаких показаний, свидетельствующих о своей принадлежности к такой предположительно существующей организации. Я специально уделил этому такое внимание в ходе допроса, предоставил ему любую возможность это озвучить, чуть ли не по буквам – наркотики, проституция, отмывание денег, заказные убийства. Свидетель ничего нам не сказал. Отказался отвечать на любые вопросы, связанные с этой организацией. Присяжные не услышали ни одного свидетельства в пользу существования смертельных угроз, более того – свидетель сам отрицает, что получал их. Обвинение ввело в заблуждение присяжных и суд. Ваша честь, мы не утверждаем, что окружной прокурор умышленно ввела в заблуждение жюри, но подобное искажение фактов несомненно настроило присяжных против моего клиента.

Я повернулся к Мириам.

– Мы убеждены, что это искажение было непреднамеренным и вызвано вполне невинными причинами, и если обвинение сделает правильные выводы и запросит пересмотр дела, то я постараюсь убедить своего клиента не подавать жалобу за неправомерные действия со стороны прокуратуры.

Мириам пинком отбросила стул и вихрем налетела на меня, не обращая внимания на призывы судьи оставаться на месте. Она знала, что я прав, и это ее убивало. Как бывалый, закаленный в судебных битвах юрист Салливан знала, что Пайк в жизни не рискнет доводить до вердикта дело, которое тут же развернут на апелляцию с огромными шансами эту самую апелляцию выиграть.

– Сволочь! Что ты вообще творишь? – взвизгнула она.

– Для тебя же стараюсь, Мириам. Ты и так уже почти все прочихала. Давай сворачивайся. Нарой другого эксперта по почерку, начинай по новой. Я, конечно, и сам мог бы просить пересмотра. Но если ты сама это сделаешь, то повернешь уже как хочешь, даже как умный ход будет выглядеть – эксперт-то твой сдулся…

Она помотала головой.

– Тебе конец, Эдди! Я сделаю все, чтобы в следующий раз сдулся как раз твой клиент, причем по полной программе! Надеюсь, это тебя порадует – отныне ты у прокуратуры навсегда в черном списке, пожизненно!

Действуй я обычным порядком, мне пришлось бы еще отвечать на вопросы, почему я добиваюсь пересмотра дела для своего клиента. Вынудив обвинение подать такое ходатайство за меня, я немного дистанцировался от той бури насилия, которая неминуемо должна была в самом скором времени грянуть.

Мириам поправила блузку, без лишних слов промаршировала к своему столу и сквозь стиснутые зубы обратилась к суду:

– Ваша честь, в свете позиции мистера Флинна у меня не остается иного выбора, кроме как просить суд направить дело на пересмотр.

Грузно плюхнулась на стул, сложила руки на груди.

Бенни с меланхоличным видом восседал на свидетельской трибуне, барабаня пальцами по бортику. Артурас нагнулся на стуле, готовый в любой момент запустить руки в чемодан.

Наклонив ко мне телефон, Волчек продемонстрировал только что набитое текстовое сообщение: «Отпусти ее».

– Отправляй, – сказал я, вызывая Джимми на упрятанном под столом телефоне – поглядывал только вполглаза, не появится на экране значок соединения. Никто на меня не смотрел – все взоры были устремлены на судью.

Судья Пайк на миг прикрыла глаза и откинулась в кресле, – даже не подозревая о том, что от ее решения целиком и полностью зависит жизнь моей десятилетней дочери. Затем, тяжело вздохнув, произнесла:

– Не думаю, что у меня тоже есть какой-то иной выбор. Позовите, пожалуйста, присяжных, я освобожу их от исполнения обязанностей. Дело отправляется на пересмотр.

И тут же начала о чем-то перешептываться с Гарри.

Публика отозвалась громким гулом.

Волчек нажал на отправку.

Джимми тоже ответил на мой звонок.

– Джимми, он ее отпускает. Иди, забери ее.

– Уже иду…

– Джимми, погоди, пусть он увидит эсэмэску…

Нас внезапно рассоединили. Я немедленно ткнул на повтор звонка. Пайк была слишком поглощена разговором с Гарри, чтобы обращать внимание на мои действия. Да это, похоже, ее уже не волновало. Суду кранты, в протокол теперь ничего не запишешь.

Не успели еще присяжные заполнить свою ложу, как зал наполнился завыванием сирены.

Двери резко распахнулись, ударившись о стены, и в зал ворвался охранник, силясь перекричать ее оглушительный рев:

– Все на выход! Срочная эвакуация! Здание заминировано!

Едва он успел наклониться и откашляться, как его мгновенно смела толпа. Поднялся крик и визг, ряды для публики стремительно опустели. Расталкивая друг друга, все кучей ломанулись к дверям, в которых мгновенно образовалась давка – каждый отчаянно стремился пробиться вперед. Команда Мириам побросала свои папки и тоже дала деру. Салливан не двинулась с места. Словно приросла к стулу, не сводя с меня глаз и приоткрыв рот; на лице ее смешались ужас и шок. Кто-то из ее помощников бегом вернулся к ней, схватил за руку и буквально поволок к выходу.

Кеннеди пулей метнулся было к тяжело отдувающемуся охраннику, пытаясь пробиться к нему, но толпа репортеров уже выносила того в холл.

Артурас нырнул в чемодан.

Великолепный отвлекающий маневр! Все здание только что погрузилось в глубокий хаос, люди буквально лезли друг у друга по головам, только чтобы пробиться к выходу. Я увидел, как Гарри заботливо подводит судью Пайк к дверям судейских палат.

Посреди всей этой свистопляски Волчек продолжал исправно играть отведенную ему роль – забрался с ногами на стул, тыкал пальцем в Бенни и орал:

– Вон у него детонатор! В кармане!

В ту же секунду крики и визг достигли своего апогея. Монотонное завывание сирены словно сбавило ритм, напоминая теперь биение сердца – все взоры обратились на Малютку-Бенни. Артурас вынул голову из чемодана и в полном изумлении уставился на брата.

Бенни помотал головой, похлопал по карманам. Конвойный, который привел его в зал, моментально выхватил пистолет и направил на Бенни. Целил в него уже и Кеннеди, выкликая команды:

– Лежать! На пол!

Малютка-Бенни с разинутым ртом и все тем же обалдевшим видом стоял столбом, продолжая хлопать себя по бокам, и вдруг в правом нагрудном кармане нащупал то, чего там не было прежде. Едва его рука наткнулась на незнакомый бугорок, как недоумение у него на лице сменилось неприкрытым ужасом, а сам он затрясся всем телом. Подняв в ответ на направленные на него стволы только одну руку, все-таки не удержался и решил проверить, что там у него в кармане, вытащив оттуда в итоге фальшивый пульт детонатора. Глаза его отыскали меня, и он сразу просек связь. В руке у него была та пустышка, которую Волчек отдал мне в переговорной, тот пульт, который я разломал об край стола и потом склеил опять при помощи скотча с автоматного магазина – тот самый детонатор, который я подсунул Бенни, когда он отпихивал меня всего лишь несколько минут назад.