Татьяна Арутюнова - Чудачка из Железки [СИ]

— Работаю бухгалтером. Раньше работала на фирме твоего отца, но он меня уволил.

— Да? И в чём же ты провинилась?

— А не в чём, поехала я в новый филиал в другой город налаживать работу и обучать там местного бухгалтера. В квартире, которую сняла для нас фирма, какие-то две девушки отравили двоих наших сотрудников, приняв их совсем за других людей. А мы с другой сотрудницей филиала услышали в туалете ресторана разговор тех девиц-отравительниц и сообщили о них родителям отравленных парней. А те позвонили в полицию. Девчонок задержали. Они, находясь в изрядно подвыпившем состоянии, сами в полиции во всём признались. Потом, каким-то непонятным образом их признания из дела исчезли, девушек в суде оправдали, а вину за отравление сотрудников возложили на Веру — менеджера фирмы, которую потом уволили вместе со мной. А она беременная. Теперь этой беременной женщине мотают нервы.

— И кого же хотели отравить те девицы?

— Об этом ты у своего отца спроси. Он точно знает их фамилии, и зачем заварил кашу с нашим увольнением. С какой целью перекладывается вина за отравление ребят на Веру, ему тоже известно. Об этом знает вся полиция того города, его жители только об этом и судачат. Называют все фамилии, имена мужчин, пытавшихся убить Люду и отобравших у неё квартиру.

— И тебе они известны?

— А тебе как будто бы нет?

— Нет.

— Скажи, а если бы вместо Веры обвинение в отравлении ребят возложили на меня, тебе тоже было бы всё равно. Ведь я тебе, какая никакая, а всё-таки сестра.

— Запомни, радость моя, своя шкура всегда ближе к телу! Советую и тебе жить по такому же принципу. Далась тебе эта Вера!

— Какой же ты всё-таки непорядочный человек! Она беременная, к тому же ни в чём не виновна! И ты об этом прекрасно знаешь! Может, скажешь, почему нашим сотрудникам не позволяют отозвать свои заявления об их отравлении из суда? Ведь тебя же в суде уже оправдали! Чего добивается твой отец?

— О-о-о! Тебе даже известно, что меня судили!

— Весь город об этом судачит! — соврала я.

На протяжении всего пути я пыталась пробудить в Дмитрии совесть и заставить рассказать мне причину, по которой стараются сфабриковать дело против Веры. Но он не раскололся. Когда я попросила его высадить перед банком, он остановил машину.

— Говорю тебе, как брат сестре: — Выкинь из головы историю, о которой мы сейчас говорили, и живи спокойно. Иначе накликаешь на себя беду.

Я засмеялась и съязвила:

— Значит, нашей матери предстоит потерять только что найденную дочь! Ей, похоже, никогда не придётся жить спокойно с таким сыном, как ты!

С этого дня я решила не ездить в гости к Раисе Андреевне, а приглашать её к себе домой. Я по-прежнему обращалась к ней по имени и отчеству. Понимала, что пора назвать её мамой, но язык не поворачивался. Мне всё время казалось, что я предам маму, которая растила и воспитывала меня. Кроме того, не знала, как она отнесётся к этому. Вечером после работы я отправилась к ней. Соскучилась. Мама открыла дверь, я взглянула на неё и чуть не заплакала. Она «таяла» на глазах. Похудела, осунулась, кожа имела восковой цвет. Изо всех сил я сделала радостный вид и прошла в комнату. Шторы в ней были наглухо задёрнуты. Форточки закрыты. В квартире совсем не было воздуха. Я раздвинула шторы, открыла створки окон и пошла в кухню, выложить из пакетов продукты, которые привезла с собой. Открыла холодильник, чтобы часть их поместить в него, а в нём было абсолютно пусто.

— Чем же ты питаешься, мама?

— А я ничего не хочу, — тихо ответила она. — Сижу себе дома, сплю, отдыхаю. Взяла очередной отпуск. Силы покинули меня. Работала много.

— Надо обязательно выходить на улицу, дышать воздухом. И питаться нужно хорошо, чтобы была крепкая иммунная система. Ты живёшь в мегаполисе, здесь можно спокойно поймать какую-нибудь серьёзную инфекцию.

Я быстро приготовила ужин и пригласила её за стол. Она ни к чему не притронулась.

— По отцу тоскуешь?

— А что видно? Хоть он и ушёл от меня к Рае, я всё равно была счастлива оттого, что он есть где-то на земле. А сейчас мне плохо.

— Надо взять себя в руки и отвлечься от тяжёлых мыслей. Давай собирай всё необходимое, завтра утром поедешь со мной в мой город. Поживёшь у меня до окончания твоего отпуска.

— Ты была у Раи? — спросила она.

— Была.

— Как там она? Сильно переживает потерю Сергея?

— Она хорошо держится. Понимает, что с его смертью её жизнь не закончилась.

— Ты её уже называешь матерью?

— Нет, у меня пока не получается это сделать.

— А ты постарайся. Её это порадует. Потерю Серёжи восполнит обретение дочери.

— Ты уже не обижаешься на неё? — спросила я.

— Нет. Она тоже жертва обстоятельств.

— Если я буду называть её мамой, ты не обидишься на меня?

— Не обижусь, ведь она твоя настоящая мать.

— Ты тоже моя настоящая мать, вырастила меня, выкормила и поставила на ноги.

На следующий день мы с ней встали очень рано. Я сначала отвезла маму к себе домой, а потом пошла на работу. Вернувшись вечером домой, заметила, что мама стала немножко веселее. Около восьми часов вечера запищал домофон.

— Да, — произнесла я.

— Это я, Жанночка, открой, — услышала я голос Раисы Андреевны.

Я впустила её.

— Кто к нам пришёл? — спросила мама.

— Странно, Раиса Андреевна зачем-то приехала. Я только вчера виделись с ней.

Не дожидаясь звонка в дверь, я открыла её. Лифт остановился, и из него вышла Раиса. Заметив меня в дверном проёме, сразу направилась к моей квартире.

— Здравствуй, дорогая. Вот решила посмотреть, как ты живёшь. Сын ехал на ваш рынок, забирать товар, и я совершенно спонтанно села в его машину и поехала с ним. Прости, что без предупреждения.

Она вошла в прихожую, разделась и направилась в комнату. Увидев мать, она бросилась к ней.

— Ирина, что с тобой? Ты не здорова?

— Всё нормально. Много работала, устала.

— Устала? — недоверчиво покачала она головой. — Жанна, у тебя есть водка.

— Нет. Вино есть, а водки нет.

— Закрой — ка за мной дверь, — попросила она, — я сейчас приду. А ты пока приготовь какую-нибудь закуску.

Она вернулась минут через двадцать. Достала из пакета две бутылки водки, кое-каких продуктов, фруктов, коробку конфет.

— Ну, что, девчонки, будем прогонять тоску! Хватит хныкать! Надо жить дальше.

Втроём мы быстро накрыли на стол и сели за него. Сначала выпили за упокой отца, не чокаясь. Второй тост Раиса Андреевна сказала такой:

— Выпьем за то, что я нашла свою дочь, а ты, Ира, её не потеряла.

Выпили, закусили.

— Теперь выпьем за то, что мы с тобой, Ира, не стали врагами!

Снова выпили, слегка окосели, весело о чём-то заговорили.

— Выпьем за то, что судьба подарила мне двух замечательных матерей, — неожиданно для самой себя выпалила я.