Владимир Буров - 8, 9 — аут

Алексей выпил рюмку. Теперь они были по двадцать пять граммов. Сергей Иванович узнал, что одна порция по-американски означает именно двадцать пять граммов. Он был поражен. Запомнил это обстоятельство и решил провести исследование: можно ли пить такими дозами? Или все-таки врут?

— Может быть, они считают по другой метрической системе? — спросил он Алексея.

— Не думаю. Метрическая система одна.

— Итак, рассказывай, что ты нарыл.

— Она не убивала.

— Ну, а кто? Кто тогда убил Морячку? Выпить хочешь?

— Кажется, мы уже пили.

— Что, такая сомнительная кандидатура, что боишься сказать?

— Нет. Впрочем, да. Это Юрий. Сын Комдива.

— Юрий, сын Комдива, — повторил подполковник. — Сын Леонида?! Ты смотри, что происходит! Все, как на подбор. Сын главного тренера сборной по футболу, сын Комдива и жена Мэра.

— Да, — подтвердил Алексей, — это наводит на определенные мысли.

— На какие?

— Пока не знаю.

— Расскажи, почему ты решил, что это не жена Мэра, а сын Комдива, Герой войны, выпускник Академии Генерального Штаба? — И не дожидаясь ответа Алексея, пропел: — Он был батальонный разведчик. А я писаришка штабной. Он был за Рассею ответчик. А я жил с евонной женой. Ах, милая, родная мама. Зачем ты так рано ушла? Итак? Надеюсь, это не голословные обвинения?

— Одна девушка обладает экстрасенсорными способностями, — начал Алексей. — И она его увидела.

— Опять во сне? Как Лаура Петрарку?

— Нет.

— Нет? А как? Как Хемингуэй большую рыбу?

— Нет.

— Нет? А других вариантов не существует. Я тебе уже говорил, Алексей: никакой — слово, производное от слова хиромантия, но как производное от слова на букву Х, но написанное не традиционно через букву И, а через Э. — Я не то, что абсолютно против, но нас не поймут там, — он, как в прошлый раз, махнул куда-то вверх.

— Его видела не только она.

— Кто?

— Я. — И Алексей рассказал, что видел, как будущий полковник Генерального Штаба расстрелял своих друзей, майоров в Новый Год.

— Почему же ты молчал? — спросил начальник милиции.

— Я думал, мне показалось.

— Нет. Ты был абсолютно уверен, что это он. Я тебе больше скажу: ты с ним разговаривал.

— Нет.

— А я говорю, да.

— Почему вы так уверены?

— Я тоже этот, как его? — Слово, производное от слова на букву Х, но написанное через Э, так как это слово одновременно производное от слова: хиромант. — Ты с ним разговаривал, черт побери! Как я раньше об этом не догадался?

— Нет.

— А я говорю, да!

— Нет. Это он разговаривал со мной.

— Что он тебе сказал?

— Я с тобой расплачусь.

— И все?

— Да. Больше ничего.

— Что это может значить? Ты не знаешь?

— Я не знаю. Я могу только предполагать. — И Алексею пришлось рассказать про штурм высоты в Афгане.

— Что он хотел подарить тебе на этот раз, ты не знаешь?

— Нет.

— Жаль. Так ты мог хотя бы мечтать о чем-то прекрасном. Теперь он тебе больше ничего не подарит. Его посадят на долго. Я хотел сказать, посадили бы, если бы у нас были доказательства. Ты не можешь давать против него показания. Твою информацию можно назвать только оперативной информацией. В суде она не пройдет.

— Что нам делать?

— Только выбивать из него показания.

— Вы это серьезно?

— Вполне. Главное вырвать у него признание, что это он убил Бобика. Про майоров, я думаю, он признается и так. Ты молодец, Алексей. У тебя призвание работать под прикрытием. Наградить я тебя не могу. Но подарить что-нибудь могу. У меня вот тут есть бутылка десятилетнего. — Начальник подошел к сейфу. — Возьмешь?

— Мне ничего другого не остается.

— Ты хорошо поработал. Можешь взять отпуск. Как только мы возьмем Юрия, убийств больше не будет.

— Вы отпустите Анну Владимировну?

— Думаю, мне не разрешат это сделать. Пока мы не возьмем Юрия, отпустить никого не удастся.

— Как бы вы поступили на моем месте?

— Отпустил бы всех невиновных. Честно.

— Мы так никогда не поймем, кто убийца, — тяжело вздохнул начальник милиции. И добавил: — Уже не поймем.

— Почему?

— Отпустили Олега Белобородова.

— Нет, ну, на самом деле, нельзя держать в тюрьме одновременно столько Серийников. Это не укладывается ни в какую теорию вероятностей.

— Видимо, наше начальство думает так же, как ты. Ты знаешь, что пообещал директор Завода главному тренеру футбольной сборной? Он сказал:

— Как только еще кого-нибудь посадят в качестве Серийника, так твоего сына выпустят.

— Я думаю, это логично. Иначе мы бы сами запутались.

— Ты прав, сажать нескольких Серийников нам никто не позволит.

— Может быть, это вообще не Серийники? — сказал Алексей.

— Думаю, это плохая идея, — сказал Сергей Сергеич. — Мы не сможем объяснить, почему у нескольких человек была одна и та же идея: убивать женщин боксеров. Нет, нет, пусть уж лучше будет Серийник. Тем более, что все уже в курсе, что он существует. Отказаться от этой идеи будет труднее, чем признать, что Серийник существует. Сейчас признали, и это надо считать нашим достижением. Вообще, знаешь, Алексей, у людей голова работает только до подполковника включительно. Дальше — сплошной туман. К людям, в звании выше подполковника, мы должны относиться, как к деревянным идолам. Просто так они от своего прежнего мнения не откажутся.

— Сейчас какое мнение?

— Если поймали еще одного — другого, первого, надо отпустить.

— Значит, Анну надо отпускать!

— Извините, Юрия мы еще не поймали. Более того, мы не знаем, где его искать.

— Думаю, он будет на матче боксеров.

— Хорошо. Я подготовлю мнение, что Юрий вот-вот будет пойман. И тогда американку, значит, надо отпускать.

Алексей, ты слышал поговорку:

— Вор должен сидеть в тюрьме?

— Кажется, нет.

— Это ничего. Еще услышишь. Так вот я переиначил ее применительно к современности.

— И?

— И это значит:

— Кто-то всегда должен сидеть в тюрьме. Нет, ты не пойми меня неправильно! Я не то, чтобы хочу этого. Я не хочу, чтобы так было, а:

— Это факт. Так есть.

Арестуй его сам, и я выпущу твою Анну.

— Боюсь, я не смогу этого сделать. Дело в том, что я уже пообещал Юрию взять на себя убийство майоров.

— Ты этого не говорил.

— Я и сам забыл. Кажется, я запутался.

— В этом, похоже, ты прав. Ты запутался, парень. Но я тебе помогу. Не выдумывай ерунды. Ты на себя ничего не брал. Вот и все. Ты никому ничего не обещал.

— Идея хорошая, но есть одно но.

— А именно?

— Он подарил мне Макаров, из которого стрелял по майорам.

— Тем лучше. Надеюсь, ты из него больше не стрелял?

— Давай его сюда. Сделаем баллистическую экспертизу.

— У меня его нет.

— Где он?

— Не знаю. Пропал.

— Это уже проблема. Если из него кого-то грохнут, отвечать придется тебе.